Галактический враг - Маргарет Уэйс Страница 17

– Саган себе на уме.

На лбу Ди-Луны проступила морщина. Она бросила быстрый злой взгляд на своих собеседников.

– Когда-то все мы были врагами Сагана. А что мы знаем на самом деле об этом Старфайере?

Туман вокруг Рикилта приобрел грязновато-желтый оттенок. Медведь Олефский поставил на место кружку с пивом и поморщился, как будто оно было горьким и невкусным.

Ди-Луна поднялась. Ей было шестьдесят лет – согласно летосчислению на ее планете, – она была высокой и широкоплечей.

– Я собираюсь выйти на связь со своим кораблем и сегодня же улечу. Если до конца дня не будет принято никакого решения, я все возьму в свои руки. – Она повернулась, посмотрела прямо в скрытую камеру, тряхнула своими длинными цвета стали волосами. Звякнули металлические серьги. – Я не собираюсь возвращаться к Питеру Роубсу.

– Мне пора менять мои батареи с питанием, – сообщил Рикилт. – Пожалуй, я тоже завтра улечу. Я могу дышать только кислородом. А вы, Олефский, что намерены делать?

Медведь продолжал смотреть на свою кружку, потом поднял взгляд, глаза его сверкали.

– Черт бы вас побрал, сдается мне, что вы оба совершаете глупость. Но не забудьте, до того как вы улетите, вы вернете мне свой должок.

* * *

– Вот вам и наши верные союзники, – сухо произнес Командующий. Он кивнул в сторону экрана. – И тем не менее я не могу их обвинять. Все это, Ваше величество, результат вашей нерешительности.

Дайен смотрел на экран, нахмурясь и с обидой поджав свои пухлые губы.

– Вы сердитесь на них?

– Сержусь? За что?

– За их неверность.

– Верность! – Саган фыркнул. – Аппаратик, служащий Рикилту переводчиком, не смог бы растолковать это слово. Ваша Королевская кровь для него не больше чем водица. Заведите вы с ним разговор о вашем божественном праве на власть, и он завалится спать на таком плотном облаке из паров, выпущенных им, что вы его и не отыщите. А заговорите с ним о деньгах, пар в ту же секунду улетучится. Его звездные миры прозябают в нищете, у него лишь одно богатство – люди. Вернее, мешанина из человеческих существ и инопланетян, в ком жизнь обрела самые разнообразные формы, их объединяет одно – жажда получить то, что есть у других, а у них нет, они готовы умереть, лишь бы получить это. И они поддержат вас, потому что выбирают того, у кого есть шансы на успех.

Дайен включил другой экран, увидел свое изображение. И ужаснулся: бледный, пурпурные тени на веках. Он не мог вспомнить, когда ему последний раз удалось поспать нормально.

– Вы хотите сказать, – холодно произнес он, – что они точно так же станут поддерживать другого, если у того будут лучшие шансы?

– Лучшие... или наметится тенденция к улучшению.

Дайен услышал скрытую угрозу в голосе собеседника, но решил не обращать на это внимания.

– Что касается Ди-Луны, – продолжал Саган, – она хранит верность только Богине-Матери. Она всегда презирала особ Королевской крови, поскольку мы преклонялись перед Создателем, к тому же она завидовала могуществу Ордена Адаманта. А теперь, когда Королевская кровь иссякает, а Орден прекратил свое существование, Ди-Луна хочет воспользоваться этим и обратить галактику в свою веру, чтобы отныне все поклонялись Богине-Матери и ей самой. Вот вам и повод для священной войны.

– Но с чего она взяла, что я стану помогать ей в этом?

– У Ди-Луны есть дочь, кажется, ваша ровесница, поклоняющаяся Богине-Матери. Будьте уверены, юноша, если вам удастся сбросить Роубса и сесть на трон, Ди-Луна все сделает для того, чтобы ее дочь стала королевой. Не так уж это и плохо, между прочим. У ее дочек репутация таких же лихих жриц любви, как и у их мамаши.

На щеках Дайена вспыхнул румянец. Он отвернулся от Командующего, но успел заметить его издевательскую усмешку. Щеки Дайена пылали, как у школьника, которого застукали за порнофильмом.

«Каким образом Саган догадался? – подумал Дайен. – Может быть, бросилась в глаза робость в присутствии баронессы?»

Нельзя сказать, что Дайен был совсем неискушен в любви, кое-какой опыт у него уже имелся. Короли испокон века были влюбчивы, и миловидный, трепетный, действующий на фантазию женщин Старфайер не был исключением. Но этот опыт был весьма убогим.

Женщин, к которым он проявлял интерес, тут же обыскивали, допрашивали, снимали на пленку. Вечер с женщиной был расписан по минутам, «отрежиссирован». Центурионы неотлучно стояли по другую сторону дверей во время его свиданий. И хотя наутро его уверяли, что он был восхитителен, как ангел, сам-то он понимал, что был неуклюжим и закомплексованным. Весьма трудно наслаждаться шелковыми простынями, когда тебя окружает стальное кольцо. Но он всегда считал, что ему удается прятать от посторонних глаз свои чувства, зализывать в темноте свои раны.

Внезапно он проникся к Сагану ненавистью за то, что тот все знает о нем, ненавистью за то, что тот демонстрирует это знание, используя его в качестве оружия.

– И к тому же, конечно, остается Абдиэль. Возможно, для вас это и не проблема, Ваше величество. Вы когда-нибудь выходили с ним на связь? – бесстрастно спросил Командующий.

Дайен снова вспыхнул и повернулся к нему.

– Вы хотите спросить, не является ли он моим советчиком? Не пытается ли он использовать меня в своих корыстных целях?

– Так как, Ваше величество?

– Не больше чем вас, милорд, – ответил Дайен. – И с тем же успехом.

Они скрестили взгляды, точно шпаги, посыпались искры. На этот раз Дайен опустил глаза первым.

– А куда это вы направляетесь, Ваше величество?

– Я устал. Иду спать.

– У вас еще очень много дел, сир.

– Дел! Я только и делал эти последние три дня, что работал! А когда пытался уснуть, то не овечек считал, а батальоны. А во сне меня преследовали орудийные батареи. Меня будили вспышки лазера и взрывы бомб... Крики погибающих, глаза мертвецов, уставившихся на меня, кровь на руках и на форме. – Усилием воли он заставил себя остановиться и избавиться от воспоминаний. – Остается еще одна проблема, милорд, которую вы предпочитаете обходить молчанием. Я публично заявил и продолжаю на этом настаивать, что ни при каких обстоятельствах не стану втягивать мой народ в войну. А вы требуете от меня, чтобы я как ни в чем не бывало заявил, что все это время я врал.

Саган махнул рукой, точно отгонял мошек:

– Прерогатива королей менять свои решения. Скажите, что вы сдаетесь, уступаете давлению общественности. Скажите, что народ требует, чтобы вы освободили его от коррумпированного, погрязшего в махинациях института президентства. Скажите, что вам был знак свыше...

Дайен бросил быстрый взгляд на Командующего, надеясь, что Саган произнес последние слова, вкладывая в них какой-то подспудный, глубинный смысл. Он надеялся увидеть, что темные глаза Сагана устремлены на него и пристально смотрят, чтобы проникнуть к нему в душу.