Падение с небес. Найти тебя - Ирина Снегирева Страница 17

Я опустила платок в ручей, обтерев им лоб, шею, немного протерла грудь под платьем. Свежести в этом было немного, но хоть какое-то облегчение наступило.

— Барынька, Ярослава, — позвала меня служанка и протянула пирог с сыром и луком.

— Спасибо, — я зачерпнула воды из ручья ладошкой и откусила пирог, что мы сумели купить по пути.

Наверное, пирог был несвежим, потому что уже спустя минуту, в желудке образовался неприятный ком, который попросился наружу.

— Ой, — пискнула девушка, поняв, что я рванула не просто в кусты, а по особой надобности, — растрясло дорогой? Начинка пирога дурная! А ведь торговка-то вроде чистая была, да и от товара-то пахло хорошо, душисто! Зачерпните водички, барынька, да горлышко сполосните…. - неслось мне в след в тот момент, когда меня согнуло пополам. Она перечисляла пироги и их начинки, что мы не взяли, а могли бы, а у меня от этого спазм следовал за спазмом.

Марфуша….

Усталость дала о себе знать и я, присев рядом с Марфой прислонилась спиной к дереву, положив голову на плечо девушке.

Молча проводили глазами двух всадников, проследовавших в сторону дома Гринвичей, и пусть расстояние было большим, но ни в одном из них я не признала своего Даниэля. Буду надеяться, что он уже там, а не где-то в пути.

— Толкни меня через полчасика, — попросила я и соскользнула в сон.

* * *

Даниэль

Шкатулка ценного минского фарфора, на которой была изображена белолицая девушка с узкими глазами, была столь миниатюрна, что он невольно залюбовался. Этот подарок специально купил для своей невесты Ярославы. У девушки всё есть, а чем удивить? Знакомый подсказал зайти в одну специфическую лавку, торгующую исключительно заграничным товаром. Дан воспользовался его советом и как оказалось не зря.

Стоило приоткрыть крышку, как полилась мелодия, очень напоминающая трель соловья, какую может воспроизвести только неживой механизм. Женщины подобное любят, так утверждал невысокий кривоногий торговец, одновременно приглаживая длинные тонкие усы и вежливо сгибаясь пополам в знак учтивости.

Цокот копыт, донёсшийся с улицы, удивил и Даниэль отложил подарок в сторону, подошёл к окну. Отец?

Неужели соскучился, и из-за этого лично поспешил встретить сына? Чушь, отец никогда этим не страдал, а потому сын поспешил навстречу родителю.

— Как твои дела? — С ходу бросил Льюис, внимательно посматривая на сына.

— Твои поручения выполнил, — отчитался Даниэль, отмечая, что с отцом что-то не так.

— Это хорошо. — Отозвался старший Гринвич, не вдаваясь в подробности, чем несказанно удивил Дана. Однако на лице сына не проступило и тени любопытства, скрытой под маской серьёзности. — Даниэль, нам нужно серьёзно поговорить, пойдём, — нахмуренный, он парой фраз приказал слугам принести ужин в свой кабинет, и младшему Гринвичу ничего не оставалось, как проследовать за этой грозовой тучей.

— Сын, — с ходу начал Льюис, резко развернувшись в середине просторного кабинета, — ты не можешь жениться на Ярославе.

— Как это? — Не понял Даниэль, а сердце ухнуло куда-то в пятки, — осталось меньше месяца. Неужели не успеем приготовиться?

— Дело не в этом, — взмахом руки Льюис остановил речь сына и взглянул ему в глаза, излагая чудовищную по своей сути информацию, — Алекса арестовали по доносу в предумышленном затягивании переговоров. А самое главное в том, что именно он один из подстрекателей этого самого противостояния между нашей Тарсманией и Аравией.

— Чушь, — вырвалось у Даниэля.

— Чушь, — согласился Льюис, — вот только нашлось несколько свидетелей и даже таможенных чиновников, утверждавших, что Алекс неоднократно пересекал границу с неизвестной миссией.

— А если у него там любовница, к которой он привязан, но не хочет это афишировать, — предположил младший Гринвич, — например, она замужем.

— Сын, я согласен, у Алекса, так и не женившегося после пропажи матери Ярославы тысячи раз была возможность найти себе супругу хоть монаршей крови, хоть какую, но он этого не сделал. Идиот, упрямец, влюблённый в свою пропавшую жену, но то исключительно его личное дело.

— Мне нужна Ярослава, — упрямо повторил Даниэль, непроизвольно выпячивая подбородок вперед, не отрывая взгляда от отца, в чьих глазах тут же зажегся недобрый огонь.

— Сын, не для того ты большую половину своей жизни по заграницам разъезжал, учился, — голос старшего Гринвича звучал приглушенно, а оттого это выглядело довольно угрожающе, — а я это всё оплачивал. Не для того мы тебя растили, чтобы в один день своим решением ты сломал всю свою жизнь, загубив карьеру, а заодно и наши возможности.

— Но… — попытался вставить своё слово Даниэль, не верящий что против Алекса можно что-то было найти. Белтонич не предатель, а тут дело исключительно в какой-то роковой женщине, ради которой он и затевал все свои поездки.

— Значит так, — кресло под телом Льюиса осторожно заскрипело, боясь навлечь на себя гнев рассерженного хозяина, чьи глаза сейчас метали молнии в недогадливого единственного отпрыска, — моё тебе последнее слово. Я не думаю, что Алекс сумеет выйти из подвалов тайной канцелярии. Император зол как никогда, ещё бы — любимчик, видный политик, обвёл его вокруг пальца.

— Неужели он поверил этим свидетелям? Или есть ещё что-то?

— Я не знаю в чём именно дело, но, оказывается, вчера, Белтоничу должны были вручить секретный пакет. Посыльный схвачен, но, к сожалению, он нанят уже тут, у нас. А тот, кто передал, по всем приметам схож с аравийцем.

— Что в пакете? — Даниэль был в шоке от полученной информации, и сердце щемило, понимая, что с политической точки зрения отец был полностью прав. Ярослава пока не просто выгодная партия, от неё теперь все будут шарахаться, как от чумы, боясь навлечь на себя гнев сильных мира сего. И за неё даже стало обидно.

Дану тут же вспомнилось нежное тело девушки, что извивалось под ним, и было податливым на ласку. Неопытная, она вызывала восхищение и радость, и в отличии тех девок из борделя, в отличие от замужних неудовлетворённых дам, Ярослава была самим совершенством, принадлежащим исключительно ему одному.

— А ничего, говорят, — Льюис передёрнул плечами с таким видом, будто бы ему самому было удивительно подобное, — пустой белый лист. Даже главный маг императора ничего в нём не обнаружил. У аравийцев сильные чародеи, потому всё довольно мутно.

Короче сын, я не верю, что пронырливому Алексу удастся вылезти из этой передряги, уж поверь моему опыту старого лиса. А если император и снизойдёт и пожалеет своего любимца, — звук откупориваемой бутылки на десять секунд прервал речь Гринвича, — то он будет уже никем. Ему будет выгодно отдать свою дочь за тебя, чтобы мы смогли помочь вернуть его к власти. А нам это только в убыток.

Лёгкий стук в дверь, это пришла служанка, принёсшая пару тарелок с бутербродами и горячим мясом. Мужчины молча проводили её взглядами, и только когда дверь плотно прикрылась, продолжили своё общение.