Желание жить - Наталья Савицкая Страница 17

– Ты собираешься рисовать или просто так притащил сюда краски? – вырвал меня из воспоминаний Барон.

Установив подставку-треногу (предварительно собрав ее из специальных деталей), я устроила полотно вертикально и устремила свой взгляд на горизонт. Вновь с трудом оторвавшись от солнца, я смешала краски и выбрала кисть потолще. Потом отложила ее, найдя в маленькой коробочке тоненький уголек. Сперва зарисовка. Так я всегда поступала дома и не собираюсь отходить от традиций сейчас.

Легкие и точные взмахи рождали на чистом полотне силуэты домов, спешащих закончить все дневные дела оборотней и неровные фигуры облаков. Особо тщательно я вырисовала крышу здания суда и добавила одинокий силуэт храма.

Закончив зарисовку, я взялась за кисть и начала накладывать первый слой краски, щедро добавляя золотых оттенков. Браслет поблескивал на руке, но Барон молчал, не решаясь отрывать меня от творения. Кстати, в моей второй ипостаси я отметила серую полосу на шерсти в том самом месте, где в обычное время находился браслет. Как это происходит – не знаю, да и спрашивать ни у кого не решусь.

Затем посторонние мысли улетучились. Осталась только я, закат и полотно, на которое моя рука ловко передавала все увиденное. Кисть плавно порхала в воздухе, изредка сменяясь, когда нужны были более тонкие для прорисовки деталей.

Теперь мне был виден только край солнца, но память продолжала удерживать перед глазами нужный момент… Только я не помню, как выглядел храм.

– Могу помочь, – заметив мои затруднения, предложил Барон.

– Давай, – вздохнула я.

Над рукой повисло изображение города, когда солнце еще сияло над крышами. Я быстро нашла глазами храм и улыбнулась. Он единственный не сиял золотом, впитав в себя все кровавые оттенки – очередное напоминание о павших. Скорбь и печаль.

Еще час, и картина была готова. Солнце уже давно скрылось с глаз, и только звезды продолжали освещать землю. На улицах зажглись фонари, цепочкой огибая дома. А я быстро собирала все рисовальные принадлежности. Немного подумав, я оставила их на крыше, решив взять только не до конца высохший рисунок. Посмотрев на свои испачканные краской руки, я довольно улыбнулась, откинула крышку люка и спустилась по лестнице, бережно неся полотно, натянутое на деревянную панель. Нужно возвращаться и вновь стать Шиальдом, младшим принцем рода Араон.

Томительные минуты осторожного пересечения людных коридоров, и я прошмыгнул в комнату, минуя сонных стражей, которые, похоже, и не заметили меня. Безобразие, а если произойдет покушение?.. Впрочем, сейчас это мне на руку. Но в будущем стоит сделать им замечание.

В комнате меня ожидал Ярис, про которого я, признаться, совершенно забыл. Он вскочил с кресла при моем появлении и сонно протер глаза. Затем удивленно их вытаращил, когда увидел меня. И что его так изумило? Мельком взглянув в зеркало, я не выдержал и расхохотался. М-да. И это принц называется: волосы встрепаны и испачканы, одежда в пыли и краске. В ней же и мои руки… и нос, который я почесал в пылу творения, совершенно забыв о кисти. Вот и результат.

– Хорошо, что меня никто не видел, – отсмеявшись, задумчиво произнес я и окинул мальчика оценивающим взглядом. – Хотя…

– Я никому не скажу, – испуганно поддавшись назад, пролепетал Ярис.

Я недоуменно посмотрел на него, а потом фыркнул. Похоже, фраза получилась несколько двусмысленной. Ничего удивительного, что мальчик испугался. Когда он привыкнет?

– Ты меня неправильно понял. – Я аккуратно поставил картину на кресло и чуть отошел назад, любуясь городским пейзажем.

– Как красиво! – вырвалось у Яриса, когда он осторожно взглянул на полотно.

– Да, – довольно кивнул я, осматривая дело своих рук. – В этот раз очень даже неплохо получилось…

– В этот раз?.. – ошеломленно переспросил мальчик, но тут же прикусил язык, а я хихикнул.

– Будем считать, что это просто мое невинное увлечение.

– Для простого увлечения у вас действительно хорошо получилось. – Ярис не отрывал взгляда от яркой центральной фигуры – золота крыши здания суда. Сбоку едва прорисованным силуэтом краснел на фоне темнеющего края неба храм Ерелея. Несмотря на яркий центр, скромный храм привлекал намного больше внимания, вызывая тихую грусть.

Мальчик окинул меня задумчивым взглядом и отошел в сторону, а я, убедившись, что краски полностью высохли, накрыл картину легкой, непрозрачной тканью.

– Нужно ее спрятать. – Я взял картину в руки и подошел к гардеробу.

В его дальней стене есть неприметная, запирающаяся на ключ дверца, ведущая в небольшую комнатку с одним окном. Тут же находился мягкий диван и свободное пространство, покрытое пылью. Устроив картину на диване, я запер дверцу и нашел второй ключ, который отдал Ярису.

– Следи там за порядком. Нужно убрать пыль и вообще привести комнату в должный вид.

– Хорошо, господин. – Мальчик спрятал ключ в кармане легкой курточки.

– Об этом никто не должен знать, – предупредил я, склоняясь над тазиком с водой и стараясь отмыть руки и нос.

– Хорошо, – повторил Ярис. Немного помолчав, он все же попросил: – А можно, я еще раз взгляну на картину?

– Смотри сколько хочешь, – улыбнулся я. – Хоть кто-то порадуется ей. Но у меня есть одно условие. – Мальчик вопросительно взглянул на меня, и я продолжил: – Ты сейчас расскажешь мне о том, откуда у тебя эти синяки.

И я указал рукой на шею малыша. Ярис испуганно подпрыгнул и машинально прикрыл воротником куртки следы чьей-то жестокости. И я собираюсь узнать, кто виноват. Не дав мальчику опомниться, я забросал его вопросами и мягко попросил довериться мне. Ошеломленный таким напором, смешанным с ласковыми словами, Ярис сдался и поведал мне об одном распорядителе, который ненавидел мальчика за то, что он человек. А после того, как беззащитный ребенок (родителей у мальчика не было – отец умер год назад, а мать при родах) стал личным слугой принца, совсем озверел и стал бить малыша. Выслушав это, я приказал Ярису передать тому распорядителю приглашение ко мне на аудиенцию. Малышу ничего не оставалось делать, как согласиться. Он молча наблюдал, как я с ожесточением стираю краску с кожи, и вдруг спросил:

– А почему вы скрываете свой талант?

Хм, мальчик и впрямь осмелел. Наконец-то я своего добился. Теперь все пойдет гораздо лучше и проще.

– Поверь, Ярис, не все можно рассказывать и не всем. Надеюсь, ты промолчишь?

– Я умею хранить тайны. – Похоже, Ярис даже слегка обиделся. – Вам что-нибудь еще принести?

– На днях, когда приберешь в той комнате, забрось туда еще несколько чистых полотен. И не забудь о распорядителе. Я очень хочу с ним сегодня пообщаться.

Мальчик склонился в поклоне и ушел, а я, умывшись наконец и сполоснув в ванной волосы, переоделся в халат и стал дожидаться распорядителя. Тот пришел довольно быстро и вел себя подобострастно. Однако я, мечтая о сне, кратко и ясно высказал этому оборотню, что я с ним сделаю, если он еще хоть пальцем тронет моего личного слугу и вообще кого-нибудь из дворцового персонала. Мужчина сперва пробовал возражать, но затем смирился и, поклонившись, исчез за дверью. Решив наутро спросить у Яриса, изменилось что-нибудь или нет, я пожелал Барону спокойной ночи и лег спать.