Немира. Колесо судьбы - Катя Зазовка Страница 16

– Чего ты выперлась? Неужто я непонятно объяснил?

– Я помочь хотела, – обиженно прошипела Немира. Вот же! Хотела как лучше, а он еще виноватой делает.

– Че надо? – булькнул синюшный мертвяк, перепачканный тиной.

– Хорош, – сделал вывод ведьмарь.

– Свеженький, – потерла гниющие ладони русалка, на каждой из которых Немира недосчиталась по паре пальцев.

– Ты откуда взялся? – спросил ведьмарь, внимательно изучая длинного, точно жердь, новичка, вальяжно развалившегося поверх жижи.

– Оттуда, – огрызнулся синюшный поклонник и горделиво отвернулся от любопытных глаз.

– Его вчера багник сожрал, на том краю трясины, – ответила за воздыхателя русалка. – Эх, жаль, что только одного. Я вообще худых не очень-то люблю. Вот среди уцелевших были мужички куда крепче. Совсем как ты, а то и лучше. Ладные бы из них мужья вышли.

– И скольких мужей ты недополучила? – полюбопытствовал ведьмарь.

– Семь, кажется, – пожала разложившимися плечами девка. – Да подружку-ведьму.

– Ведьму? – нахмурился спутник Немиры. Но русалка вместо ответа поглубже вдохнула и предложила гостям насладиться чудесным ароматом.

Дальше беседа не сложилась – и скоро болотная пара скрылась из виду, не удосужившись попрощаться.

Немира углядела у края топи немного красницы и присела, чтобы собрать. Но ведьмарь схватил ее за шкирку и потащил в лес.

– Пусти! – безуспешно пыталась отбиться она. Однако крепкая ладонь разжалась, только когда ельник более-менее надежно спрятал обоих путников от обитателей топи.

– Совсем сдурела? – процедил сквозь зубы ведьмарь.

– Что я такого сделала? Есть захотела!

– Тихо, – злобно шикнул мужчина и оглянулся на топь. Та хранила показное молчание.

– Не думала, что ведьмарь нечисти боится, – пренебрежительно подытожила Немира. Но спутник в ответ только закатил очи и вернул меч в ножны.

– Пошли, – потребовал он и устремился в чащу. Немира со вздохом глянула на нетронутые ягоды и поспешила за проводником. Толстошкурый медведь, неужели он не понимает, что от такого темпа да от голода она скоро замертво упадет?

Немира пыталась сыскать коровий хлеб. Но каждый раз примеченный под ворохом листьев холмик, оказывался камнем али вовсе кротовьей горкой. Да, без нюха, как у Рыжика, тут не обойтись.

Скоро они вышли на небольшую полянку. Ведьмарь остановился, припал к земле и какое-то время прислушивался. Затем поднялся и опустил свою ношу наземь.

– Садись, – указал он на мшистый пень и развязал тесьму на сумке. Немира послушно опустилась на лесной трон, не отводя взгляда от мужской ладони, что уже протягивала ей кусок вяленого мяса. – Ешь. Да поскорее.

Немира жадно впилась зубками в угощение, одновременно наслаждаясь вкусом и раздумывая, что ведьмарь мог бы раньше поделиться снедью.

– Всадники. Кто они такие, ведаешь? – спросил он, расправляясь со своей частью.

– Нет, – помотала головой Немира и, уколовшись взглядом о суровое выражение лика, снова сосредоточилась на еде. – Вкусно, только солено очень.

– Без соли оно бы испортилось, – скупо растолковал ведьмарь и сунул ей в руки флягу.

– Мы так никогда мясо не готовили, – призналась Немира, сделав глоток. Вода.

– А как? – сухо спросил мужчина.

– Ну, тушили, жарили, варили…

– Стало быть, стряпать умеешь, – сделал вывод спутник.

– Умею, – без напускной скромности подтвердила Немира. Из груди вырвался тяжкий вздох. – Моя мамка на селе лучше всех готовила. И меня научила.

– А что еще умеешь?

Внезапно она поняла, к чему эти расспросы. Конечно, Немира никогда не думала о том, чтобы ведьмарю прислуживать. Да только выбора Макошь не оставила. И если хочешь выжить, то придется цепляться за каждую протянутую соломинку. И она уцепится. Расстарается. Так свои таланты да умения представит, что у него челюсть отпадет!

– Прясть умею, шить, прибираться. За скотиной пригляжу, за больным, стариком, дитятей…

– Ладно, – резко оборвал ее ведьмарь. – Доела? Пошли. Некогда тут рассиживаться.

– А куда пойдем-то?

– В Кревин. – Тесьма на сумке снова свилась в хитрый узел.

– Зачем это? – насторожилась Немира. Однажды она гостила в Кревине. Большой, тесный, смрадный. Дом на дом лезет, да так, что неба лазурного не видать, лучик солнечный не пробьется. Народ злой, неприветливый. А если ты человек простой, не зажиточный, то все пропало. Догола разденут, с дерьмом на дороге смешают и не оглянутся. Из таких мест всякие грабители да душегубы и выходят.

– Там легче тебя пристроить.

– Пристроить? – В ушах зазвенело. Мир снова уходил из-под ног. – Но я не хочу в город. Дозволь я стану твоей помощницей. Буду во всем подсоблять. А если скажешь, то… – Немира вдохнула-выдохнула, готовясь решиться на крайнее… – то даже за крылатыми кровососами пригляжу. За домом твоим ухаживать так буду, что…

– Нет больше дома, – признался ведьмарь, но на свой лик не допустил ни одной эмоции. Только на мгновение на дне темных очей показалось сожаление.

– Откуда знаешь? – почему-то голос вдруг сбился на шепот.

– Знаю, – одно короткое слово, без разъяснений и подробностей, но было произнесено так, что Немира ни на каплю не усомнилась в его правдивости и почувствовала себя виноватой. Ведь по ее следу шли душегубы. Она их к подворью ведьмаря привела.

– Но как же ты теперь… – в горле пересохло – и шепот прозвучал надтреснуто, – без дома?

– Мой дом – свобода. То было лишь временное пристанище. А теперь пошли.

* * *

Налетчики настороженно наблюдали, как чадит хата. Немало в своей жизни каждый из них пожег изб да сараев, даже самый юный из них, Казлейка. Но такое случилось впервые. Где это видано, чтобы огня совсем не было видно, а дым валил столбом? Да не черный, не серый и даже не белый. Алый! Точно кровью напиталась ведьмарская хата. От такого дива даже самые бывалые чувствовали себя неуютно. А Серпутий так и вовсе решился предложить Лисице, нет, конечно, не оставить погони, но не так рьяно гнаться. Все ж день, когда колдовское отродье покинет девку, непременно наступит. И тогда…

– Пошел вон! – не то прокричал, не то прорычал главарь – и подельник молча отступил.

Да что им объяснять? Разве поймут эти скудоумные, что не в силах он сбавить темпа, даже если сам этого захочет. Не может он отступиться – каждый миг поганая метка не дает покоя и жжет руку, точно раскаленным железом. Да только и к обычной боли человек привыкает. А к этой никак. Иногда ощущения стихают, но, видать, только для того, чтоб навалиться с новой силой, и мучить, и мучить, не давая запамятовать о цели.