Аид - Александра Адорнетто Страница 17

Войдя, я заметила, что Джейк нервничает, словно заждавшись. Здесь тоже имелся камин, и Джейк стоял к нему спиной. Одет он был строже обычного: в костюмные брюки, рубашку с открытым воротом и темно-красный обеденный жакет. На его белой как кость коже плясали отблески. Он был совсем таким, как мне помнилось: длинные черные волосы падали на глаза, и стеклянный блеск этих глаз напомнил мне акулу. Увидев меня, он принялся ходить по комнате, останавливаясь, чтобы рассмотреть то один, то другой предмет обстановки. Посреди стола в вазе стояли розы на длинных стеблях. Джейк выдернул цветок, понюхал и стал вертеть в руках. Он не замечал шипов, словно не чувствовал боли, хотя по его пальцам протянулись тонкие струйки крови. Едва я сообразила, что боли для него и не существует, как ранки затянулись.

Солидный стол, занимавший большую часть кабинета, был отполирован до блеска и отражал потолок. Вокруг стояли вращающиеся кресла с высокими спинками. Целую стену занимал огромный монитор, на нем мелькали сцены из клубов. Я будто завороженная следила за блестящими от пота телами, прижимавшимися друг к другу в танце так, что едва не сливались воедино. Внезапно изображение сменилось на ряды статистических данных и подсчетов — и снова возникли неутомимые танцоры. Зумм выхватывал отдельные лица и показывал их в окружении чисел.

— Как тебе мои клубные крысы? — хвастливо спросил Джейк. — Обречены вечно пить и плясать! Моя идея!

В руке он держал рюмку с янтарной жидкостью и время от времени делал глоток. На краю пепельницы дымилась сигарета.

Кто-то кашлянул, и я развернулась, заметив, что мы не одни. В дальнем углу комнаты сидел, поглаживая спящего кота, юнец не старше меня. На нем была клетчатая рубашка и штаны, такие широкие, что их приходилось поддерживать помочами. Каштановые волосы были неровно подстрижены надо лбом, словно отхвачены овечьими ножницами. Ступни он развернул носками внутрь — так сидят маленькие дети.

— Бет, познакомься с Такером. Он мой ассистент и будет за тобой приглядывать. Встань, Такер, пожми ей руку, — прикрикнул на парня Джейк и снова стал вежливым, обернувшись ко мне: — Извиняюсь за манеры этого деревенщины.

Джейк обращался с парнем как с плохо выдрессированным щенком. Когда Такер встал и двинулся ко мне, оказалось, что он заметно приволакивает правую ногу. Он протянул мне широкую мозолистую ладонь. Я заметила глубокий шрам от основания носа до верхней губы. От этого губа у него вздернулась, словно в вечной презрительной усмешке. Парень, хоть и рослый, выглядел беззащитным. Я попробовала ему улыбнуться, но он в ответ насупился и отвел глаза.

Движение Такера разбудило кота — не слишком дружелюбного сиамца. Кот выгнул спину дугой и свирепо зашипел на меня.

— Думаю, ему не по нраву соперница, — шелковым голосом заметил Джейк. — Хватит показывать характер, Фауст. Как ты устроилась, Бетани? Сожалею, что твое прибытие оказалось столь драматичным, но ничего другого я не сумел придумать.

— Неужто? — огрызнулась я. — А по-моему, излишество во всем — в твоем стиле, ты же у нас королева сцены!

Я очень старалась его задеть. Льстить совершенно не было настроения.

Джейк сложил губы в насмешливое «О» и прикрыл их пальцами.

— О, мы выучились царапаться? Хорошо. Нельзя же всю жизнь прожить этакой «малюткой Бо-Пип»! [5]

Джейк напоминал мне хамелеона: менялся вместе с окружением. На родной почве он стал совсем иным, чем помнился мне по школе. В «Брюс Гамильтон» парень был самоуверенным чужаком. Обзавелся кланом преданных последователей, но их притягивала к нему субкультура, которую он тогда воплощал. Джейк знал, что не стал своим, и не пытался этого скрыть. Зато всеми средствами норовил привлечь к себе внимание и наслаждался, добиваясь влияния на соучеников. Все же тогда он был постоянно начеку, был готов к любому повороту событий. У себя дома он полностью расслабился, плечи держал свободно, улыбался лениво. Здесь мир принадлежал ему, здесь никто не оспаривал его власти.

Нетерпеливо мотнув головой, он обратился к Такеру:

— Ты собираешься налить гостье вина или так и проторчишь весь день шишом ненужным?

Парень бросился к низкому столу и неловко схватил хрустальный бокал. Налив в него багряной жидкости из графина, он брякнул бокал передо мной.

— Не хочу пить, — отказалась я, оттолкнув выпивку. — Я хочу знать, что ты со мной сделал. Хочу что-то вспомнить, но воспоминания заперты. Разблокируй их!

— Что толку вспоминать прошлое? — улыбнулся Джейк. — Довольно тебе знать, что ты была ангелом, а теперь ты — мой ангел!

— Ты и впрямь думаешь, что похищение сойдет тебе с рук? Как насчет божественного воздаяния?

— Пока я неплохо обхожусь, — хихикнул Джейк. — Да и тебе давно пора было выбраться из этой дыры. Мелкий городишко.

— Слушать тебя тошно!

— Ну-ну, давай не цапаться с первого дня. Присядь, пожалуйста, — Джейк вдруг заговорил, словно обращаясь к другу, встреченному после долгой разлуки. — Нам многое надо обсудить.

— Не стану ничего обсуждать, пока ты не вернешь мне воспоминаний, — сквозь зубы процедила я. — Не тебе ими распоряжаться, и я должна вспомнить.

— Я не отбирал твоих воспоминаний, Бет, — фыркнул Джейк, — хотя мне льстит, что ты приписываешь мне такую власть. Может, я упрятал их поглубже, но покопайся и найдешь сама. Лично я на твоем месте предпочел бы начать с чистого листа.

— Покажешь, как это сделать? Сама я не справляюсь.

— А с какой стати? — надулся Джейк, раскачиваясь на стуле. — Наверняка ты все повернешь против меня.

— Я серьезно, хватит шуток!

— А ты не думала, Бетани, что я это сделал для твоего же блага? Может, тебе так лучше?

— Пожалуйста, Джейк, — тихо сказала я. — Я без них не та, что прежде. Какой смысл обладать мной, если я сама не знаю, кто я?

Джейк вздохнул так, словно я требовала от него непомерной услуги.

— Ну что ж. — Одним текучим движением он очутился рядом со мной. — Посмотрим, чем я могу помочь.

Джейк прижал два холодных пальца к моему правому виску. И вот оно: подавленные воспоминания обрушились лавиной. Пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Мирную жизнь на Байрон я помнила по-прежнему, но теперь в нее встроились недостающие осколки. Пришло то, что было ядром и центром, из чего произрастало все остальное. Я видела вечеринку в честь Хэллоуина, только сейчас я была там не одна. Рядом стоял кто-то с ослепительной синевы глазами, с волосами цвета меда, с обезоруживающей улыбкой, от которой у меня слабели коленки. Образ Ксавье пронзил меня неописуемым счастьем. Однако счастье оказалось недолгим. Миг спустя это воспоминание затмилось новым. Я увидела скорчившееся тело на пыльной дороге и уносящийся в темноту мотоцикл. Воспоминание причинило такую боль, что мне захотелось загнать его обратно, вытеснить из сознания. Не могла я жить с мыслью, что Ксавье, быть может, уже нет в живых. Знать бы, что он жив и здоров, тогда я перенесла бы даже изгнание в эту забытую Богом пустыню. В тот миг я поняла, что мудро это или глупо, но все мое счастье сосредоточено в единственном источнике. Отрезанная от него, я не могла существовать — не хотела.