Последняя ведьма для некроманта - Ивания Страница 17

— И что было дальше?

— А дальше ведьм стали вылавливать по всей стране. Пытали и сжигали. Выловили почти всех, но одна осталась, та, которая прокляла Дариуса. И сколько бы он ни искал, не мог найти ее.

— Это была моя мать, получается. То есть мать этого тела.

— Да, ты права.

— А что народ? Почему не взбунтовался? Ведь наверняка казнили и пытали не только ведьм, но и обычных девчонок, чьих то матерей и дочек?

— Инквизитор настолько всех запугал, что ему боялись что-то возразить под страхом смерти и быстрой расправы. Сначала находились смельчаки, защищающие своих любимых сестер, матерей, дочек, но они были казнены показательно целыми семьями. Инквизитор говорил, что семья, защищающая ведьму, тоже причастна к ее черному колдовству и должна быть казнена вместе с ведьмой. Желающих сразу стало в разы меньше. Семьи, где выявляли ведьму, сразу исчезали в неизвестном направлении, чтобы не попасть в лапы инквизитора и его своры. Оставляли порой все вещи и уходили в чем были, лишь быть остаться в живых. Вот так.

— Все это очень печально. Но, скажи — ведь Эльмир неплохой правитель? Ты с ним дружишь?

— Да, он мне как старший брат.

— Почему же он до сих пор держит возле себя этого ублюдка, если знает всю историю?

— Его отец, перед тем, как передать трон Эльмиру, издал указ, по которому Дариус остается на посту инквизитора пожизненно или пока не найдет приемника. А так как он слишком мелочен и жаден, приемника он вместо себя не поставит никогда. Поэтому до конца дней своих он поставлен надсмотрщиком за молодым королем. Он слишком глубоко запустил свои щупальца. В каждом закоулке дворца и вообще Симфании в целом у него свои людишки, которым только стоит «фас» сказать и уже все сделано по велению инквизитора. Это очень опасный противник. Но три года назад, когда он жестоко казнил последнюю ведьму, он чуть притих. Периодически совершаются рейды по деревням, просматриваются молодые девушки, достигшие возраста обретения силы, но на этом все заканчивается. Ни одной ведьмы за три года так и не нашли. Он успокоился, но как я сейчас понимаю, совершенно напрасно. По всей видимости, ты и есть та самая ведьма, которая его уничтожит.

— Не очень я рада этому известию. А еще у меня возникли нехорошие предчувствия.

— Какие еще предчувствия, лисенок?

— Я боюсь, что я дочь Дариуса.

— Почему ты так решила?

— Потому что все сходиться.

Эта история началась где-то, восемнадцать лет назад? Тебе тогда было семнадцать, и ты учился в академии?

— Ну да. Тогда Эльмир приехал в академию после каникул и рассказал, про селянку, которую изнасиловал Дариус, а потом начал охоту на нее.

— Да, кстати, почему Эльмир знал всю подноготную, а король нет?

— У Эльмира, как у будущего мудрого правителя были свои люди во всех слоях дворца — от прислуги до военных. Вот и поведал ему один из военных того отряда, который ездил на облаву, всю эту историю. А про изнасилование ему рассказали слуги, которые убирались в покоях Дариуса. Таких людей нельзя недооценивать. Сильные мира не замечают скромных тружеников, которые каждый день находятся рядом. Для богатых таких людей просто не существует — они не замечают их, поэтому могут творить все что угодно, даже на глазах у последних. Одна из служанок все слышала, и как Дариус всю ночь измывался над ведьмой, и как она потом прокляла его. Потом Эльмир все это рассказал мне. А про короля — он был слишком занят очередными любовницами и никогда не слушал сына. Поэтому Эльмир в силу своей молодости даже не пытался переубедить его, заранее зная провальность этого мероприятия.

— А где мать Эльмира?

— Она умерла, рожая королю Эльмира. Поэтому мальчишка вырос без материнского тепла и рано стал соображать, кто есть кто. Меня он понял сразу, как и я его. Может быть, это нас и сплотило. Две сироты, правда, один — сирота при живом отце. Королю никогда не было дела до Эльмира. Он всю жизнь был предоставлен сам себе. Да были няньки и гувернеры в детстве, но ни одного близкого человека рядом не было.

— Наверное, хорошо, что я не знала в этом мире мать, было бы намного труднее смириться с ее потерей. Но я все равно уже ненавижу этого Дариуса. Так измываться над людьми за свои же грехи. Ведь не изнасиловал бы он мать, и не прокляла бы она его. Хотя в голове не укладывается истина, что он, скорее всего, мой биологический отец.

— Не расстраивайся лисенок, — он взял мою прядь и намотал себе на палец, — лучше покажи свою кицуне, мне так хочется посмотреть на тебя в образе лисички.

— Давай попробуем, как там надо? Сосредоточиться и позвать своего внутреннего зверя?

— Ну, примерно так.

Второе превращение далось очень легко. Лисичка откликнулась мгновенно и даже, по-моему, распушила хвостики от удовольствия. Несколько секунд и вот перед некромантом стоит красивая белая лисичка с тремя хвостами. Сознание раздвоилось и на первое место вышла звериная сущность, а человеческая свернулась где-то в душе клубочком, засыпая.

— Иди сюда моя красавица. Ты такая же красивая, как твоя хозяйка, только щенок еще.

Я подошла к нему и уткнулась в его руки. Они пахли медом и земляникой. Такой родной запах вскружил мне голову, и я начала облизывать его лицо и шею.

— Тише, тише, моя хорошая. Я тоже тебя люблю.

«Меня любят», — радостно пронеслось в лисьем мозгу, и я стала крутиться на месте, показывая себя со всех сторон. Распушила хосты и прыгнула на колени человека. Да, погладь меня, посмотри какая я, — просили мои глаза.

— Ты мой ласковый лисенок, — гладил он меня нежно, — я все больше влюбляюсь в тебя, хотя куда уже больше. Моя красавица, пора возвращать хозяйку, пока достаточно, потом мы с тобой побегаем еще по лесу, но только вдвоем. Без меня чтобы даже не думала выходить в таком виде.

Я снова приняла свой облик, и лисичка внутри затаилась до следующего раза.

— А я могу невидимкой становиться, ты не знал?

— Знал я, знал. Только когда ты теряешься, то забываешь обо всех свих умениях. Тебе еще тренироваться надо. И только под присмотром хранителя или меня. Договорились?

— Договорились папочка, — съехидничала я.

— Ладно, ведьмочка, пора ложиться. Завтра я уезжаю, если ты не забыла.

— Такое забудешь, — пробурчала я.

— Спокойной ночи, — и я отправилась в свою комнату.

— В смысле?

— Что в смысле? Ты же сам сказал пора спать.

— Ну, а ты собралась спать в своей комнате? ОДНА?

— Ну да.

— Нет, дорогая, так не пойдет, — и он, подхватив меня на руки, снова потащил к себе в комнату.

Намного позже, засыпая после бурных объятий и невероятного кекса, я прижалась к нему спиной, а он обнял меня и уткнулся в макушку.