Вор - Сильвия Мерседес Страница 17

Она быстро разобралась с буханкой, не переживая, что это было невозможно, что хлеб мог быть зачарованным. Когда она закончила, она нашла горсть фиников в корзинке и спрятала их в свою сумку на потом. Временно насытившись, Нилла вытерла липкие пальцы об юбку и вышла из кладовой. Она вернется позже и обыщет ее тщательно. А сейчас ее ждала работа.

Лестница вела из кухни на главный этаж дома. Нилла вышла с лестницы в коридор с богатой лепниной и мягким ковром под ее утомленными ступнями. Она вдыхала запах богатства… и пустоты.

— Ищи книгу, — прошептала она. — Тебе нужно только это. Найди книгу и уходи.

Она шла осторожно на носочках. Она прислушивалась, все мышцы были напряжены. Каждая дверь, которую она проходила, была открыта, словно кто-то шел перед ней и заглядывал в каждую комнату по очереди. Она заглянула в несколько комнат, там была богатая мебель и украшения, но все пахло затхлостью. Многие окна были разбиты, и лозы с шипами забрались в трещины и покрыли стены или потолки.

Порой она видела странные… следы. Словно кто-то бил мечом по столу, по стене, оставляя длинные глубокие полосы. Она старалась не приглядываться к ним.

В конце одного коридора другая дверь была отчасти приоткрыта, и было видно яркий свет дня. Нилла нахмурилась. Было легко заблудиться в огромном доме. Она как-то добралась до входа? Она подошла на носочках и заглянула в брешь.

Она стояла на пороге большого обеденного зала. Свет лился из стеклянного купола сверху и полностью озарял полный банкетный стол, накрытый как для пира. Она увидела хрустальные графины с вином и серебряные кувшины, серебряные и золотые кубки, ножи с драгоценными камнями и скатерть редкого пурпурного шелка, на которой золотом вышили розы. В мисках на ножках были горы засохших фруктов, и жуткие скелеты кабана и большой птицы стояли по краям стола, все еще на больших серебряных блюдах.

Гости сидели за столом. Они склонились на стульях, головы были на тарелках. Словно они уснули, пока ели.

Они не были гнилыми, как и все в доме. На их костях была плоть, на головах — волосы, и они были в одежде. Нилла заметила одежду сразу. Это были не богатые камзолы лордов или корсеты и драгоценности леди. Их тела были в грубой ткани, в пятнах и дырах, да и люди — то, что от них осталось — были грубыми и неприятными. Их исхудавшие ладони сжимали кубки и приборы, они вели себя по этикету перед смертью.

Итак. Тут экипаж «Позора королевы» встретил свой конец. Их глотки были перерезаны, одежда была в дырах. Их конечности изрезали, пока они пировали.

Его ладони не слушались его.

Пальцы болели от напряжения, мужчина пытался ровно держать перо над бежевым пергаментом. Он опустил кончик на поверхность и надавил сильнее, стал чертить длинную линию. Он сразу ощутил, что давление было неправильным, линия была слишком толстой, а когда он попытался исправиться, она вовсе пропала. След мерцающей энергии вспыхнул на миг и растаял.

Он хотел бы обвинить перо. Или качество чернил. Но он знал, что виноват был он.

Голубая виверна растянулась на столе перед ним, ее тупой нос лежал между коготками на остриях крыльев-лапок. Она недовольно двигала глазами и ворчала. Когда он отбросил раздраженно перо, существо резко подняло голову и показало зубы, рыча от боли. Оно прижимало сломанное крыло к боку, изорванная полупрозрачная кожа скомкалась. Пергамент с неровным почерком вылетел из-под ладони мужчины и упал на пол.

Он отклонился на стуле, качая головой. Его виски пульсировали, плечи болели. Как долго он сидел тут, сосредоточившись на работе? Он потерял счет времени. Часы, наверное. Смятые листы бумаги валялись на полу вокруг его стула, все были испорчены его кривыми записями. Тут и там мерцали нити энергии, но они вскоре угаснут, слишком слабые, чтобы их использовать.

— Прости, друг, — буркнул он, виверна привстала на задних лапах, обвила крыльями тело, став похожей на чешуйчатую колбасу. Она хмуро глядела на него, а он смог лишь виновато покачать головой. — Прости. Мои руки… — он беспомощно поднял ладони, а потом с гримасой потер ими уставшие глаза. Качая головой, он потянул за грубую кожу лица, провел пальцами по спутанным волосам.

Его мантия висела на спинке стула у стола. Он был только в штанах и свободной порванной рубахе, которую носил прошлой ночью. Она все еще была коричневой от пятен крови, но, когда он поднял ткань, чтобы осмотреть рану, порезы зажили, став выпуклыми шрамами. Одно преимущество от воздуха этого мира было: его раны, даже сильные, быстро заживали. Его тело было всегда целым, готовым к нападению ночью.

Виверна ощутила его тревогу, развернула крылья и опустилась на живот, подвинулась по столу и вытянула длинную шею.

Он смотрел в ее немигающие желтые глаза.

— Придется остаться тут, друг. Пока я не придумаю, как помочь. Ты будешь слишком уязвимым, не сможешь летать, еще и в темноте. Я могу тебя защитить, пока ты в этих стенах.

Дрожь пробежала по спине виверны. Она моргала, глядя на мужчину, склонив резко голову. Когда в ее глазах появился вопрос, мужчина резко встал, сбив стул. Спутанные волосы упали на его лицо, он прошел по тускло освещенной комнате к двери. Он едва знал, что делал, пока его ладонь не легла на ручку, он открыл дверь. Он миновал порог и глубоко вдохнул, закрыв глаза, словно пробовал свободу, долго пробыв в темнице.

Хлопанье крыльев привлекло его внимание. Он открыл глаза, прикрыл лицо ладонью и посмотрел на изящное тело с огромными крыльями, кружащее в ярком небе. Он протянул руку в последний миг, чтобы красивая алая виверна опустилась. Ее когти сжали его предплечье, и мужчина шире расставил ноги, чтобы выдержать этот вес.

Виверна открыла рот и издала трель, как песню.

— Ты была быстрой, красавица, — мужчина поднял свободную руку и провел нежно пальцем по длинному желтому горлу виверны. — Какие новости? Она… — он запнулся. Он не хотел задавать вопрос. Что-то в глазах виверны говорило ему, что ему не понравится ответ. Но ему нужно было знать. — Смертная девушка уплыла от наших берегов?

Виверна опустила голову, гребень поднялся. Она повернула голову и шею и посмотрела на север острова.

Сердце мужчины сжалось, он проследил за взглядом виверны. С этой высоты он видел все до дальнего конца, почти в миле отсюда, там крыши и трубы большого поместья виднелись на фоне неба.

Он стиснул зубы, подавляя ругательство. Она не послушалась и направилась в испорченное сердце Роузварда.

Это была не его вина. И не его дело. Он предупредил ее. Если она решила не слушаться, ее судьба — ее вина.

Мужчина повернулся к виверне и кивнул.

— Ты — молодец. Теперь лети, прячься этой ночью. Она отвлечется, но лучше не рисковать. Предупреди остальных.

Виверна подняла гребень и запела в ответ. Мышцы сильных задних лап напряглись. Виверна взлетела, описала круг, другой, набирая высоту, и отправилась прочь от скалы, чтобы со своими собратьями плясать в воздухе до конца дня.