Игра Первых - Юлия Качалова Страница 16

Раньше отшельник частенько спускался в селение: врачевал больных, помогал разрешать споры, указывал, где что лучше выращивать. Но годы брали своё, и Старца в селении видели всё реже.

Пещера отшельника была знакома Синголь почти с самого рождения. Её родители учились у Старца целительству и часто брали малышку с собой. После того как родители пропали без вести, девочка точно приклеилась к Старцу. Когда Синголь подросла, он стал её учить. Голос отшельника звучал всегда тихо и приветливо, но казалось, что его слушаются не только люди, но и звери, птицы, травы, словно Старец знал их тайные языки. Однажды Синголь попросила научить её этим языкам. Отшельник погладил девочку по кудрям:

– Прежде научись смотреть на всё с пониманием и без страха.

– Разве можно ничего не бояться? – удивилась Синголь. – Я вот ужасно боюсь Хунгара! Стоит приблизиться к изваянию…

– И я боюсь Хунгара, – прервал её Старец. – Но не изваяния в святилище, а того, что внутри меня.

– Как это внутри? – не поняла Синголь.

– Ашмар – это природа человека. Кажется, некоторые люди чаще руководствуются волей Хунгара, другие Аллара, но полностью свободных от того или от другого нет. С преступником может что-то случиться, и он превратится в праведника. С порядочным человеком может что-то произойти, и он станет преступником. В каждом из нас присутствуют и Хунгар, и Аллар.

Слова Старца впечатались в память Синголь.

* * *

Ночью она почти не спала и, едва рассвело, занялась сборами. Причитания тётушки мешали собираться.

– Пожила бы дома ещё недельку, – всхлипывала Симхости, завязывая какие-то тюки, – никуда небось твоя пещера не денется!

Но у девушки были основания поторапливаться. Отшельник обещал прийти к ней на праздник, его отсутствие тревожило. Кроме того, после вчерашнего она стала бояться Апанхура прямо-таки до колик. «И чего ему от меня надо? – недоумевала Синголь. – Сам разбил мой лучший подарок, а ещё что-то требует! Правильно говорит тётушка, совсем чокнутый!»

Закончив со сборами, Синголь вышла прощаться. Симхости поджидала её снаружи.

– Вот, подарочки твои, припасы на первое время, утварь кое-какая. В хозяйстве всё пригодится! – Тётушка указала на три здоровенных вьюка, собранных у входа.

Синголь расхохоталась – всё-таки Симхости неисправима!

– А где ослик?

– Какой ослик? – Тётушка, вытаращив глаза, стала растерянно озираться в поисках недостающего ослика.

– Который повезёт всё это!

Синголь выудила из мешка с подарками три ниточки янтарных бус для приношения богам. Положила в котомку несколько лепёшек и выдолбленный из куска дерева сосуд с водой, простилась с Симхости и отправилась в путь.

Утро выдалось чудесным – ясным, без единого облачка. Солнце ещё не начало припекать, свежий горный ветерок раздувал новенькую тунику, подаренную Синголь вчера. Но потихоньку дорога стала забираться всё круче, и к полудню, когда солнце зависло прямо над головой, девушка выбилась из сил. Большая часть пути осталась позади, и Синголь решила передохнуть, укрывшись в тени одинокой сосны. В этом месте ей следовало свернуть с нахоженной дороги и добираться до пещеры Старца по едва приметной тропке. Дорога же широкими белыми ступенями карабкалась вверх, к святилищу богов.

Синголь прилегла на тёплую хвою и незаметно задремала. А когда проснулась, солнце отбрасывало длинные косые лучи. Над ней склонился старый отшельник и легонько потряхивал её за плечо.

– Я проспала целый день! – ахнула девушка, вскакивая на ноги.

– Да, дитя.

Голос Старца звучал очень слабо, ещё больше девушку поразил его облик. За те три дня, что Синголь его не видела, отшельник постарел лет на десять. Старец измученно опустился на хвою, привалившись спиной к стволу сосны. Слова давались ему с трудом.

– Выслушай, не задавая вопросов, – тихо молвил он. – Знаю, что к тебе наведывался Апанхур. Ему нужно это. Возьми.

Отшельник протянул девушке тряпицу, в которую было что-то завёрнуто, и пристально посмотрел ей в глаза. Так пристально, словно пытался увидеть самое дно души, у Синголь даже голова закружилась.

– Я надеялся обучить тебя пользоваться этой вещью, чтобы ты могла служить симхаэтам, но уже не успею. А ты не убережёшь её от Апанхура, Хунгар в нём очень силён. Встречаться с ним тебе ни в коем случае нельзя. Не убережёшь… – Старец закашлялся, а когда снова заговорил, слова были едва слышны. – Принеси эту вещь до захода солнца в дар богу… А…

Отшельник умолк, силы окончательно покинули его. На пергаментном лице старика живыми оставались одни лишь глаза, которые властно направляли Синголь к широким каменным ступеням, ведущим к изваянию богов.

Девушка спрятала за пазуху завёрнутый в тряпицу предмет и начала подъём. Поначалу она часто оглядывалась, но взгляд Старца подталкивал: «Торопись!», и Синголь прибавила шагу. В её мыслях царила полная неразбериха. Котомка с бусами, предназначенными для подношения богам, забыта внизу! Какому богу нужно принести дар Старца? Ашмару или Аллару? Как же всё глупо! Постепенно Синголь перестала ломать себе голову и всецело отдалась восхождению. Пот заливал ей глаза, ноги в коленях сделались деревянными, и каждый шаг требовал усилий. Девушка оглянулась в последний раз – сосна, под которой остался Старец, казалась крошечной, а солнце неумолимо садилось. Синголь ступила на священную землю.

Тишина разлилась здесь, как густой кисель, в котором вязли и угасали все звуки: не скрипели ветви, не шумел ветер в высоких кронах – всё замерло. Синголь тоже остановилась и перевела дух. Нечеловеческая мощь, исходившая от изваяния, тяжко придавливала к земле. Девушка нащупала спрятанную за пазухой вещь. Рука Ашмара словно призывала её отдать. Но вдруг отшельник имел в виду Аллара? Солнце окончательно зашло, а Синголь всё сомневалась. «Помолюсь Аллару, пусть лучезарный бог наставит меня!» – решила девушка.

Изваяние по ритуалу следовало обходить по движению солнца, то есть мимо Хунгара. Даже если не смотреть на чёрного бога, ужасного ощущения его присутствия невозможно избежать. Сейчас, в сумерках, такое испытание было выше сил Синголь! «Я ведь не провожу ритуал принесения даров. Это не мой дар, мне просто нужно поднести эту вещь богу. И совершенно точно не Хунгару, – малодушно оправдывалась она сама перед собой. – А чтобы помолиться Аллару, вовсе не обязательно проходить мимо Хунгара! Вот завтра принесу свои бусы и сделаю обход, как положено по ритуалу».

Обойдя статую, Синголь остановилась и почувствовала прилив сил. «Не бойся, я с тобой», – подбадривала улыбка Аллара. Девушка опустилась на колени, как вдруг воздух со стороны ступеней пришёл в движение. Кто-то поднимался быстро и по-звериному бесшумно. Синголь мигом вскочила и попятилась к соснам. Едва успела затаиться за широким стволом, как показалась голова поднимавшегося. Апанхур!!! У девушки вырвался вопль, и она в ужасе бросилась в глубь священной рощи. Охотник погнался за ней. Вот роща осталась позади, Синголь мчалась вниз по открытой сумеречной местности, усыпанной низкорослыми колючками. Здесь гору прорезала глубокая трещина, и к этому чёрному разлому неотвратимо приближалась обезумевшая от страха девушка. Апанхур настигал её, хриплое дыхание охотника уже обжигало спину. Синголь рванулась в сторону и… не ощутила под ногами земли. Её руки инстинктивно взметнулись вверх, желая удержаться хоть за что-то, острые иглы впились в ладони, и вырванное с корнем растение вместе с девушкой полетело во тьму.