Не будите спящего барона - Михаил Михеев Страница 17

Быстро поглощая все, до чего мог дотянуться, Аллен украдкой наблюдал за остальными. В последнее время появилась у него такая привычка – в королевстве стало очень уж неспокойно, и даже здесь, в кругу людей, которым он доверял, Аллен не мог от нее отделаться. Кстати, выходило довольно-таки познавательно. Элтон ел, как всегда, аккуратно и изящно, словно не в лесу, а на королевском приеме, Пьер и Милагора – спокойно, неторопливо и по-крестьянски, а вот девицы… Интересное это было зрелище. Похоже, Милагора учила их, как правильно вести себя за столом (она умела, о да, многое умела, и кое-кто весьма удивился бы, столкнувшись с некоторыми ее умениями), да и до того они, в принципе, были не крестьянками от сохи. Вот только чувствовалось, что, хотя обе неплохо умеют управляться со столовыми приборами, но предпочли бы брать, к примеру, вилку правой рукой, а ножом пользоваться не каждый раз, а единожды, накромсав все мясо ломтиками сразу же. Словом, классический пример воспитания и отсутствия необходимости к каждодневной практике. Аллен улыбнулся про себя и продолжил аккуратно терзать тупым столовым ножом бифштекс. Пускай немного потренируются.

Все приятное имеет свойство заканчиваться, и обед не является исключением. Даже если он грозит плавно перейти в ужин. Первым испарился Пьер, пошел топить баню, затем куда-то ушла Милагора. А девчонки остались, им, видите ли, интересно, что происходит в большом мире. Что же, если постоянно сидеть в глуши, это и неудивительно. Придется развлекать, никуда не денешься, тем более с набитыми, как барабаны, животами и барон, и целитель потеряли былую подвижность вкупе с желанием куда-то идти. Так что оставалось развалиться в креслах и философствовать, одновременно развлекая молодежь.

Ирма

– …А вообще, неспокойно в королевстве. Я столько наемников в городе в жизни не видел. Шляются по кабакам, пьянствуют, задирают людей. Ко мне каждый день притаскивают по пять-шесть человек, порезы от ножей залечивать. Скольких насмерть завалили, я даже представить боюсь.

Элтон разливался соловьем, расписывая творящиеся в городе ужасы. Аллен сидел откинувшись в кресле и с задумчивым видом изучал кончики пальцев. Видно было, что мыслями он где-то далеко отсюда. В прошлые приезды он был совсем другим – веселым, бодрым, прямо искрящимся энергией. Несмотря на то, что он был на четыре года старше нее, разницы во время общения она не чувствовала. Молодой барон умел делать так, что Ирма самой себе казалась старше, а он, напротив, моложе, чем на самом деле. Сейчас же перед ней сидел замотанный донельзя человек с сеткой мелких, но ставшими из-за дорожного загара очень заметными морщинок вокруг глаз. Странно, раньше так не бывало. Обычно когда эти двое приезжали, барон, даже уставший в дороге, всегда держался бодрячком и умел не показывать, что предпочел бы полежать – и чтоб его не трогали. Сейчас же его, похоже, не волновало, что о нем подумают другие.

Однако в какой-то момент все переменилось. Ирма даже не поняла сначала, как и после чего это произошло. Вот сидел усталый человек, можно сказать, не сидел даже, а дремал – и вдруг словно за ниточку дернули. Спина прямая, глаза смотрят с обычным доброжелательным прищуром… Ирма сообразила, как это произошло, только когда поняла: барону задали вопрос. Лиина задала, если точно, причем серьезный. С абсолютно детской непосредственностью она поинтересовалась, будет ли война, и если будет, то с кем? Опять с орками?

– С орками? – Аллен прищурился и машинально потер кончиками пальцев белесую, почти незаметную ниточку шрама над левой бровью. – Очень сомневаюсь.

– Почему? – на этот раз интересно было уже самой Ирме.

– Во-первых, – барон повернулся к ней и начал загибать пальцы. Любил он иногда начинать такие вот подробные объяснения, словно по полочкам информацию раскладывал, как для младенцев, право слово. Ирма знала, что некоторых такое отношение бесило, но ей самой даже нравилось. Скорее, ее разозлили бы монологи в стиле «сам догадайся, недоумок». С детства ненавидела такое отношение. – Во-первых, орки нападают на нас с периодичностью в шестнадцать-двадцать лет. Они же степняки, серьезным образованием не обремененные, и понятие стратегии у них отсутствует как класс, равно как и инстинкт самосохранения. Поэтому налеты происходят, как только у них подрастет новое поколение. Прошлое мы выбили год назад, так что какое-то время можно не волноваться.

Ну да, в том году. Ирма это помнила, ей тот же Аллен и рассказывал. Правда, у него это тогда получалось как-то весело, будто речь шла о легкой прогулке. Ну, прискакали орки, блокировали несколько пограничных городков. Народ в тех местах привычный, из окрестных деревень сразу убрался под защиту стен. Кто не успел… Что же, им можно только посочувствовать, но, опять же, это зло привычное, да и немного таких неудачников. А потом, как всегда, король собрал дворянское ополчение, поднял регулярные войска, и рыцарская конница втоптала храбрых, но плохо вооруженных и организованных степняков в грязь. Если бы орки были чуть поумнее, то сделать это, может, и не удалось бы – все же легкая конница мобильнее, и всегда может выйти из-под удара закованного в латы противника. Лучшая защита имеет и обратную сторону – подвижность рыцарей оставляет желать лучшего. Однако кодекс чести орков заставлял их не уклоняться от схватки, чем люди раз за разом и пользовались без зазрения совести. А в лобовом столкновении, грудь в грудь, шансов те не имели. Словом, все как всегда, и Аллен на той войне получил боевое крещение и первую рану. Совсем легкую – стрела ударила в шлем, скользнула по нему и кончиком угодила под забрало, распоров кожу над бровью. Он был не в обиде – война есть война.

– Во-вторых, – барон загнул второй палец, – для такой войны наемники не нужны. Не тот противник, честно говоря. А ведь их кто-то специально собирает. В-третьих, помимо этого на городских складах идет заготовка припасов. То есть возможность осады не исключается. Имеются и другие нюансы, но все говорит о грядущей большой войне. Не о пограничной стычке, а именно о войне. А вот с кем… тут возможны разные варианты.

– Может, с соседями?

А что? Очень даже может быть. Человеческие королевства, столкнувшись с враждебностью иных рас, против них, случись нужда, выступали единым фронтом. Обиды прошлого не забылись за прошедшие века, и достаточно было кинуть клич «Наших бьют!», как взаимные распри забывались, и недавние противники совместно наваливались на тех же гоблинов. Однако в другое время люди частенько собачились между собой, и междоусобицы редкостью не были.

– Может, и с ними, – Аллен не стал спорить, лишь задумчиво переплел пальцы и несколько секунд рассматривал получившуюся композицию. – А может, и нет. Мало информации и много слухов, истина в них попросту тонет. Поэтому давайте не забегать вперед, и… В общем, я тут привез кое-что. Хочу здесь спрятать, а то мало ли. Времена наступают сложные, захоронка на черный день не помешает. Да и вам, случись что со мной, будет, на что жить.

– А что может случиться? – тут же влезла в разговор Лиина.

– Да все, что угодно. Времена, похоже, грядут неспокойные, – барон пожал плечами, и Ирма в очередной раз удивилась. Он ведь не красуется, хорошо понимает, что погибнуть может запросто, и отсиживаться в стороне, случись война, не станет. Такое уж у него понятие о чести, и не трус он. И все равно – спокоен. Конечно, люди, существа по сравнению с эльфами короткоживущие, теряют со смертью не века, а всего лишь годы, максимум десятилетия, а потому к факту возможной гибели в бою относятся спокойнее. Не зря же там, где эльфы начинают в панике отступать, человеческая пехота лишь стискивает зубы да плотнее сдвигает щиты. Такие упорство и стойкость, в принципе, и позволили людям завоевать континент. Вот только Аллен даже на фоне других людей отличался спокойным, даже непробиваемым фатализмом и равнодушием к собственной судьбе.