Не проси моей любви - Светлана Рыжехвост Страница 17

Через несколько минут я чуть успокоилась и смогла связно все рассказать. Начиная с требования денег и проколотых шин до происшествия в подъезде.

— Хм, — глубокомысленно изрек Василий и вытащил из морозилки бутылку водки.

Василина показала мужу кулак и вытащила из навесного шкафчика пустырник. Накапав сразу в два стакана, она один протянула мне, а второй хлопнула сама. После чего задумчиво изрекла:

— А так посмотреть, так слизняк и тряпка. Участкового надо звать. Он мужик умный, подскажет по какой статье эту погань к ответу притянуть.

— А предъявить что? — тяжело вздохнула я. — Синяк на руке?

— Так Василина и говорит — сначала участкового. Мы его хорошо знаем.

Больше всего я хотела закрыть глаза, открыть глаза и узнать, что Александр выиграл миллион долларов и уехал из России. Вместе со своей матушкой и всеми родственниками. А пока я предавалась этим мечтаниям, Вась-васи развели бурную деятельность. Сосед дозвонился до участкового и убеждал его прибыть к нам немедленно. А соседка обзванивала соседей с просьбой посмотреть на лестничную клетку, потому что «Надо знать, ушел или затаился».

Закончив обзвон, Василина отложила свой старенький телефончик и тяжело вздохнула:

— Вроде как ушел.

— Степан Дмитрич будет через полчаса, — Василий тоже убрал телефон.

— Что мы ему скажем? И как докажем? — я отпила чай. — Он меня хоть и крепко держал, а на руке даже маленького синячка нет.

— Мы люди простые, и всех законов не знаем, — пожала плечами Василина. — Но! Мужик твой — негодящий и трусливый. Если его по носу щелкнуть и показать, что ты, значит, драться готова, то он хвост подожмет и больше не явится. А вот если ты ничего не сделаешь, значит готова терпеть. Значит, с тобой можно по-всякому. И однажды он тебя изнасилует и убьёт.

Последнюю фразу соседка произнесла с особым смаком и меня пробрало дрожью.

— Спасибо, — я прикрыла глаза. — Я просто… Просто сегодня было столько всего и тут еще и он.

Из моей сумки раздалась задорная мелодия.

Я вытащила телефон и вздрогнула. На экране цвели розы и горело имя. Ирина Игнатьевна.

— Эт кто?

— Его мать, — я криво улыбнулась. — Она денег хочет, за отмену свадьбы. Видимо поторопить решила.

У меня по щекам вновь потекли слезы. Телефон продолжал звонить. А я так и не решалась снять трубку.

Соседка посмотрела на меня и забрала у мой смартфон.

— Алле, эт хто? — говор соседки стал совсем уж странным. — Маришечка? Так туточки, ага. Напали на нее, у подъезде. Ага. Как не видели, все-о видели. Полиция едет уже, ага. Так что вы не переживайте, поймают убивца проклятущего. О, по голосу слышу, что вы и не переживаете особо.

Вытерев с лица слезы, я жестом попросила соседку вернуть телефон.

— Ирина Игнатьевна?

— Марина, — холодным, звенящим от беспокойства голосом произнесла она. — Нам нужно поговорить.

— Ваш сынок со мной уже поговорил.

— Я буду у тебя через двадцать минут. Полиции ни слова. Сашенька больной человек, он не хотел ничего плохого!

Я не успела ничего ответить, а она уже бросила трубку.

— Чего там? — с жадным любопытством спросила соседка.

— Мать его едет, — я нахмурилась. — Она так странно сказала — больной человек. Но Александр абсолютно здоров. Он в спортзал по три раза в неделю катается, БАДы пьет. Откуда у больного человека столько здоровья?

Вась-васи переглянулись и Василий задумчиво выдал:

— Знаешь, почему мы детей не завели? Потому что мой родной брат с рождения агрессивный дурачок. Мать за ним следит, чтобы он таблетки принимал. Если пропустит прием, то потом…

Василий покачал головой. А Василина, хмыкнув, добавила:

— А у меня сестра двоюродная такая же. Ну, диагноз тама другой, но суть та же — пока на таблетках сидит, так на человека похожа. А если слезет… Эх. Повезло тебе, что вовремя узнала.

"Надо же, правду говорят — за каждой семьей своя трагедия", подумала я. До сегодняшнего дня Вась-васи были для меня полумаргинальной семьей. Такой, еще не совсем край, но уже на грани.

Мы посидели еще немного и увидели, как к дому подъезжают сразу две машины — такси и старенькие жигули.

— О, Степан Дмитрич. Пойду встречу, — солидно произнес Василий, подтянул треники и вышел с кухни.

Меня начала бить нервная дрожь. Недопитый чай пролился на пальцы и я, чертыхнувшись, поставила чашку на стол.

— Стёпа хороший мужик, — утешила меня Василина. — Он все подскажет и расскажет.

Вот только в квартиру Вась-васей вошел не только хороший мужик Стёпа, но и моя несостоявшаяся свекровь. Которая сразу поняла, что полицию мы не вызвали и что этот мужчина в обычной одежде просто участковый.

— Мариночка, — она широко мне улыбнулась, — ну что ты, девочка моя хорошая? Напугалась? Сашенька просто хотел сделать тебе сюрприз! Он тут же мне позвонил и попросил приехать и все-все тебе объяснить. Не будем мешать уважаемым людям и поговорим у тебя в квартире.

Она протянула ко мне руку, по которой тут же получила полотенцем. Это Василина ее хлопнула. А мне… Мне стало немного легче. Я не одна. Удивительно, но я — не одна.

— Сейчас разберемся, кто там что хотел, — обстоятельно произнес Степан Дмитрич и разулся. — Я тут как старый знакомый, но! Подсказать могу.

— Тогда мы не будем мешать встрече, — с нажимом произнесла Ирина Игнатьева. — Марина идем.

— Марина сидеть, — в тон ей отозвалась Василина и добавила, — прости господи, как будто собаку дрессирую.

— И правда, — вздохнула я и, подпихиваемая в спину соседкой, прошла в маленькую и тесную комнатку.

У Вась-васей была такая же студия как и у меня. И, судя по всему, кровать они вынесли на утепленный балкон. Потому что вошли мы в полноценную гостиную. Пусть небольшую, зато уютную.

— Рассказывайте, — Степан Дмитрич уселся на диван и достал блокнот.

— Мой сын…

— Не вы, — отмахнулся он. — Вы.

И шариковой ручкой указал на меня.

Подбадриваемая Вась-васями, свой рассказ я начала с проколотых шин и закончила «подъездным перфомансом».

— Будете писать заявление? — спросил меня участковый.

— Нет! — прерывисто выкрикнула Ирина Игнатьевна. — Что за глупости! Милые бранятся только тешатся. Что там у нее? Синяк на локте, так мужчина сильнее женщины, Сашенька просто боялся, что она упадёт на лестнице.

— От него пахло алкоголем и он забрал мои ключи, — возмутилась я.

Степан Дмитрич нахмурился, черканул что-то в блокноте и спросил:

— Он вам угрожал?