Звезда конструктора - Виталий Башун Страница 17

– Поверьте, юноша, я преждевременно поседел от этих гостей. Они от меня что-то требуют, а я не знаю, что им предложить. Вот и вы… Может, утку по-вантски? – с надеждой в голосе спросил он. – Или хотите пивка холодненького? Свежее! Густое, как сироп, и хмельное, как гномья водка. Не хотите? Увы, ничем больше помочь не могу.

Я все-таки выпил кружечку. Нет, две… или три… или четыре… не помню. Пиво действительно было чудо как вкусно. И закуска – соломка из разных сортов вяленой рыбки – очень даже в тему.

М-да. А граф показался мне очень даже вменяемым. Правда, перед первой кружкой я немного сомневался в правдивости трактирщика. В актерской мастерской, чтобы хорошо сыграть лжеца, надо было подробнейшим образом изучить особенности поведения человека и все те мельчайшие признаки, по которым можно, например, отличить правду от лжи. Ложь вольную от лжи невольной. Оказывается, основные признаки поведения у людей и даже нелюдей в главном совершенно одинаковые. Различия только в нюансах и, разумеется, самоконтроле. Хорошо натренированного мастера уличить практически невозможно. Подобные навыки в мастерской отрабатывали до автоматизма. «Четвертая стена» как-никак – все должно быть предельно натурально. Если уж играешь обманщика, то и речь его строй соответственно, а как строить, если не знаешь? Вот и трактирщик мне показался не совсем искренним. Да, скорее всего, я сам себе напридумывал тайны, а теперь буду приставать к постороннему человеку со своими на фиг никому не нужными секретами.

В общем, после не знаю какой по счету кружки трактирщик показался милейшим и правдивейшим человеком, сам трактир вполне тянул на ресторан, а тайны графа растаяли как утренний туман. Да и не очень-то хотелось – у меня зрела одна мысль и совсем не о ремонте чьих-то подозрительных артефактов.

Итак, примем за основу, что никаких шируши никогда не было. Однако пустыни и запретные земли реально существуют. Кто там жил и жил ли вообще – никто не знает. Почему бы не жить шируши? И почему бы не быть удачливым добытчикам, посещавшим эти места и приносившим, кроме золота и камней, амулеты вымершей (ушедшей) расы? Явно охотники за сокровищами не хотят, чтобы о них знали. Добыть трудно, но защитить добычу еще труднее. Вот на этом можно и сыграть.

Ох, явно подспудно я уже знал, чем займусь, раз не бросил актерские курсы и прошел их до конца. С мастерской, правда, была связана еще одна загадка. На прощание, поздравив с успешным завершением обучения и вручив красиво оформленный диплом, директор дружелюбно, словно обращаясь к коллеге, произнес загадочную фразу:

– Поздравляю. Погуляй пока.

Что означает «погуляй» и «пока», я, сколько ни ломал голову, так и не понял.

С другой стороны, ну, брякнул человек что-то в задумчивости, ну и что? Никто ведь силком меня на подмостки не потянет. Там и без меня толпы будущих знаменитостей, готовых хоть на «кушать подано», хоть на «шаги за сценой», штурмуют столичные театры. Уж про себя-то я знаю точно – отнюдь не гений лицедейства, чтоб в гонке за мои таланты художественные руководители театров насмерть загоняли своих пегасов.

Отодвинув все загадки мира в дальний угол, я наметил своей первой жертвой дочь барона К. Месяц назад, занимаясь в их апартаментах ремонтом светильника, невольно услышал ее разговор с подругой. С девушкой случилась обычная в таком возрасте – шестнадцать лет – беда. Неразделенная любовь. Она говорила подруге, что все бы отдала за то, чтобы «хоть минуточку побыть в его объятиях!». На резонные замечания той о недостаточной стойкости эффекта всех известных зелий она отвечала неизменным «ах!» и «увы!».

Романтические бредни? Первая любовь? Наверняка. Как и то, что все пройдет. Также наверняка. А может, и не пройдет. Сколько, бывает, бросаются с башен или травятся ядом. И все из-за того, что считают, будто жить дальше без любви конкретного субъекта немыслимо и невозможно. Кто бы их остановил в тот роковой момент, подержал годик на привязи, да и отпустил? Глядишь, жизнь такой мрачной уже и не покажется, а еще через пяток-десяток лет еще и скажет сама себе, когда рассмотрит своего ангела без розовых очков: «И как я тогда могла сходить с ума по этому придурку?!» Впрочем, говорят, иногда и через пятьдесят лет продолжают безнадежно любить. Но такое бывает крайне редко. Как дождь в пустыне.

Таким образом, с совестью своей я разобрался, а амулет у меня уже был готов. Для тренировок в изучении принципов, открытых записями отца и магемами амулета графа, я неоднократно перекраивал свой первый приворотный амулет. В конце концов, перепробовав практически все, что мне было надо, я вернул ему исходный функционал, но на новых принципах. Магемы получились ну очень компактные. Медальон можно было бы уменьшить раз в пять, однако вместо этого я загнал туда еще и распознавание уровня совместимости еще до вложения частички плоти объекта. Действовал он на расстоянии до двух метров и во включенном состоянии теплом или холодом информировал носителя, насколько он совместим с тем, на кого в этот момент камень медальона направлен. Кроме того, добавил функцию указания направления на объект и примерного расстояния. Это уже после помещения внутрь частички плоти. Зеленое пятнышко на камне указывало направление, а его размер – примерное расстояние. На мой взгляд, получилось неплохо.

Главное, я уверен, что никакой эксперт не разберется в моих магемах. Да и сам медальон из-за многочисленных экспериментов над ним выглядел очень старым. Просто древним. К сожалению, материал амулетов и артефактов очень быстро старится, выкрашивается, испаряется, или изделие просто разваливается. Зависит от того, насколько часто используют амулет по назначению, а еще больше от частоты смены магем. Каждое внедрение существенно влияет на срок службы, поэтому не рекомендуется переделывать амулеты. Лучше взять новую заготовку, пусть даже из менее прочного материала. Камни – чем тверже, тем лучше – служат дольше всего. Металлы, особенно не окисляющиеся, изнашиваются быстрее, а все остальные материалы в переделку не попадают никогда. Ну разве что позарез потребуется сделать что-то одноразовое, а ничего под рукой нет вообще.

Таким образом, имея готовый прототип, я мог проверить, пойдет ли у меня дело с продажей амулетов. Собственно, именно поэтому я «запал» на юную баронессу. Не она, так другая, не баронесса, так графиня, не графиня, так виконтесса… да мало ли страдающих девичьих душ, готовых в эту пору все отдать «за любовь», пусть и несколько искусственную. Все-то мне не надо, а вот десяток-другой золотых очень даже не помешают. Амулет наверняка проверят у эксперта, а может, и у нескольких, и только тогда выяснится, не слишком ли я самонадеян. Вполне возможно, мою поделку сочтут неуклюжей работой недоучки, но отнюдь не творением древних мастеров, тем более неизвестной расы. Тогда придется думать, как жить дальше, и, может быть, менять работу на более денежную.

С работой, по идее, проблем уже не должно быть, поскольку теперь будут смотреть не на диплом, как у выпускника, а на опыт работы и достигнутую категорию. Она у меня, кстати или нет, с недавних пор (уже несколько дней) вторая – мастер Трумар постарался и подал в квалификационную комиссию столицы представление, которое было быстро удовлетворено. Придворному магу отказывать не стали, как и придираться к его документам.