Агерский лекарь - Наталья Караванова Страница 16

– Надо вернуть лошадь, – наконец сказала она. – Ее отец – старший конюший в замке.

– Не сама же ты туда пойдешь?

Белала, которая так и хотела сделать, промолчала. А действительно, разве следует графине и дочке посла заниматься такими глупостями?

– Я напишу письмо, – решила она. – И пошлю кого-нибудь из прислуги. Если ее отец захочет узнать подробности, я его приму.

Белферан коротко кивнул. Потом добавил:

– Сегодня мы успели только отобедать. Завтра вечером состоится официальный прием в Китшоэ, на котором тебя представят князю Бертоку и его семье. Прием приурочен к празднику середины лета, так что будет бал, танцы и торжественный ужин. А уже послезавтра я планирую начать переговоры.

– Я еще кое о чем хочу посоветоваться.

– Да?

– Отец, там был один человек, маг. Его имя – доктор Ферг. Мне показалось, он сразу понял, что я посвященная. И ему это не понравилось.

– Хорошо, я о нем постараюсь разузнать. Значит, говоришь, доктор?

– Да, из госпиталя.

– Ладно. Ступай, отдохни. День был тяжелый…

Белала кивнула. Но вместо этого пошла сочинять письмо конюшему.

Она чувствовала, что стоит на минуту остановиться, и ярчайшие видения сегодняшнего дня вернутся. Снова удивительно четко представится кровь на камнях и одежде. Изможденный мужчина с вилами в груди. Зарина с разорванным горлом…

И теперь уже не будет между ней и бедой надежного щита из срочных и важных дел, которые отвлекают, заставляют сосредоточиться на чем-то другом, пусть менее важном, но необходимом.

Отправила слугу.

Зачем-то распорядилась принести в будуар ее дорожный сундук.

В сундуке, она точно знала, лежат еще платья. В одном из них она завтра отправится на прием. Второе пригодится в пасмурную погоду – сшитое из тонкой шерстяной ткани, оно не даст замерзнуть, даже если за окном пойдет снег. Но помимо этих двух нарядов там, в глубине сундука, лежит любимое «эльфийское» платье из черного шелка. У него узкая, в пол, юбка с разрезами на боках. Под нее не наденешь никакие фижмы. Под эту юбку нужны узкие штаны из черной замши. И корсет у платья мягкий, с потайной шнуровкой.

Конечно, на прием к князю в таком наряде не пойдешь… но Зарина бы оценила.

Бела провела ладонью по тонкому шелку… и неожиданно для себя расплакалась.

* * *

Аутопсия ничего нового не добавила к общей картине. Разве только Ферг усомнился, что горничная и в самом деле всю жизнь проработала прислугой. Скорей наоборот, хорошо питалась, активно двигалась, нет ни мозолей, ни старых шрамов, ни загара, который свидетельствовал бы, что она много времени проводила на улице. Зато на пальцах – следы чернил, что может значить, что девушка была обучена грамоте. Это и среди аристократических семей редкость, а чтобы учили прислугу, да еще и девочку…

Ферг распрощался с коллегами, выгнал немногих учеников и сам медленно и вдумчиво навел в помещении порядок. Тела Имре сопроводил на ледник, оборудованный в подвале. Завтра, если этого еще не сделала трансильванская графиня, нужно будет послать человека в замок, чтобы нашел отца девушки. Пусть займется похоронами.

В окно светила ополовиненная луна, пахло какими-то цветами, не то розами, не то жасмином. Аромат казался слишком ярким, выпуклым, привлекающим внимание.

Прошел месяц после возвращения, а он все никак не может привыкнуть к здешним ярким цветам, нарядам из дорогой ткани, публично демонстрируемому достатку. Все-таки прав был тот разведчик: Аррет меняет людей. Исподволь, по кусочку, по крупинке, вынимает прежнюю душу и вкладывает свое. Горький от привкуса полыни ветер пустырей. Разогретое солнцем, ржавое, тяжелое железо давно остановившихся механизмов. Серые развалины. Дожди, полосующие пустые дороги, по которым никто больше никуда не пойдет и не поедет. Людей, осторожных и занятых скорей вопросами выживания, чем наживы. Странную, недоделанную магию. Магию, которая не может работать сама, без материального скелета, подпорки…

Ферг вернулся. И при этом непостижимым образом все еще оставался там. Там было проще. Там он мог оставаться честным и с собой, и с теми, кто оказался рядом. Там…

Трудно прожить в монастыре Спасителя без малого полтора месяца и не узнать все маленькие тайны послушников. И о том, что брат Рузан частенько грешит чревоугодием, и о том, что отец Евстатиан лупит семинаристов почем зря, а у брата Арама в городе есть подружка.

Тогда тоже было лето, непривычно жаркое для маленького северного городка. Почти так же светила луна, и старый священник, самый страшный человек, по отзывам как горожан, так и младших чинов клира, смотрел на него пронзительным, все подмечающим взглядом:

– Значит, вам нужен лабиринт. Верите ли вы в Спасителя, Бога нашего?

– Верю. Однако не собираюсь посвятить жизнь служению. Я ученый, и меня больше интересуют земные вещи… хотя вопросы веры, конечно, намного важней.

– Не всякое учение богоугодно. Что вы собираетесь делать? Зачем вам это? – скучно спросил старик.

– Сдвиг разрушил поселок, в котором я родился, – беззастенчиво соврал Ферг. – А здесь, в Спасенном Городе, сдвигов не бывает. Хочу понять, что сделать, чтобы в других местах было так же.

– В этом желании много гордыни. Для того чтобы Бог вам помог, нужно молиться, а не копаться в старых камнях. Скажите честно, вы маг?

Ферг усмехнулся и покачал головой. Он ничем не рисковал: все, что могут предложить монахи для проверки магических способностей, – поделки, выполненные на ученическом уровне. Их обмануть ничего не стоит. Старик ухмыльнулся и, вынув из кармана хрустальный шарик, кинул его через дощатый стол.

Шарик в руке Ферга остался совершенно прозрачным.

– Хорошо. Верните сферу. Итак, я пущу вас к лабиринту. Но рядом с вами всегда будет находиться мой человек. Он узнает, если вдруг вы начнете применять богомерзкое колдовство. И еще одно условие. Вы пойдете к приору и попроситесь в послушники. И будете работать наравне с другими остиариями и честно выполнять свой урок. Если только мой человек заметит что-то… Эниарская Инквизиция шутить не любит. Помните об этом. А теперь ступайте…

Всего через несколько дней после этого по монастырю поползли слухи о железной птице, пойманной в городе. А потом настоятель и сам объявил о возможной войне с врагами-идолопоклонниками.

Человека, приставленного к Фергу, звали брат Евхарт. Диагноз его Ферг определил еще в самый первый день знакомства, и с того момента роли поменялись. Теперь уже Ферг присматривал за Евхартом, стараясь, чтобы все его внимание было сосредоточено на его персоне и не отвлекалось на мальчиков нежного возраста. Ферга Евхарт научился бояться после короткой беседы ясным днем у ворот продовольственного склада. Он и рад был бы отомстить, но углядеть хоть какой-то криминал в действиях новоявленного остиария Евхарт не смог.