Дорога короля - Галина Гончарова Страница 18

Да хоть бы и так!

Эх, сульфаниламид бы!

Формулу-то стрептоцида Лиля отлично помнила, а вот схему синтеза – нет! К чему она медикам, которые выписывают таблеточки, а не смешивают лекарства в аптеках?

А ведь какое шикарное противомикробное!

Ладно, чего нет – того нет.

И Лиля промывала, прижигала спиртом, бинтовала, и даже не думала возмущаться. И не замечала, как на ее руки поглядывает мастер Сальси.

А потом эввир таки решился. Правда, у Лили спрашивать не стал, атаковал Миранду.

– Ваше сиятельство?

Виконтесса Иртон мило улыбнулась.

– Да, мастер? Я вас слушаю?

– Ваша мать так умело лечит людей…

– Мама все умеет. Она и меня учит.

– Это очень важно, помогать людям, ваше сиятельство, – согласился мастер.

Мири надулась от важности.

– Маму сам Тахир Джиаман дин Дашшар учит! Он замечательный лекарь!

О Тахире слышали и в Уэльстере. Мастер Сальси закивал головой, сказал еще несколько вежливых слов – и отстал. Тайна получила свою разгадку.

С чего графиня взялась учиться лекарскому делу?

Всякое в жизни бывает, не стоит зарекаться. И лучше уметь помочь и себе и людям, чем потом плакаться. Тут мастер ее полностью понимал.

А Лиля тем временем осматривала Милию.

Жаропонижающее она ей скормила, смешала плоды шиповника, липовый цвет, ромашку, подорожник и мать-и-мачеху и залила все кипятком. Чем хороша эта смесь, ее долго настаивать не надо, пятнадцать минут – и вперед. Обтерла королеву спиртом, подумала – и подозвала Берту.

– Маленького пока ее величеству не давать кормить.

– Почему? – Милия была в сознании. Она просто не протестовала, но все до поры.

– Потому что у вас жар и воспаление, – не стала церемониться Лиля. – Потому что я даю вам травы. И потому, что попав в ваше молоко, они могут привести к проблемам с ребенком.

– Какие там от травок-то проблемы? – заворчала Берта. – Всю жизнь пили, и ничего…

– Вы готовы рисковать принцем? Я – нет. Мне вы все нужны живыми и здоровыми, – отчеканила Лиля. – Даже вопреки вашим планам. Я серьезно, настой я буду давать ее величеству каждые два часа, и это отразится на молоке.

Милия вздохнула. Из уголка глаза выскользнула, скатилась на плащ слезинка.

– Мой бедный малыш…

– И вы, ваше величество, будете слушаться, если не хотите лишить его матери.

Берта засопела.

– Ладно. Пойду к этой… кормилице. И где такое видано…

– Выбора у нас нет, вот и видано, – отмахнулась Лиля. – Да и придворных дам рядом не наблюдается, ни одной фрейлины. Нет? И я их не вижу. Будем обходиться эввирами, они не против.

– Еще бы они против были, – проворчала Берта.

Лиля понимала, что у старухи такой способ общения с миром, и сердиться не собиралась. Но и слушать все это – тоже.

– Сейчас ни нам, ни им выбирать не приходится, все в одной лодке. Так давайте ее не раскачивать.

Берта кивнула и отошла. Но с Риваной заговорила вполне дружески. И та приняла малыша со всей осторожностью.

Эх… все равно теперь животик у малявки разболится. Все же молоко первых дней – и молоко матери, которая уже несколько месяцев кормит ребенка, это две большие разницы. Но есть ли выбор?

Разве что помереть с голода. А этого им Уэльстер не простит.

***

Робер Альсин проглядел письмо и довольно улыбнулся.

Вот и чудненько.

Крепость Шедар захвачена.

В ней же захвачен и граф Иртон, к сожалению, без принцессы. Завтра, край, послезавтра, его привезут, и хоть с кашей кушайте, ваша светлость.

И что еще надо для счастья?

С утра похороны.

После обеда привезут графа. Так сказать, и убийцу казним, чтобы не бегал слишком долго. А то нехорошо это, мертвый король есть, а свалить не на кого.

Останется отловить Милию, но Робер и мысли не допускал, что она не в городе. Кардин начали прочесывать частой гребенкой.

Рано или поздно королеву найдут. И дело будет сделано.

Робер довольно улыбнулся и отправился спать. Тоже не железный, пятый десяток идет, если хоть пять часов не поспать, завтра он соображать не будет. А этого никак нельзя.

Робер Альсин спал. И видел во сне свою любимую.

Камилла улыбалась и манила его за собой. И глаза у нее были такие… живые, настоящие, кажется, вложи сейчас руку в ее прохладную ладонь с тонкими белыми пальцами, и иди в любую даль. Хоть куда, хоть за горизонт, хоть к Альдонаю.

Робер едва не ушел с ней. Жаль, что это только сон…

Ах, любимая, теперь ты можешь спать спокойно. И я вижу во сне тебя – живую, а не площадь, не плаху, не ужасающий звук, с которым топор рубит живую плоть, делая ее безвозвратно мертвой…

Теперь ты отомщена.

***

Королевские похороны – это как?

Это пышно!

Правда, когда есть возможность и время. Тогда это целая процессия, катафалк, кони, гвардейцы, придворные… хлеб и монеты, которые летят в толпу – вспомнить короля добрым словом.

Это – если есть возможность.

У Альсина таковой не было, не было и желания вообще хоронить Гардвейга. Кинуть бы его, подлеца, сбакам, чтобы и косточек не осталось, да нельзя. Мертвого Гардвейга следовало как можно скорее продемонстрировать всем жителям Кардина. С помпой и со всеми полагающимися церемониями. Во избежание самозванцев и «милостью Альдоная спасшегося короля».

Хорошо бы вместе с женой и детьми, но пока все было бесполезно.

Отряд наемников перерывал город, но Милия и принцы как в воздухе растворились. И принцесса Мария тоже.

Ничего, допросим графа Иртон, глядишь, и что прояснится. Вот привезут его из Шедара…

Впрочем, этих Альсин не ждал раньше вечера, а то и завтрашнего дня. Пока суд да дело…

После боя надо перевязать раны, поесть, отдохнуть, и только потом, не спеша, наемники поедут обратно в Кардин. А приказывать немедленно привезти Иртона…

Смысла нет.

Часом больше, часом меньше, Альсин и так не знал, за что хвататься.

Похороны организовать, приказы отдать, с людьми поговорить – хорошо хоть двор взяла на себя Альбита. Как должна вести себя королева, она отлично помнила, и уже с утра отдавала приказы слугам и придворным.

Пусть хоть что-то сделает…

Пришел Эдвин Фремонт, отчитаться за свои провалы. А это были именно провалы.