Далекие королевства - Аллан Коул Страница 16

— Вот теперь понял. — Янош повертел в пальцах бокал. — Итак, в каком же направлении ты собираешься плыть, чтобы совершить свое открытие?

Я похлопал глазами. Неужели я так неясно объяснил?

— На запад, разумеется.

Последовала пауза. Янош посмотрел на меня, улыбнулся.

— Да. Или, как ты говоришь, разумеется. — Он осушил бокал. — А может, нам стоит поискать что-нибудь более существенное, чем эта сладкая водичка? Она действует на ноги, но не на голову. А мне, как чужеземцу, пьяным лучше на улицах до захода солнца не болтаться, иначе выше капитана не выслужусь. Пойдем, я угощаю.

Он хлопнул меня по спине, бросил деньги на стол, и мы вышли. Он ничего не сказал. Еще меньше можно было понять по его лицу. Но у меня было такое ощущение, что я провалил экзамен.

Мы шли по продуваемым ветром узким улочкам, и в этом ярком весеннем дне Орисса представала передо мной такой красивой. Кстати, Инз не демонстрировал свою мудрость и тащился сзади, шагах в пяти. Орисса всегда была такой: небольшой уютный город, где фермы начинались уже за окраинными кузнечными мастерскими, а в другом районе лачуги вольных крестьян располагались рядышком с обширной усадьбой, как у моего отца. Население было невелико, и земли хватало всем. В нашем прекрасном городе и окрестностях насчитывалось тысяч тридцать свободных и столько же рабов. Как справедливо было недавно замечено, планировал застройку города Ориссы не дурак, и она никак не походила на прямолинейный кошмар Ликантии. Округлые застроенные холмы, постепенно поднимающиеся к цитадели, представляли из себя приятное глазу зрелище — каждая лавка или жилой дом были раскрашены в тот цвет, который нравился хозяину. Многочисленные красные, голубые, золотые и даже лиловые оттенки превращали Ориссу в настоящую палитру великого художника. Один приезжий с запада однажды сказал, что Орисса в своем хаосе разноцветья напоминает гнездо сороки. Мой отец с едва заметным презрением посмотрел на него и сказал, что если бы Орисса не считалась королевой городов, то была бы неотличима от Ликантии с ее мрачными серыми улицами и домами, стоящими в естественном бесстыдстве голого камня и дерева. Но ведь так же строят и гигантские волосатые обезьяночеловеки в северных тропиках, чтобы их деревянные хибарки не были заметны в джунглях. Или полярные варвары, которые свои грандиозные и незамысловатые каменные башни считают образцом добродетельной простоты в строительстве, а на самом деле проявляют отсутствие воображения, тем более что поклоняются злобным богам.

Так, прогуливаясь, мы оказались на улице Богов. Посередине улицы, намеренно никого не замечая, шествовал господин воскреситель по имени Джениндер. Перед ним с жезлами шли полуобнаженные слуги, позади — свита из учеников, помощников и секретарей. Я отвернулся, делая вид, что увлечён рассматриванием какого-то убогого алтаря, воздвигнутого в честь божка, покровителя садоводов. Краем глаза я заметил, что Янош сделал почтительный жест, оказывая знак внимания воскресителю. Затем едва слышно рассмеялся.

— Даже здесь, в Ориссе, — пробормотал он, — считается дурным предзнаменованием, если воскреситель перешел тебе дорогу. А в некоторых домах мне даже говорили, что надо после такой встречи вернуться домой и немедленно лечь в постель во избежание худшего.

Я кивнул, невольно соглашаясь. Ведь даже самые рациональные из нас немного суеверны. Но я не стал объяснять ему настоящую причину моего поведения. Дело было не в суевериях. Мною руководила холодная ненависть: воскресители и их магия убили моего брата.

Наступило время праздного ничегонеделанья в украшенном скульптурами саду моей виллы. Я вновь вернулся к занимавшей меня теме. До этого мы уже поговорили обо всем и ни о чем, оценивая взгляды друг друга. И теперь я настолько уверенно чувствовал себя в присутствии моего нового друга, что решил заговорить о предмете, привлекавшем мои интересы последнее время.

— Я так понял, ты не одобряешь, что за моим открытием я собираюсь на запад, — сказал я.

Янош остановился, хмыкнул и погладил бороду. Этот жест лишний раз убедил меня в необходимости устроить алтарь божеству, покровительствующему растительности на нашем лице. В самом деле, борода очень удобна для человека себе на уме, который обдумывает слова, прежде чем их вымолвить.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я полагал, что ты просто хороший, обыкновенный человек. А у тебя, оказывается, талант ясновидца.

— Тут нет никакого волшебства, мы оба об этом думаем, — сказал я. — Знаешь, мне надоело, что меня все время принимают за богатенького придурка. С этим я и вырос. Ты бы посмотрел на прихлебателей, которые вьются вокруг моего отца. Они постоянно мне твердят одно и то же: какой ты умный, какой ты красивый, какой ты талантливый, да ты во все игры играешь лучше всех, да ты просто обязан быть капитаном команды, а заодно не одолжишь ли на несколько дней немного денег, друг мой Амальрик?

Янош кивнул:

— Конечно, лучше всего жить честно здесь, и, кстати, особенно не утруждаясь. Я бы очень хотел верить, что так жить возможно. Все, что нам надо, — это оказаться в таком мире, где каждый добродетелен, как и ты сам. Я признаю, что не одобряю твое намерение отправиться на поиск торговой удачи на запад. Потому что я сужу тебя по себе.

— И что бы ты сделал на моем месте, друг мой Янош? Если бы вдруг чудесным образом превратился в Амальрика Антеро?

— Во-первых, я бы обеспечил постоянным доходом некоего Яноша Серый Плащ в знак снисхождения к его безумным мечтам. А затем я бы отправился на поиски торговой удачи. Но на восток. И если бы я остался в живых, то мое открытие не только бы сделало меня богатым и дало мне знания и могущество, превосходящие магию воскресителей, но и вселило бы в меня уверенность, что имя мое будут помнить отныне и до скончания веков.

— Ага, — сказал я, усмехнувшись. — Ты бы отправился на поиски Далеких Королевств.

— Вот именно.

Я рассмеялся, полагая, что именно этого он добивается своей шуткой. Но тут я увидел, что лицо его совершенно серьезно.

— Ты в самом деле полагаешь, что это место существует?

— Я не полагаю. Я знаю.

— О!

Мне стало неприятно. Такое же ощущение появлялось у меня, когда какой-нибудь ученый-наставник туманно говорил о знаниях, недоступных человеку, или когда мудрец начинал изощряться в красноречии перед пустоголовой проституткой.

В детстве я увлеченно слушал истории о таинственных Далеких Королевствах, расположенных далеко на востоке, за пределами изведанного. Большинство историй сходилось в том, что Королевства лежат за проливами Узкого моря, за мрачным Перечным побережьем, в землях, еще не нанесенных на карты. И если человек останется в живых, преодолев этот опасный и изматывающий путь, — в чем все сильно сомневались, поскольку мы были пигмеями по сравнению с героями древности, — то попадет он в страну сказочного богатства и чудес. Но я всегда считал Далекие Королевства, даже в детстве, вымыслом философов, мечтой простолюдинов, романтической балладой, сочиненной бардами. В прошлом, услыхав заявление, подобное тому, что высказал Янош, я бы просто вежливо улыбнулся, поболтал бы на эту тему немного, извинился и удалился восвояси — искать другого офицера к себе в компанию для открытия. Но теперь, решив жить честно, я стал откровеннее.