Костяная ведьма - Рин Чупеко Страница 17

Пожав плечами, Микаэла сухо добавила:

— Однако за долгие годы существования аша-ка стали слишком политизированными, заботясь лишь о престиже своих домов. Тем не менее большинство из них все же следуют букве закона, установленного Вернашей.

Слава о квартале Ив разлетелась по округе, и женщины уже не только из Киона, но и других земель стали стекаться в Анкио. Многие девушки не обладали врожденными способностями к магии, которые так требовались аше, поэтому Вернаша предлагала им другие занятия: организацию торжеств и управление чайными, обслуживавшие аша-ка и их состоятельных гостей; работу портными; создание украшений для волос, которые столь необходимы для аши; а также преподавание пения, танцев и других мирных искусств.

Квартал Ив привлекал женщин со всех королевств. Темноволосые и темноглазые аши приезжали из Киона, светловолосые и голубоглазые — из Тресеи, аши с золотистой кожей и раскосыми глазами — из Даанориса. Прибывали даже аши с дальних дрихтских скал: спасаясь от гонений у себя в королевстве, они находили убежище в Анкио. Одни продолжали кутаться в одежды, а большинство, отказавшись от своих традиций, облачались в обычные кионские хуа.

Больше всего неприятностей доставляла госпожа Пармина. Эта старуха частенько отправляла меня с целым списком заданий — принести лекарства или пирог с красной фасолью, который она обожала, либо постирать сразу два десятка тяжелых хуа — и, если я не возвращалась через час, наказывала двойной сменой в уборных. В городе я ориентировалась плохо, а сопровождать меня она никому не позволяла, поэтому по возвращении мне почти все время приходилось выполнять эту неприятную работу.

А еще госпожа Пармина любила купаться и вместо Каны с Фархи заставляла меня обслуживать ее во время водных процедур. Много вечеров я провела в купальне, скорчившись на холодном земляном полу, с затекшими коленями и сморщенными от влажности руками. Намыливала ей спину и смывала. Но больше всего меня пугало обнаженное тело госпожи. Даже трудно было представить ее некогда прекрасной юной ашей, как утверждала леди Микаэла. Сейчас она была худой, как швабра, а ее обвисшая кожа лежала уродливыми складками, словно ярды непонятной ткани бледно-желтого цвета, которая шевелилась и при этом дышала.

Она рыгала и пускала газы, когда ей вздумается, — а это бывало довольно часто. Каждый день требовала, чтобы я массировала ей ступни, загрубевшие от старых ран и рубцов. Приказывала готовить ее любимую еду, а потом, получив желаемое, заявляла, что просила совсем другое, и грозилась вычесть стоимость этих блюд из средств, отведенных на мое содержание в Доме. Она была здесь главной, а потому все ей подчинялись, какими бы нелепыми и абсурдными ни были ее приказы.

Мне же казалось, что преклонный возраст госпожи Пармины сделал из нее капризного, испорченного ребенка, которому все потакают. Однажды она приказала мне сесть на стоящий в углу комнаты стул. Только я опустилась на сиденье, как с громким визгом, на который сбежались леди Шади и Кана, подскочила на ноги. А госпожа Пармина закудахтала от смеха. В подушках я обнаружила спрятанный маленький кактус.

По ночам я без зазрения совести обдумывала все возможные способы прикончить эту тиранку.

Ты, наверное, подумаешь, что леди Микаэла вступилась за меня? Как бы не так. Напротив, она ничего не говорила и предпочитала не замечать, когда старуха злоупотребляла своей властью. Леди Шади, несмотря на свою доброту, поступала так же. Кана и Фархи тоже были не в силах что-либо сделать: одна попросту мне сочувствовала, а вторая, считая магию грехом, расценивала действия госпожи прихотью. Я чувствовала, что в Доме Валерианы меня некому защитить, и даже начала обижаться на леди Микаэлу.

Один Фокс оставался ярким лучом во мраке моих будней. Он часами терпеливо стоял перед домом, как бы говоря: я всегда рядом с тобой. Иногда блуждал по городу, вместо того чтобы оставаться в жилище, которое нашла ему леди Микаэла. Всякий раз, когда госпожа Пармина отправляла меня по очередному поручению, Фокс шел со мной. Гуляя по улицам и запоминая местоположение многих лавок, он быстро изучил город, так что после мы без труда находили ту же самую лавку во второй раз. Когда мое первое недовольство запросами старой аши поутихло, я вдруг стала с нетерпением ждать каждого поручения. Только так я могла побыть с Фоксом.

— Ты злишься на меня? — спросила я у него, получив одно из таких распоряжений — забрать торт в кондитерской.

Иногда, когда список дел оказывался непосильным, мы с Фоксом делили задания между собой, чтобы вовремя вернуться в аша-ка. Довольно часто госпожа Пармина, ожидая меня, засыпала, а я по опыту знала: потревожить ее сон равносильно самоубийству. Потому слонялась с Фоксом вокруг дома и наблюдала за прохожими. В это время на улице всегда было полно людей. Я научилась отличать служанок, бегущих по поручениям своих домов, от учениц аша, спешащих с одних занятий на другие.

— А с чего мне злиться, Тия? — искренне удивился Фокс.

— С того, что я немного тебя боюсь. — Его смерть преградой встала между нами, лишив нас былой близости.

— Мне кажется, в сложившейся ситуации такое вполне объяснимо, ты так не считаешь?

— Нет, если в этой ситуации виновата я.

— Больше никогда так не говори. — Фокс был непреклонен. — Ты не виновата. И если в Кионе ты остаешься только ради меня…

— Нет! — Я ответила с такой решительностью, что он испугался. — Нет, я не хочу уезжать из Анкио. Я… я хочу через это пройти. Правда хочу.

Фокс посмотрел на двери, ведущие в Дом Валерианы.

— Даже рядом с этим черносливом?

— Фокс!

— А разве это не так? Она же похожа на старый засохший фрукт, пролежавший на солнце целую вечность. И теперь он настолько проголодался, что готов сожрать собственное лицо.

— Фокс! — захихикала я. Пробегавшая мимо ученица остановилась и злобно уставилась на нас. Я тут же притихла. — На самом деле я беспокоюсь о тебе. Наверное, тебе уже надоело везде таскаться за мной…

— Я не против. Тем более я не так уж бесполезен, как ты думаешь. Если хочешь остаться, то я готов быть рядом столько, сколько пожелаешь. И прости, что тебе приходится меня бояться. Для меня все это тоже непривычно.

— Ты сейчас пытаешься извиниться за мое извинение? — сердито спросила я.

Теперь настал черед Фокса засмеяться. Его смех оказался настолько заразительным, что мы оба не сдержались и захохотали до слез. Пока из окна не высунулась голова госпожи Пармины и не заорала на нас, чтобы мы заткнулись.

— Возможно, ты считаешь меня слишком дотошной из-за того, в каких подробностях я всегда описываю платья хуа, — сказала девушка. — Многие полагают, что ашу заботит только ее внешний вид, но это далеко не так. Платья хуа — такая же личная вещь, как туалетные принадлежности и нижнее белье. И они так же уникальны, как лица или голоса. Чтобы ближе узнать ашу, достаточно взглянуть на ее платье, потому что не существует двух одинаковых нарядов. А уж примерка чужого платья равносильна вторжению в личное пространство. Словно ты залез к этому человеку в дом или втайне присвоил себе его личность. Леди Микаэла родилась возле Быстрых Вод, поэтому у нее на платье морские узоры, напоминающие о доме. Леди Шади обожает персики и кораллы, а ее отец разводит птиц — вот откуда у нее любовь к голубям и всему подобному. Госпожа Пармина для привлечения удачи носит на себе руны богатства. А я…

Конец ознакомительного фрагмента