Куда улетают драконы  - Мария Бородина Страница 16

Я повела плечом, чтобы стряхнуть ощущение страха, и случайно засопела носом.

– Ревёшь, что ли? Дикарка, ты чего? – мужчина зацепил свободной рукой моё плечо и попытался заглянуть в глаза. Мягкие кудри защекотали щёки, а по телу побежала дрожь, будто бисер, что рукодельница просыпала на пол. Сложив руки на перила, я спрятала на них заплаканное лицо. Как же глупо!

Чужая ладонь снова коснулась плеча, и я больше не могла сдерживаться. Заслонила лицо руками, и боль прорвалась наружу сдавленным стоном. И хорошо, что он потерялся в хоре возмущённых голосов из зала: кто-то из абитуриентов вовремя спросил профессоршу, может ли его ручной волк жить с ним в комнате.

Ладонь соскользнула с плеча, и мне стало чуть легче. Ну, чернявый, сама вежливость: хоть бы вид сделал, что ему до меня дела нет! Было тоскливо и стыдно. Стыдно и тоскливо. Я чувствовала себя потерявшейся в коридорах жизни. И кто знает, в правильное ли ответвление я зашла.

Хотела выговорить извинения, но слёзы нахлынули новой волной, оглушив и украв дар речи. Тщетно я прятала лицо в ладонях: руки стали совсем мокрыми. Какой позор…

– Э-э-эй! – проговорил мягко незнакомец. – Малышка, нет повода лить слезы.

Тёплый воздух прошёлся по моей спине, а потом исчез. Скрипнула входная дверь, и всё стихло, кроме лёгкого шума толпы подо мной. Профессор как раз рассказывала о том, что нужно брать с собой на практический экзамен, а я не могла сосредоточиться.

Поднимать голову не посмела, но меня до ужаса тревожило, куда чернявый делся. Я не слышала его шагов, не чувствовала присутствия. Ушёл? Проверять не хотелось. Сжавшись в комочек, про себя поблагодарила судьбу, что осталась в одиночестве. Никаких старых друзей, новых соседок, необычных знакомых… и темноволосых мужчин. Одна. Только я и мои слезы. Как дома, когда мама уходила на работу, а я вволю могла предаться грусти.

Без Сарины тяжело было идти дальше: учиться в школе, смотреть на мир и не видеть в нем мрака. Да и верить в счастье тоже было тяжело. Да и зачем?

– Все хорошо, – горячие ладони легли на плечи, и я дернулась от неожиданности.

Чернявый приподнял меня и потянул к себе.

– Экзамены ведь не монстры принимают. Перестань, – зашептал кудрявый в ухо и погладил широкой ладонью по спине. По-отцовски. И не отпускал, пока я не затихла. Но относиться к человеку, имени которого я так и не узнала, как к родителю, совершенно не получалось. Нелепо, но тягостные мысли выдавливало ощущение его тепла. Оно заставляло меня дрожать, как от сезонной лихорадки. И сердце стучало не в груди, а падало куда-то в живот и плясало там, как ненормальное. Сбивая дыхание, срывая запреты, растирая в прах разницу в возрасте и в статусе. Даже имена не были важны теперь. Мама бы меня уже убила за такие объятия! Но никто же не узнает, значит, можно немного рискнуть и пренебречь наставлениями.

Когда последние слезинки растаяли, и взору открылась деревянная стена каморки с облупившейся краской, я обнаружила, что сама обнимаю незнакомца. Я цепляла его идеально разглаженную рубашку пальцами, совсем как половиной часа раньше, в коридоре. Мысленно упрекнув себя за опрометчивость, я разжала пальцы и отстранилась. Знала, что мужчина с детским любопытством разглядывает моё лицо, пытаясь заглянуть в глаза, но не могла отважиться и поднять взор. Пойти в незнакомое место смогла, посмотреть в глаза – нет…

Было стыдно. За слабость. За слёзы, что так долго копились внутри, и лишь сейчас, в такой неподходящий момент, прорвались наружу. За то, что обнимала незнакомца. И за странное, необъяснимое тепло, которое ощущала, прижимаясь к нему.

Зыркнула через плечо сквозь стеклянную преграду. Абитуриенты, собираясь в кучки, покидали зал. Мне показалось, что я вычленила в толпе лицо Викса. А, может, и не показалось.

– Спасибо, – прошептала я, отводя взор, и мой голос вмешался в пугающий гвалт. – Мне пора.

И великан не ответил, не окликнул, не остановил.

В дверях я всё же обернулась. Кто он? Как его зовут? Вернуться и спросить? Нет. Стыдно же. Вцепилась в косяк, чтобы ринуться вниз и убежать, но задержалась, чтобы запомнить, отпечатать мужчину в памяти. Не имя, так образ. Хотя я была уверена, что такую личность не смогу забыть даже если захочу. А тем более после… Ну, почему я такая нелепая и несуразная? Как можно было раскиснуть при незнакомце?

Он облокотился на перила и уставился в затемнённое стекло. Курчавые смолистые волосы свесились на уши и щёки и скрыли его взгляд. Он кусал нижнюю губу и сдавливал дерево пальцами. И не шевелился. Как исполин, что много веков назад окаменел.

Когда я вышла на площадку, и дверь захлопнулась за спиной, слёзы снова пошли горлом. То ли от стыда, то ли от осознания, каким тяжёлым станет мой путь. А, может, виной всему – лицо Сарины, выплывшее из бурных потоков памяти. Чёткое и реалистичное, будто виделись только вчера.

Я навалилась на дверь спиной. Захотелось выспаться. И вымыться. Прошлому – прошлое, мёртвым – сон. Выгнать бы ещё из памяти сегодняшний конфуз… Получится ли?

Шмыгнула носом. Получится! Почему нет? Я вряд ли увижу этого мужчину снова. Он не носит белую накидку – значит, не лекарь. И уж точно не ведущий профессор иного направления: слишком молод, да ерунды в голове многовато.

А если увижу?!

Я не помнила ни скомканного вечера, ни беспокойной ночи на новом месте, ни сияния ночного светила, что стрелами пронзало плотные занавески. Ни утреннего душа, ни любопытных взглядов Нимеридис, ни завтрака в огромной и просторной столовой с полированными деревянными стенами. Мысли смялись, как ненужные бумажки, и перемешались, будто праздничное конфетти. Сердце кусали злостные сомнения: своим ли путём я иду? Туда ли направилась? Сулит ли мне лучшее эта тернистая дорога в моё личное безвестие?

Сомнений оказалось много, разумных мыслей – мало. Так или иначе, путь назад давно был перекрыт. Платья и наряды заняли своё место в шкафу, книги – расставлены по полкам. В лесу кожаных переплётов заискивающе торчал один бумажный, построченный розовыми нитками.

Стоит ли предать дневнику мою вчерашнюю тайну?

И почему я постоянно думаю об этом?!

Нужно ли говорить о том, что алхимию вечером я не повторяла? Лишь делала вид, что наблюдаю за зубрящей Ними, да подсказывала ей, когда совсем ерунду говорила. В голове вместо сложных алхимических формул и алгоритмов засел хрустальный взгляд. И мой конфуз перед странным, но благородным незнакомцем.

Не хотелось бы мне увидеть его снова.

Я пришла в себя лишь перед комиссией, когда в моих руках оказался экзаменационный билет. Обычная бумажка: два вопроса и практическое задание. И номер рабочего места, на котором находятся нужные реактивы.

Краски перед глазами снова обрели яркость, пятна и силуэты – чёткость. Непривычная тишина актового зала резко втолкнулась в уши и оглушила. Сердце подпрыгнуло и заколотилось, как ритуальный барабан. Потому что я знала свой билет, как свои пять пальцев!