Под прицелом - Александр Афанасьев Страница 16

Чья-то рука открыла дверь, сильным рывком вытащила из салона труп одного из «штатских». Буро-красная жижа повисла на стеклах машины, там, где они еще не были выбиты, пахло просто отвратительно. Даже на лобовом стекле был след от отрикошетившей пули.

– Черт, вылезай. Воняет здесь…

Дориан сразу даже не понял, кто обращается к нему.

– Босс…

– Я. Всего лишь я. Давай вылезай, сидишь, как будто тебя по башке двинули. Давай!

С трудом лейтенант Грей выбрался из изрешеченной машины, привалился к ней, стараясь унять головокружение. Сотрясение мозга в сочетании с инъекцией скополамина – не лучший коктейль для хорошего самочувствия. Даже подготовка бойца САС, с которыми и не такое происходило, не помогала – лейтенант находился в странном полуоцепенении, не совсем понимая, где он и что с ним происходит.

Кросс тем временем быстро обшарил того, кого вытащил из машины, и даже ухитрился при этом не заляпаться кровью и мозгами. Из кобуры он вытащил «уэбли» с глушителем, понимающе хмыкнул. Такую дуру – с ужасной развесовкой, крупногабаритную, с малой емкостью магазина, могли носить только те, кому она была выдана со склада. Те, кто покупал оружие за свои деньги, предпочитали «браунинги» или итальянские «пьетро беретта», но никак не «уэбли».

– На, вытрись! Твою рожу можно снимать в фильме ужасов. – Кросс протянул носовой платок. Дориан машинально взял его, начал вытирать лицо, глядя, как белая ткань платка украшается бурыми разводами.

Кросс тем временем затолкал убитого обратно в машину, захлопнул дверцу, чтобы не привлекать внимания проезжающих. Опустил стекла в машине, чтобы не было видно пулевых отверстий на них. Обыскал того, кто сидел за рулем, – у него был тоже «уэбли» – но маленький, карманный, калибра 6,35.

– Я…

– Потом разберемся. Поехали, нужно свалить из города, пока нас не стали искать. И вытри лицо как следует!

03 июля 1996 года.

Лондон, Великобритания,

Риджент-парк

Утро. Свежая зелень травы, бриллианты капель на восковой поверхности листа. Бегуны в самых разных одеждах – шорты и майки, это по-североамерикански, более закрытые, обтягивающие костюмы для бега – это уже британцы. Прикорнувший в тени на скамейке бездомный – они попадались и здесь, в одном из самых закрытых парков Лондона, каким-то образом пробирались мимо смотрителей. Девушка – совсем молоденькая, с мольбертом, выбравшаяся на пленэр.

Кошмар должен был начаться здесь и сейчас, в это тихое и не по-лондонски солнечное утро. Никто из жителей этого города, только начинавших отходить от ужаса артиллерийского обстрела, только начавших оттаивать душами и улыбаться встречным прохожим на улице, – никто и представить себе не мог, что может случиться нечто более страшное.

Но Великобритания сама открыла ящик Пандоры четыре года тому назад. Времена изменились – хотя пока что мало кто это замечал. А в этом новом времени, жестоком и чужом, не было такого кошмара, который не мог бы воплотиться в реальность…

Все возвращается…

Он проник в парк ночью, выбрав для проникновении тихое и плохо освещенное место на Принц Альберт-роуд. В этом месте не было ни одной камеры наружного наблюдения. Камеры по ночам все равно не работали, но он никогда не рисковал.

Он не рисковал никогда и ни в чем. Именно поэтому его данных – ни истинных, ни вымышленных – нельзя было найти ни в одной регистрационной книге лондонских отелей, мотелей и прочих странноприимных мест. Для этого дела он заранее, еще до того, как отправляться в Ирландию, снял шесть коттеджей – все под разными именами и с разной внешностью, – а три из них вообще по Интернету, благо такая возможность была. Все три располагались в непосредственной близости от двадцать пятой кольцевой дороги – так что он мог свободно перемещаться, въезжать и выезжать из города в любом направлении. В этих снятых коттеджах он жил, постоянно и бессистемно их меняя. Каждую ночь он ночевал в другом месте. Двух коттеджей он избегал до поры до времени – оба они на крайний случай. В обоих на участке он припрятал оружие. Еще несколько пистолетов он оставил в камерах хранения вокзалов и автобусных станций, арендовав их на длительный срок. Мало ли когда может понадобиться.

Еще у него были две машины. Одна – «Вольво-универсал» старой модели, уродливая и уныло-надежная, типичная машина для скромного конторского работника. Неприметная в потоке, неинтересная угонщикам, проблемная при перепродаже. Вторая – пошикарнее, темно-бордовый хэтчбек «Форд-Эскорт», трехдверный. Не особо приметная машина, но с мощным мотором и отточенным управлением.

Обе эти машины были не арендованными, а купленными – он знал, что в числе первоочередных мер полиция начнет проверять арендованные машины. Машины и отели – и обе эти линии при проверке ничего не дадут.

Сейчас он спокойно ждал, держа в руках пистолет. Пистолет был из числа его любимых – «рюгер амфибия 22», точное и совершенно бесшумное оружие. К пистолету он прикрепил гильзоулавливатель, а пуля, выпущенная из этого пистолета – мягкая свинцовая пуля двадцать второго калибра, – при попадании в тело человека настолько деформируется, что установить, из какого конкретно пистолета она выпущена, сложно, а определить, например, рисунок нарезки ствола и вовсе невозможно. В человеческом теле пуля превращается просто в комок свинца. И ранения при этом наносит страшные.

Винтовку на сей раз он с собой брать не стал – слишком велика и слишком не подходит ее футляр к окружению. Здесь он будет скорее привлекать внимание. Один раз сойдет и пистолет.

Он сам не знал, чего ждал. Просто ждал. К сегодняшнему дню он приобрел такой опыт в своем искусстве, что в подобные моменты он отключал разум и просто ждал. Ждал, пока кто-то невидимый скажет: «Пора». Тогда он, не раздумывая, стрелял.

Девушка ему нравилась. Наивная такая. Интересно, что она рисует? Он еще не решил – будет ли ее убивать или нет. Наверное, все-таки нет. Нужен свидетель. Тот, кто сможет рассказать, что произошло. Нет ничего лучше – для того, чтобы поднять шум, – чем рассказ свидетеля, у которого все произошло «буквально на глазах».

Солнечный луч, пробивающийся через листву. Неспешно трусящая по дорожке пара бегунов – двое мужчин, молодой и постарше…

Он просто поднял пистолет и выстрелил. Четырежды, по две пули на каждого – стандартная практика спецназа. Так называемый двойной удар. Бегуны свалились на покрытый трещинами пыльный асфальт, как набитые тряпьем куклы, – ни один из них не успел понять, что происходит.

Девушка оторвалась от мольберта, недоуменно оглянулась. Он снова поднял пистолет…

Нет…

– Сэр… Что с вами?..

В нескольких десятках метров отсюда сплошным потоком шли машины, по Принц Альберт-роуд, по Марилебон, по Парк-роуд, в небе неспешно тянул пушистую белую линию маленький серебристый самолет. А здесь – словно не в центре города, а где-нибудь в провинции, в лесу, недалеко от старого замка…