Наемники фортуны - Алексей Бобл Страница 17

– Оружие у Надима, выходит, целиком железное было? – перебил я. – Интересно, хочу посмотреть.

Он озадаченно спросил:

– Чё?

– Ты говоришь – некроз только железо не трогает. Но хочешь, чтоб я оружие Надима принес. А оружие из чего? Ствол там, затвор… А приклад? А ложе? Они ж деревянные, Бурнос.

Он покрутил головой, почесал выступающий вперед подбородок и заключил:

– Соображаешь, наемник. Ну, вообще, некроз не только железо, он и еще кое–что, говорят… Стекло там… Не, точно, пропало Надимово оружие! Ладно, не важно, монеты все одно нам доставишь. А потом мы тебя в другие места свезем. Говорят, некроз на Пустошь наступает, пятен все больше. Будешь хорошо работать – буду тебя кормить и почти не бить, сечешь?

Я покачал головой:

– Ты меня не заставишь на себя пахать, Бурнос.

Он засмеялся:

– Заставлю. Ты не знаешь еще, на чё Сип наш способен. Он, понимаешь… – главарь кетчеров доверительно склонился ниже, упершись руками в прутья решетки, – людей мучить оченно любит. Такой от нрав у мальца. Как–то фермера одного покалечил, кожу с него… Мои уже говорят: «Сип, добей его, чё он орет, спать же мешает», а этот садюга… Три дня фермер орал. И ты орать будешь, тем паче зол он на тебя. Слезами кровавыми умоешься, шкуру он с тебя живьем снимать станет, суставы дробить… Сам умолять меня начнешь, чтоб пустил в пятно, работать позволил и от Сипа защитил. Ну ладно, парняга, до утра тут сиди, а потом решим, чё да как.

Он встал, шагнул прочь, и тогда я сказал:

– А ты ей поверил, да, Бурнос?

Главарь вновь показался над краем ямы.

– Чё? – подозрительно спросил он.

– Девке поверил, что она дочка Тимерлана?

– А почему бы мне ей не поверить?

– Ну ты наивняк, кетчер! – Я насмешливо смотрел на него. – Да ты на нее глянь: шлюха обычная. И вот такая вот – дочь самого́ Тимерлана?

Я понятия не имел, кто такой этот Тимерлан, то есть ясно было, что он главарь Меха–Корпа, но что это за Меха–Корп, я не ведал, а раз так, то не знал ничего и про Тимерлана. Но надо было что–то делать, а других путей, кроме как сбить кетчера с толку, пока что не наблюдалось.

– Одета нормально, – возразил он, – говорит умно́, шлюхи дорожные так не болтают складно. Главное, деньги у нее есть. Откуда у шлюхи деньги? Врешь, наемник.

Я поднял руку, собираясь покрутить пальцем у виска, но сообразил, что для Бурноса этот жест может оказаться бессмысленным – вдруг здесь так никто не делает? – и сплюнул на дно ямы.

– Болтает складно, потому что любовник у нее из этих… Короче, лекарь он был, ученый сильно. Книжки всякие читал, в науках соображал, а она с ним жила. Ты знаешь, что такое «науки», Бурнос? Сам подумай: ну откуда дочка самого́ Тимерлана здесь возьмется? Как она попала на эту свалку вашу? С каким–то наемником, без охраны, без ничего…

– А ты мне, значит, объяснишь щас? – прищурился он.

– Объясню, – уверенно сказал я. – Уже объяснил: она шлюха обычная. Последний год с одним лекарем богатым жила…

– Чё? – перебил кетчер.

Я быстро повторил про себя только что произнесенные слова. Что не так? Слово «лекарь» ему знакомо, а больше вроде ничего такого…

– Чего это ты щас сказал, наемник? Что это за… этот… гог?

– Год… – Тут я слегка растерялся. У них что, вообще другое исчисление времени?

– Да, вот оно. Чё оно такое?

– Ну… Так в местах, откуда я, время меряют.

– А откуда ты?

– С побережья.

– Откуда? С какого еще по–бе–режья? Ты дурман–травы, часом, не курил сёдня с утра, парняга? Такое несешь… И хочешь, чтоб я тебе верил?

Решив, что единственное спасение для меня сейчас – решительность, я заявил:

– Хочу – не хочу, а главное, что правду говорю. Юна последний… последнее время с богатым лекарем жила. Потом мы с ней сошлись. Я всякими разными делами промышлял… На мутафагов охотился, ну и другими. И мы ее любовника грабанули. Хотели только денежки унести ночью, но так вышло, что убили его. Проснулся старик не вовремя, пришлось мне его пристукнуть. В ту же ночь ушли, сам понимаешь: оставаться после такого нельзя было. В Москву пошли. То есть сначала ехали, потом шли… А когда она вас увидала – решила предать меня. И тебя потом так же предаст. Она та еще стерва, Юна моя. Понял, кетчер?

Несколько мгновений он смотрел на меня, потом развернулся и ушел.

* * *

Солнце село, в яме стало темно, но вскоре наверху зажгли факелы, и отблески огня упали на отвесные земляные стены. Яма эта находилась сразу за большим мусорным холмом позади двухэтажного дома. Я слышал приглушенные голоса кетчеров и обитателей Серой Гари, треск факелов, даже тихий скрип лавок и звон посуды, доносящиеся из дома.

Приподнявшись на цыпочках, я вытянул руки – до накрывающей яму решетки всего ничего, если подпрыгну, ухвачусь за прутья… Но что дальше? Углы решетки приварены к железным столбам, врытым в землю, ее не поднять. Ближе к краю – люк, закрытый на засов с большим висячим замко́м. Отсюда я смогу дотянуться до него, если повисну на одной руке, а вторую просуну между толстыми квадратными прутьями, только толку от этого никакого…

Факел загудел на ветру, в яме стало светлее, и на фоне неба возникла голова с гребнем волос, украшенным лезвиями и заточенными кусками арматуры.

Сип присел на краю ямы с факелом в одной руке и цеповой плетью в другой и стал покачивать ею. Грузила на концах зазвенели, залязгали, ударяя по прутьям.

Я уселся на дне, поджав ноги, привалился спиной к стенке. Сип наблюдал за мной. Глаза, поблескивающие в свете факела красным, напоминали звериные.

Раздались шаги, и на краю ямы появился Бурнос.

– Паскуда! – выдохнул он. – Мутафага тебе в задницу, наемник… Сбрехал мне! Девчонка печать Корпорации показала! И свиток… Я–то читать не умею, но Манок наш в грамоте соображает! Она из Меха–Корпа, точно это! И она нам все объяснила… Ты на самоход ее напал, убил охранников, ее саму хотел продать в бордель в Кевоке, да с пути сбился! Ну, паскуда, радуйся, что неохота мне щас в яму лезть… Утром тебя отделаю – в пятно на карачках поползешь, понял?!

Он отскочил и снова появился на краю ямы с большим камнем в руке. Замахнулся. Я нырнул вперед, и камень врезался в землю, едва не задев мою спину.

– Сип, сторожи! – приказал Бурнос. – Вниз не вздумай лезть! Сам видел: наемник махаться горазд. И девка говорит, он двоих ее людей голыми руками положил, третьему башку с самострела разнес. Я знаю, тебе его цепями погладить своими хочется, но чтоб здесь сидел! Ты понял? – Он схватил Сипа за шиворот, притянул к себе и выдохнул в лицо: – Понял, спрашиваю?!

Панк что–то прошипел в ответ.