Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл Страница 16

Мальчик – Пао, сказала себе София, его имя Пао Пастушок, хотя она-то, бывало, называла шельмеца иначе, – снова начал плакать. Она заставила его глотнуть еще настойки, потом плотно закупорила флягу и мех и вернулась за своим боевым молотом. Раскрутила его так, что боек размером с кулак и острие в форме сосульки превратились в стальной вихрь, который привлек внимание мальчика и Мордолиза.

– Я… я умираю? – спросил мальчик.

Да.

– Нет. – София перестала вращать молот и поймала его другой рукой; знакомая боль от удара рукояти о ладонь заставила ее поморщиться. – Я ведьма, уж сколько раз ты меня так называл – пора и поверить! А горечавка – лекарство, согласен? Так что даже если бы я не владела темными искусствами, ты все равно уже пошел бы на поправку. Ты будешь жить, мальчик, ты выживешь, а потом догонишь и накажешь солдат, которые это с тобой сделали.

– Я боюсь, – сказал Пао, весь дрожа.

– Только потому, что ты еще молод да зелен, – заявила София, припоминая, что сама была еще младше, когда впервые взяла в руки оружие. – И я когда-то была такой, и ты вырастешь и окрепнешь. Не думай, что мы пойдем за ними прямо завтра! Тебя надо научить обращению с мечом, молотом, луком – сколько ж ты донимал этим меня и моего Лейба! Нужно сделать из тебя воина!

Она была уверена, что это его подбодрит, но мальчик просто лежал спиной к огню и смотрел в темноту между можжевельниками. Повязка уже промокла насквозь. Глянув на Мордолиза, София поняла, что хилый собачий самоконтроль до последней капли уходит на то, чтобы не лизать влажную ткань.

– Ты особенный, Пао Пастушок, – сказала София. – Ты не похож ни на кого на свете. Тебе выпала великая участь, мальчик, судьба стать тем, кто изменит мир, кто улучшит Звезду. И ты сделаешь это мечом. Волшебным мечом. Таково твое предназначение.

Это его зацепило. Мальчик обернулся, болезненно поморщился, и Софию замутило от выражения отчаянной надежды на пятнистом от теней лице.

– Волшебный меч? Мое предназначение?

– Именно так, – кивнула София, чувствуя, как Мордолиз буравит ее жадным взором, но отказываясь смотреть на него. – А как думаешь, почему ты выжил? Почему Мордолиз принес тебя ко мне? Ты очень особенный мальчик, Пао, и твой отец доверил мне присматривать за тобой: дождаться, когда ты достаточно подрастешь, и уж тогда научить тебя искусству меча. Натаскать, чтобы ты избавил Звезду от демонов, восстановил мир и все такое прочее дерьмо.

– Мой отец… – прошептал Пао. – Но вы же всегда говорили, что он тупая пьяная сволочь, потому-то мама и выгнала его из деревни.

– Конечно, я так говорила, – согласилась София, отмечая, как похожи густобровые широконосые лица мальчика и его никчемного папаши. Он вырос бы точно таким, как отец. Может, еще и вырастет, подумала она, хотя с трудом в это верила. – Я пыталась научить тебя хоть какой-то скромности этими сказками, понимаешь? Да все без толку. Ведь не могла же я прямо сказать, что он на самом деле великий рыцарь и однажды я возьму тебя на поиски его удивительного меча? Ты и так-то мне покоя не давал – уж и представить не могу, каким кошмаром ты стал бы, скажи мы тебе правду.

– Я бы не… – Глаза Пао были полуприкрыты; мальчик уплывал в некую темную глубину, и только время покажет, сон это или смерть. – Мама…

Ветер вздул сноп искр, угли замерцали, и София, сунув молот обратно в рюкзачную петлю, подложила дров. Пао дрожал на голой каменистой земле, и веки были стиснуты так же плотно, как челюсти. У нее только один спальник, и если отдать его мальчику, то к утру он пропитается кровью.

Мордолиз поднялся со своего места у огня, подошел к ней и потянулся вечно жадным языком к ее расслабленно свисающей руке. София, смотревшая на мальчика, оцепенело позволила псу слизывать кровь, а когда он закончил, протянула вторую руку.

– А я-то думала, ты со мной, потому что я тебе нравлюсь, – печально сказала она, глядя в собачьи глаза и пытаясь убедить себя, что во всем виноват он, а не она. – Видно, нет хуже дурака, чем старый дурак. Иди ложись к нему, если только тебе не зудит проверить, сколько еще твоей подлости я вытерплю за один день. Ненамного больше, демон, совсем ненамного, клянусь тебе.

Существо, притворявшееся собакой, направилось к Пао. Даже в мерцающем свете костра София видела, что с его шкуры сошла вся седина, а с зубов чернота и демон так же юн, как в день, когда она впервые увидела его. Немного же ему требовалось, чтобы помолодеть и оживиться, совсем немного, но он никогда не насытится, покуда солнце и луна ведут хоровод вокруг мира. А может быть, даже и после того, как перестанут.

София вышла из лагеря, продралась через можжевельники, что разрослись над лесополосой, и заковыляла вверх, спотыкаясь в темноте среди кустов и камней. Она шагала, пока ее костер не стал далеким демонским глазом где-то внизу, а над нею не зажглась еще тысяча – серебряных, а не золотых, но таких же далеких, таких же холодных. Она потерла руки, повернулась спиной к костру и уставилась вниз: по гребню горы, по склону, по залитой звездным светом долине – на тракт, на мир, который покинула… мир, который выследил ее и в этом укромном месте.

Значит, в итоге Мордолиз не принял ее предложения. За все свои годы София ни разу не слышала о связанном демоне, отказавшемся от свободы, но хочешь не хочешь, а увидишь – поверишь. Она не считала себя знатоком чудовищ – в них разбирались ее прежние сподвижники, но ведь все вроде проще некуда: ты связываешь демона, он должен тебя защищать, а если посулишь ему волю, он выполнит любое твое желание. Любое, мать его, желание. Песни полнились хитрыми смертными, получавшими целые империи в обмен на освобождение демона, а все, чего хотела она, – уйти от империи подальше.

– Просто защищай нас от опасностей. – София повторила свое желание в темноту, и слова ее эхом отозвались в разбитом сердце – через двадцать лет после того, как она их произнесла. – Я всего лишь хочу состариться с Лейбом, чтобы мы жили мирной, скучной жизнью, пока нас не заберет смерть. Твоя свобода за нашу безопасность.

Во всем виноват Мордолиз.

Как будто достаточно чего-то хотеть, чтобы оно осуществилось, – разве вся эта гребаная трагедия не доказала, что желания недостаточно? Нет, правда в том, что виновен вовсе не Мордолиз, а она сама. После всего, что она видела и делала, когда командовала Кобальтовым отрядом, она все равно взяла и доверила свое будущее демону. Доверила жизнь мужа чудовищу из тех, с кем не хотел связываться даже безумнейший черный маг на Звезде. София захватила Сердоликовую корону Самота, она правила всей этой драной Багряной империей, плела заговоры и строила козни против самых изощренных умов Звезды, чтобы добиться своих целей, и все равно совершила самую дурацкую ошибку последнего дилетанта – перестала быть осторожной.

Даже когда нынче утром у ее двери появились эти имперцы, она не поверила и продолжала цепляться за надежду, что Мордолиз волшебным образом решит ее проблемы. Напади она на Хьортта и его страннорожденных телохранителей прежде, чем был отдан приказ убить всех и каждого в Курске, деревня, может быть, осталась бы цела. Но София была совершенно уверена, что какой-то там демон исполнит ее желание, – и просто сидела на своей старой жирной заднице, позволяя худшему твориться прямо у себя под носом. Мордолиз заслуживал упреков, о да… но сама она – куда большего.