Вредная профессия - Олег Дивов Страница 16

– Я свой корабль не брошу, – отрезал Тизенгаузен. – Не для того мы отправились в путь.

Он повернулся к Волобуеву и отдал приказ спустить паруса.

Барка надвигалась на шнягу, как черная смерть. «Чайка» ощетинилась ружьями и топорами. Оглоедов колдовал у пушчонки. Тизенгаузен нацепил шпагу, проверил и заткнул за кушак пистолеты.

– Молитесь, кто умеет! – посоветовал он команде и сам зашептал «Отче наш».

– Эх, Отче наш! – вторя капитану, рявкнул Волобуев. – Иже еси на небеси! Дальше забыл, короче говоря, аминь и кранты. Веселее, братцы! Не позволит Никола-угодник, верховный спасатель на водах, чтобы нас – да за просто так! Всем по чарке – и к бою! За капитана Тизенгаузена, пиратские морды!

– Ё!!! – проорали пиратские морды. – Аминь!

Барка тем временем тоже убирала паруса, ход ее замедлился. Палубные надстройки отливали смолью, пушечные стволы – медью, матросы бегали по вантам, повешенный на рее вяло болтал ногами. Над «Чайкой» навис высокий черный борт, сверху, как приглашение, упали швартовые концы и веревочный трап.

– В гости зовут, – Оглоедов недобро прищурился. – Ну-ну…

– Швартовы принять, – скомандовал Тизенгаузен. – Сидеть тихо, ждать меня, Волобуев за старшего. Если не вернусь… Тогда тем более Волобуев за старшего. Не поминайте лихом.

И полез по трапу.

Через несколько ступенек он почувствовал, что за ним кто-то увязался. Тизенгаузен раздраженно посмотрел вниз. Там карабкался дед Шугай.

– Я пригожусь, капитан, – сказал дед.

Петр недовольно поджал губы и полез дальше.

Вахтенные ухватили его, помогли встать на палубу. Тизенгаузен отряхнул камзол, поправил шпагу, заложил руки за спину. Все это он проделал для того, чтобы как можно позднее встретиться взглядом с капитаном барки, сидевшим под мачтой на перевернутой бочке. А когда Петр набрался храбрости поднять глаза, капитан уже глядел мимо.

– Hеllo, Sugar, you, bloody bastard! What the hell are you doing here?!

«Здорово, Сахар, чертов ублюдок, – перевел Тизенгаузен про себя. – Какого дьявола ты тут делаешь?»

Дед Шугай ответил, какого дьявола.

– Твою мать! – воскликнул пират. – Тысяча чертей!

Он вытащил из-за бочки костыль и встал на ноги. Точнее, на одну. Только сейчас Петр разглядел, что другая нога у капитана деревянная. Но все равно этот пожилой, богато одетый моряк выглядел смертельно опасным. От него так и несло погибелью.

Одноногий ловко подскочил к Шугаю.

– Я вижу, ты словил пулю. Как в старые добрые времена, не правда ли?

Дед Шугай сказал, что капитан хорошо заштопал его.

– Этот?.. – одноногий смерил взглядом Петра.

– Капитан Тизенгаузен, – представился тот. – Пиратская шняга «Чайка». Честь имею.

– …Капитан! – фыркнул одноногий, поворачиваясь к Шугаю. – Тысяча чертей! Между прочим, Сахарок, один наш общий знакомый, Слепой Пью, просил тебе передать стальной привет в печенку.

Дед Шугай холодно осведомился, за чем же дело стало.

– Забудь это! Я никогда не любил Пью. И он давно отдал концы. Сдох под копытами лошади. Позорная смерть для моряка, но подходящая для слепого ублюдка, не правда ли?

Дед Шугай поинтересовался, сколько еще приветов у одноногого за пазухой.

– Больше, чем ты можешь представить! – рассмеялся тот. – Но их незачем передавать. Вся сволочь из команды Флинта нынче в аду. Я был уверен, что и ты сыграл на дно. Какая встреча, тысяча чертей! А пойдем-ка, дружок, потолкуем!

С этими словами он приобнял Шугая и увел за мачту.

Петр Тизенгаузен стоял потупившись. С одной стороны, его пока что не убили. С другой, фактически не заметили. Первое было отрадно, второе обидно.

На всякий случай он выглянул за борт и ободряюще помахал своей команде. Стало еще обиднее. Эти люди уважали его, готовы были пойти с ним куда угодно, но убожество их одежд, снаряжения да и самой «Чайки» показалось вдруг невыносимым. Черная барка, надраенная до блеска, дышала настоящим морским порядком и чисто пиратской роскошью. Здесь палубу хотелось лизнуть, как леденец, а босоногие матросы носили золотые перстни.

Из-за мачты слышалась ругань на нескольких языках, прерываемая взрывами хохота. Похоже, дед Шугай поверил, что старый дружок не собирается передавать ему приветов, и оттаял.

«А помнишь, как Черный Пес тогда орал – где хреновина, Билли?!»

«Гы-гы-гы!!!»

Петр решил не прислушиваться. Долетали лишь обрывки разговора, и вряд ли из них удалось бы выудить тайну пиратского клада.

Наконец одноногий, громко бухая в палубу костылем и деревяшкой, подошел к Тизенгаузену. Дед Шугай под мачтой что-то пил из пузатой бутылки и заговорщически подмигивал издали.

– Имя – Серебров, – представился одноногий. – Иван Серебров. Пиратская барка «Лапочка», слыхал про такую?

Петр только головой помотал.

– Верно, – согласился одноногий. – И не должен был слыхать. Ведь я в доле со всеми береговыми на Волге-матушке. Тихо делаю свои дела. А ты поднимаешь шум, привлекаешь внимание, смущаешь народ. За каким хреном – сто чертей тебе в селезенку и адмиралтейский якорь в ухо?!

– Мы идем на Кюрасао, – твердо произнес Петр.

Одноногого эта новость не смутила ни капельки.

– На Кюрасао? Что же, почему нет… Попутного ветра. Только смотри, парень: ты угодил между дьяволом и глубоким синим морем. Собрался на юг – вот и дуй туда. Коли еще раз попадешься мне здесь, сразу вешайся на рее. Самостоятельно. Иначе живые позавидуют мертвым. Понял? Волга-матушка слишком узкая река для двоих пиратов. Остаться должен только один!

Сказано было так убедительно, что Петр непроизвольно кивнул – а не собирался ведь.

– Хороший мальчик, – похвалил одноногий. – Тогда слушай. В команде у тебя замена. Сахар… то есть Шугай останется со мной. Он уже стар для всего этого, а еще хорохорится, вот и схлопотал пулю. Ты погубишь его по глупости, будет обидно. А с тобой пойдет мой подштурманец, Ерема Питух. Славный малый, давно мечтает о Карибах. Умеет определяться по солнцу и звездам, с ним не собьешься. Теперь держи полезный совет. Ты ведь разумеешь по-аглицки, я вижу…

– Французский у меня лучше.

– Даже не думай об этом. Французы уже история, нынче в южных морях вся сила у англичан. Ну-ка, парень, tell me your story.

Петр, запинаясь, начал рассказывать, кто он, откуда и почто собрался в пираты.

– Сойдет, – перебил одноногий. – Выговор ирландский – будто полный рот горячей картошки набил. Значит, выдавай себя за ирландца. Это не трудно, они похожи на русских, такая же пьянь мечтательная.