Холодные звезды - Влада Южная Страница 16

– Будешь много плакать – умрешь, Белоснежка!

Все слезы разом высохли. Я скрипнула зубами. Вот гад, это надо же так меня настроить, что и пореветь всласть теперь не удается! Ничего, порыдаю от души на корабле, который будет уносить меня с этой проклятой планеты подальше от пережитых кошмаров. Так все и случится. Я даже кивнула в ответ на свои мысли. Люди всегда плачут от воспоминаний, от кошмаров, происходивших с ними в прошлом. А пока можно потерпеть и не рыдать. Весь секрет в том, чтобы не допускать пессимистичных мыслей. Я обязательно увижу маму и, так и быть, помирюсь с отцом. Но для этого мне надо отсюда выбраться. И я выберусь. И буду много плакать. От радости. Да.

Незаметно для самой себя я уснула. Из объятий сна, в котором мама крепко-крепко обнимала меня и твердила, что все будет хорошо, вырвал протяжный стон. Я резко села, вглядываясь в ночную тьму. Показалось, что это Бизон пришел по мою душу.

Стон повторился. Он исходил из губ Кати. Во мраке я не видела ее лица, поэтому, как слепая, постаралась ощупать ее черты, чтобы понять выражение. Подруга морщилась и постанывала, кроме того, начала шевелиться.

– Кать! – позвала я. – Что с тобой? Что-то болит? Ты кушать хочешь? Ты меня слышишь?

Но она продолжала стонать, с каждым разом все громче.

– Ш-ш-ш! – Я приложила пальцы к ее горячим пересохшим губам. – Нас могут услышать! Я не хочу, чтобы Бизон сюда пришел посмотреть, что происходит. Нам нельзя, чтобы он приходил. Я очень старалась, чтобы он забыл о нас на сегодня. Ш-ш-ш!

Катя не успокаивалась, но я уже успела заметить, что она дрожит. Меня осенило. Ей холодно?! Мне, конечно, тоже было не жарко, но я хотя бы могла свернуться клубком, поджать ноги и обхватить себя руками, чтобы удержать тепло, а травмы подруги не позволяли ей даже повернуться на бок. Я поторопилась поправить сползшую с Кати куртку, ощупала ее ноги – они оставались неприкрытыми. Недолго думая, я стащила с себя верхнюю одежду, которую отыскала в звездолете. Нагретая моим телом, просторная, она как раз подошла в качестве второго одеяла для замерзших конечностей подруги.

Дыхание Кати тут же стало ровнее. Стоны прекратились, дрожь унялась. Она снова погрузилась в забытье, из которого никак не могла вырваться.

Только вот теперь холод протянул свои обжигающие пальцы ко мне. Тонкая одежда для дома не могла согреть. Я свернулась калачиком, нахохлилась, но с каждой минутой замерзала все сильнее. Даже зубы начали стучать. Ни о каком сне больше не могло быть и речи. Я мечтала о вязаном пледе, а лучше – просторной меховой шубе, в которую могла бы укутаться с головой. Такой мягкой шубе, с длинным щекочущим ворсом, согревающей с самой первой секунды.

В какой-то момент поняла, что больше не выдержу. Казалось, все тело превратилось в лед, а холод, как опытный палач, делал пытки все более изощренными. Дыхание, которым пыталась греть озябшие пальцы, влажными каплями оседало на коже. Повинуясь внутреннему порыву, я села, а потом поднялась на ноги. Выставив перед собой руки, пробралась к выходу из звездолета и пролезла под куском обшивки.

Костер превратился в темно-красный холмик пылающих углей. Ноги сами понесли меня туда. Отступили все прочие страхи, даже не пугала мощная фигура бритоголового, который намотал на себя кучу тряпок и, похоже, мирно спал у огня. Во всяком случае, в неясных сполохах угасающего костра я разглядела, что его глаза закрыты. Кай тоже лежал на боку, спиной ко мне. Подкрадываясь на цыпочках, я старалась не стучать зубами громко, чтобы не разбудить их. Мне ведь требовалось немного – просто погреться и незаметно уйти обратно.

Приметив свободное место между парнями, я упала на колени и с трудом сдержала стон, когда протянула руки над волной тепла, исходившей от углей. От резких приятных ощущений мурашки пошли по коже, я выдохнула и закрыла глаза. Это было сродни… оргазму. Да, никогда бы не подумала, что могу получать такое удовольствие, просто согреваясь. Глубоко дыша, я склонилась над кострищем, вбирая блаженное тепло каждой клеточкой тела. Весь остальной мир перестал существовать, все мое сознание сконцентрировалось на ощущениях. Я откинула назад голову, подалась вперед грудью, чуть повернулась одной стороной, потом другой. Постепенно щеки начали гореть от жара, зато спина продолжала мерзнуть от холодного воздуха, и я пожалела, что не могу придумать такую позу, чтобы извернуться и прогреться полностью.

Дымок, поднимавшийся от углей, пах смолой. Открыв рот, я дышала им полной грудью. Казалось, он наполняет и раскрывает мои легкие, согревая меня не только снаружи, но и изнутри. Затем подумалось, что теперь пропахнут волосы и одежда, и я улыбнулась, сообразив, что раз начинаю беспокоиться о подобном – значит, все-таки согрелась. В конце концов, ну кто меня тут будет нюхать? Бизон? Так мне же лучше, если буду вонять чем-нибудь несъедобным.

Опомнившись, что засиделась слишком долго, я открыла глаза… и вздрогнула. Кай, подложив под голову согнутую в локте руку, не мигая смотрел на меня. В полутьме его зрачки расширились и, казалось, полностью затмили собой радужку. Он вбирал в себя мой вид так, как я пару мгновений назад впитывала тепло костра.

Я напряглась, ожидая худшего, но, приглядевшись, поняла, что в его взгляде нет похоти. Там ничего не было. Никаких чувств и эмоций. Только понимание. Словно он прекрасно знал, что я испытывала. Эту телесную ломку, когда ноги сами собой тянут поближе к теплу, даже если разум твердит об опасности. Эту дрожь предвкушения. И этот оргазм, наслаждение от удовлетворения самой примитивной потребности, был знаком ему тоже.

Мои щеки запылали. Под взглядом Кая я почувствовала себя так, будто разделила с ним интимный обряд посвящения. Словно мы оба стояли обнаженными друг перед другом. Хотя в каком-то роде, наверное, так и было. Я обнажила свои инстинкты, а он беззастенчиво за этим наблюдал. И не пытался скрыть, что сам тысячу раз так же сбрасывал с себя личину человечности ради превращения в примитивное существо.

Это меня отрезвило. Я вскочила на ноги. Веки Кая дрогнули, когда его взгляд переместился следом за мной, но сам он не пошевелился и ничего не сказал. Хочет показать, что не представляет для меня опасности, и предлагает остаться и греться дальше? Я тряхнула головой, пытаясь разорвать связующую нить, через которую между нами установилось странное понимание. Мы пока что люди и не должны разговаривать на языке инстинктов. В конце концов, он мог бы открыть рот и сказать что-то вроде: «Не бойся», если бы захотел, а не смотреть вот так, немигающим взглядом.

Стоило сделать пару шагов от костра, как холод с радостью принял меня в свои объятия. Я буквально чувствовала, как тепло покидает мое тело, испаряется с кожи. Но вернуться обратно в круг света, пока Кай продолжал смотреть, не хотела. Поэтому пошла к звездолету. Хватит, погрелась. От перепада температур неожиданно потянуло в туалет, и, передумав на полпути, я свернула в сторону деревьев. На всякий случай оглянулась – но за мной никто не шел.

Заходить с более-менее освещенной поляны в непроглядную лесную тьму было страшно, но стеснение взяло свое. Если бы присела прямо с краю, любой из парней мог бы повернуться и заметить. Похрустывая ветками, я упрямо продралась подальше.