Проклятие ледяной горы - Антти Джокинен Страница 17

Судья выдержал паузу, поднес пивную кружку ко рту, спокойно выпил и шарахнул пустой посудой об стол так, что сотряслась вся округа.

– Чертов старый рогач. Что он имел против нас? – пробормотал Николас, проклиная Осму. Коварный Осма поджидал около передней двери, когда Николаса и Хесси выволокли наружу: он тут же признался, что видел, как они залезали в спящий дом. И Николас не мог поверить своим глазам, когда увидел, как стоявший рядом с Осмой судья протянул тому награду за опознание преступников. Получив кошелек с золотом, Осма гадко осклабился, злорадно подмигнул Николасу и Хесси и преспокойно ушел. И вот теперь они стояли перед судом, обвиняемые в преступлении, на которое их подбил Осма… Николас проклинал судьбу.

– Чертовщина, зачем он выдал нас? – заныл Хесси, озираясь. Он был обмотан грубой веревкой, и та не давала ему свернуться в клубок и скрыться.

Рядом с ними сидела старуха с клетчатой накидкой на плечах. Услышав слова Хесси, она наклонилась к Николасу и сказала:

– Судья дает Осме по двадцать золотых слитков за каждого преступника, которого тот сдает ему.

– Двадцать? – Николас искренне изумился.

Старуха кивнула.

– И вдобавок ко всему, – голос судьи гудел подобно грозе, – устройство всеобщего хаоса и подстрекательство!

Судья замолчал на мгновение, и тогда сидевшая поодаль старуха в синей накидке подскочила на месте и, побагровев, вытянула в сторону Николаса свою трясущуюся руку.

В этой седовласой сгорбленной фигуре не было ничего знакомого, но ее одежда напомнила Николасу о старых прорицательницах из его собственных краев.

Старуха сначала плюнула в его сторону, а потом начала верещать в полный голос:

– Слушайте все! Этот парень сеет вокруг себя зло и смерть. Он – колдун, истинный дух Маналы! От него следует избавиться, иначе он напустит на нашу деревню проклятие!

И тут Николас признал эту женщину. Нет, не на лицо – оно оставалось неизвестным, но голос был знаком. Точно такие же обвинения он слышал той самой ночью, когда его посадили под замок в холодную темницу дожидаться смерти.

Судья быстро отошел от смущения и ударил молотком по столу.

– Молчать! Обвинение да будет учтено. Имеется ли у вас, клятвопреступники и отщепенцы, что сказать по делу до оглашения приговора?

И прежде чем Николас и Хесси успели раскрыть рот, судья что есть силы хрястнул молотком по столу, да так, что кружка подскочила в воздух и отлетела в сторону.

– Властью, данной мне здешним людом, я признаю вас обоих – тебя, Николас, и тебя… тьфу, чем бы ты там ни был… признаю виновными. Вы приговариваетесь к привязыванию за левую ногу к воздушному шару, который поднимет вас наверх, перенесет через горы и, наконец, лопнет над пустыней с островерхими камнями. Ибо тогда вы низвергнетесь вниз и причините себе неприятные и даже печальные ощущения. Заседание окончено!

Судья еще раз грохнул по столу молотком. Публика зашумела, обсуждая в голос происшедшее, а охранники потащили Николаса и Хесси в деревню.

– Вот нечисть! Привяжут и ведь только за одну ногу! – удивляясь, сказал Хесси.

– За левую, таков уж местный обычай, – сказал кто-то из сопровождающих, не скрывая сочувствующего выражения лица. Николас посмотрел вокруг: девочка с белыми волосами глядела на него, наморщив лоб, и в ее взгляде было нечто очень странное.

В сопровождении двух охранявших их здоровенных калевальцев, чьи лица были скрыты под глубокими капюшонами, Николас и Хесси вошли в темный проход между сросшимися рябинами. В конце виднелось засыпанное снегом и освещенное луной открытое пространство. Там, в тени огромной горы, располагалась деревня из нескольких десятков домов, окруженная высокой стеной из кольев.

Дома были рубленные из бревна, некоторые даже в четыре этажа. Их стены, шеломы крыш и причелины были одна краше другой. Перед каждым домом ровные каменные ступени поднимались к дверям с крепкими коваными петлями. У ворот ограды всех входящих осматривали бородатые мужчины в плотных накидках из болотного мха и добротных доспехах из выделанной щучьей кожи. За горами в небе заискрилось лисьей шубой северное сияние, а легкий ветерок принес терпкий запах надвигающейся стужи.

Николаса и Хесси затащили в проулок, где были сплошь трактиры, лавочки да мастерские. Земля была покрыта снегом, который, как заметил Николас, выпал в этом году раньше обычного. Да и мороз был крепче привычного. Кругом среди снующего народа ходили странные существа с совершенно прямыми спинами, и тут Николас отметил, что девочка с белыми волосами из их числа. В них было нечто непонятное, нечто отдающее древними таинствами. Их гладко причесанные волосы и бороды сверкали в лунном свете, и Николас подумал, что они все и есть те самые легендарные сыны Калева, о которых говорят, что они защищают добрых людей и пробуждают голос совести в душах самых закоренелых злодеев. Ходили слухи, что калевальцы умели колдовать.

Николас никак не мог оторвать глаз от их чеканных профилей и светлых глаз.

То тут, то там около домов виднелись снеговики и просто вылепленные из снега животные. Дети с любопытством выглядывали из окон, рассматривая проходящую мимо процессию.

Наконец Николаса и Хесси привели на площадь. С одного ее краю стояла старая береза, на нижних ветвях которой висела огромная ледяная глыба в форме полушара, а к ней была приставлена хлипкая лестница.

– Мы продержим вас здесь до утра, а потом сможете отправиться в свое путешествие, – сказали им и показали на лестницу. – Ну-ка полезайте!

Друзьям не оставалось ничего другого, как забраться на ледяную глыбу и через отверстие наверху соскользнуть внутрь. Один из охранявших приковал их руки толстыми железными цепями к твердым, как лед, стенам. Потом к проходу привалили огромную ледяную крышку и задвинули засов.

Внутри глыбы было холодно и тихо, как в могиле. Ее стены были настолько толстые, что пропускали свет только редкими тусклыми пятнами, да и те понемногу начали гаснуть. Опустилась кромешная тьма.

– Здесь точно ничуть не теплее, чем в объятиях утопленника, – отметил Николас и сел на корточки, обхватив руками ноги, чтобы не замерзнуть.

Царапая лед когтями, Хесси подполз к стенке, свернулся калачиком и закрыл глаза.

– Сейчас бы кружка-другая сладкого квасу не помешала, – сказал Николас. Он провел рукой по животу и сунул ее в карман. – Гадство какое, а ведь как хочется есть!

Я лежу, дрожа от холода, внутри ледяной глыбы. Рядом храпит Хесси. Пытаюсь уснуть, но не получается. Мысли путаются, они отгоняют от меня сон. Скоро начнет светать. Вдруг какая-то тень пролетает над нами, и я вскакиваю. Виднеются лишь неясные очертания, похожие на черного лебедя. Стараюсь не дышать и жду: что-то должно произойти. Где же мой крикса – не видать совсем!

Раздается глухой удар, и ледяная глыба тупо вздрагивает. Тут же вскакивает Хесси, но он молчит. Мы вместе прислушиваемся к звуку, доносящемуся извне.