Дети заката - Тимофей Алексеев Страница 16

Лучи уже поднялись и легли на плечи Лешего, позолотили непокрытую голову. Холода он не чувствовал, стоя в снегу на крутом берегу реки. Белое одеяние по противоположному берегу реки резало глаза, а вдалеке одиноко стучал на сосне дятел. Никто не потревожил его в первой молитве, к которой он сам пришёл в первый раз. Пришёл один и без чьего-то научения протянул к небу руки, к заснеженной реке и лугу.

У дома стояли Валентина с Севой, смотрели на Дмитрия и молчали.

— Замёрзнет, надо его позвать. — Она было рванулась к Лешему, но Сева удержал её за руку.

— Не надо… Видишь, человек с небом говорит, не вмешивайся. Значит, ему так надо — он сейчас себя ищет. И я верю: найдёт.

— В уме ли он? — глянула на доктора.

— Нет, он не сумасшедший, но для него та его жизнь, которую он прожил в коме, была лучше этой. Потому он её и забыть не может.

Наверное, он там был счастлив. Только Валентина не хочет смириться с этим, но оно и понятно: двадцать лет так просто не выкинешь.

— Надо больше его расспрашивать и не давать оставаться одному со своими мыслями. Тут таблетки бессильны. Нужен другой подход. Потеря памяти — это всё временно. Вспомнит он…

— Мне почти уже и не верится. — Валентина шмыгнула носом. — Как к чужой относится…

Севу больше другое интересовало: одни и те же события у попа-расстриги и у Дмитрия. Вот это уже не вяжется ни с научной точки зрения, да и просто никак…

Сева вспоминал, прокручивая в голове всё, что рассказали ему Дмитрий и поп-расстрига.

Что всё-таки было? И как их пути пересеклись? Вот где вопросы. Нужно искать ответы… Ему понятно многое: сны, мечты остались в его голове как воспоминания. Ну, а то, чего он не мог видеть? Как всё в одну его историю переплелось?

Он, услышав скрип снега, вскинул голову. По только что проторенной в снегу тропе шёл Дмитрий, не спеша, глядя себе под ноги, как бы стараясь не оступиться на тропке и не наступить на свежий снег.

— Хорошая погода! — крикнул доктор Лешему.

— А вы следите, что ли, за мной? По пятам ходите…

— Перестань, завтракать пора, а тебя нет.

Валентина, обидевшись на Лешего, повернулась, чтобы уйти.

Дмитрий почувствовал в их голосах фальшь. «Берегут меня, — подумал, — лишнего не спрашивают, что я там делал на берегу. Не удивились — будто так и надо, будто все в округе этим только и занимаются, поклоны солнцу бьют».

— Нынче весной огород до самой реки засажу кедрами, как отец хотел. Картошки нам хватит и в малом огородике.

Валентина согласно кивнула головой:

— Как скажешь, Митя…

Вечером, после того как Дмитрий вновь сходил на берег реки, снова сидели за столом, тихо говорили. Валентина попыталась оставить мужчин, но Дмитрий попросил её остаться.

— Побудь с нами, Сева хочет что-то рассказать о Светояре. Ты не помешаешь. А может, что-то и поймёшь…

Светояра нашёл на свалке водитель мусоровозки: тот ходил вокруг огромных куч мусора и отходов и звал Судислава. Водитель позвал его к себе и стал расспрашивать. Только не мог добиться от него вразумительных ответов: он не помнил, где живёт, не помнил свою фамилию и не помнил, как сюда попал. Помнил, правда, про брата своего Судислава. Говорил про чёрную челядь, говорил про тартарары, только что это, объяснить не мог. Водитель подумал даже, что не в себе он, сказок на ночь наслушался, вот и плетёт что придётся. Тогда он отвёз пацана в ближайшее отделение милиции и сдал дежурному. Поговорили там с мальцом, но ничего не поняли из его речи, да и отправили в детский дом, пока не отыщется кто из родителей. В детском доме месяц он жил без имени и фамилии. Всё искали родственников. Потом решили, что сирота, дали ему фамилию Светояров, так как он всегда так себя называл, а нарекли Евгением.

Мальчишка рос крепким и сильным. А после того, как он окончил школу, приехали какие-то люди в штатском, выбрали его и ещё двоих и увезли, как сказали, в военное училище. Так как не было у него родственников, а тем более родителей, прямой путь ему лежал в спецназ десантно-штурмовой бригады. Научили, как в войну выжить, как побеждать, мастерству рукопашному научили, а науку военную он на лету схватывал. И после нескольких лет учёбы в составе мобильной бригады довелось ему побывать во многих точках, где вспыхивали войны. А где был и что делал — никогда никому он не рассказывал. Вот и с Лешим он встретился в Африке. И в поиск один тогда с ним ушли. Из-за ранения у него нарушилась координация движений, и после лечения в госпитале под Ленинградом он был списан из Вооружённых сил.

— Вот там, в госпитале, ты ему, Дмитрий, дал адрес Бураново. Сюда после лечения он и приехал. Что было между вами там, в Африке, я не знаю. И почему ты вместе с ним оказался в одном закрытом лечебном заведении, я только догадываюсь, и то только в силу своей профессии. Ты рассказал, что был там просто снайпером и охранял свой аэродром.

— Меня взрывом тогда контузило, в поиске. Светояр из-под огня меня вынес. Я плохо помню, он мне рассказывал. И сам он тогда пулю поймал, раненый меня вытаскивал. Вот в одном госпитале и оказались.

— Меня интересует, Митя, рассказывал ли он тебе что-нибудь об армии, какие-то эпизоды, чтобы я мог понять, что там было с вами? Ты рассказал это из новой своей жизни, а из настоящей ты всегда говорил, что служил в инженерном батальоне военно-транспортной авиации.

— Кому я говорил?

— Жене.

— Ну, так надо было. Подписка была. А Светояр был командиром разведроты «Барс». Но откуда у тебя такие сведения? Ты на «контору» работаешь, Сева?

— Нет, но в ФСБ дали все справки.

— Да… Знать, действительно никому не нужны стали, раз уж встречному-поперечному о разведчике докладывают. Всё в базар превратили — на каждый товар своя цена.

— Сейчас не делают из этого тайны. Везде прозрачность. Я-то просто хотел отследить, как вы всё же этого коснулись, может, как-то с армией это связано. Может, вас что-то в госпитале заставили забыть. И оттуда это выплыло у тебя с комой. Только теперь вижу — нет. Другое здесь. И до конца, наверное, не распутаешь.

Сева замолчал, задумавшись. А что он вообще ищет? Что вдруг затронуло его в этой истории? Просто ли болезнь? Скорее всего, странности, которые не дают ему покоя. Ещё в институте он старался исследовать материалы, которые попадались в его руки. Изучал шизофрению, разговаривал с людьми, вдруг ожившими после клинической смерти. Только мало они рассказывали — боялись, что запрут ещё в психушку после их рассказов. Но им было о чём рассказать, он это по глазам видел. Сейчас его интересовал больше Светояр, чем Леший. И если верить милицейским протоколам, мальчик на свалке появился из ниоткуда. Но так ведь не бывает. И за столько лет никто никогда не искал его. Сам он пытался, из архива подняли бумаги. Только нет там ничего, пятилетний мальчик ничего не помнил, ни отца не помнил, ни мать. Помнил Судислава, брата, а имён сейчас таких нет. Странно всё, непонятно…