Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон Страница 18

— Позволь мне помочь, — сказала я. Я потеряла концентрацию на искре девочки пока разговаривала, поэтому пустила на нее больше энергии, и на мгновение прикрыв глаза, увидела что ее пламя разгорается ярче. Прикрыв глаза, так же я смогла ощутить лучше и мужчину. Он горел ярче, чем девушка, разогревая себя. Возможно, он пострадал меньше остальных.

— Отойди от меня, — прохрипел он.

Я открыла глаза и увидела страх на его лице.

— Я не прикасаюсь к тебе, — ответила я, пытаясь говорить ровно, удерживая энергию девушки стабильной.

— Тебе прекрасно известно, что ты делаешь, — сказал мужчина, но теперь к его страху был примешан гнев.

На самом деле, мне не до конца было известно, что я делала. Я работала с этими пламенем-энергией всего однажды, и это было с вампиром, которого я хорошо знала, и смогла заставить ее работать только в критической ситуации. Мне бы не удалось сделать это гладко с незнакомыми вампирами, и в тот момент, когда я об этом подумала, энергия девушки дрогнула. Психическое воздействие подобно магии — нуждается в вере. Я отбросила сомнения и взяла себя в руки, помогая девушке окрепнуть.

Другой вампир, с трудом садясь, попытался отодвинуться от меня подальше. Охнув, он рухнул на кирпичи, а на лице отразилась вся его боль. За один миг он сделал себе еще хуже.

—Хреново, — прокомментировала я,— Пуля по-прежнему внутри, и он сдвинул ее.

Пламя девочки-вампира дрогнуло, подчиняясь моим эмоциям, и ее горение напомнило свечу под сильным ветром — почти затушенное, но теперь и его пламя стало угасать на этом «ветру».

— Врача! — крикнула я.

Один из медиков кинулся к нам, оставив своего напарника держать капельницу над другой жертвой. Секунда, всего секунда, минута и у нас будет подмога.

Я схватила холодную руку парня, попытавшись направить силу в него, но он вскрикнул:

— Нет! Нет, я не хочу стать твоим следующим рабом!

Я была так поражена, что отпустила его.

Он откинулся на кирпичи, закашляв черными сгустками крови. Врач скорой помощи заколебался между ними двумя.

— Девочка, она слабеет быстрее. — Он доверился моим словам и опустился на колени, приступив к оказанию помощи девушке. Затем подозвал одного из тех, что были в форме, чтобы он помог подержать инструменты. Я осталась с мужчиной, физически еще мальчишкой, обратившемся в возрасте, приблизительно семнадцати лет.

— Позволь мне помочь тебе.

— Нет. — Он кашлянул сильнее, и, похоже, это было больно.

Я направила на него больше энергии, но он испуганно заорал:

— Нет!

Я не могла концентрироваться на них двоих из-за своих эмоций, выходящих из-под контроля, поэтому старалась сохранить пламя девушки стабильным, пока медик делал укол и вливал что-то в ее вены, что могло помочь лучше моей силы.

Я предложила свое запястье парню.

— Кормись так, если не хочешь брать энергию.

— Тогда я буду связан с Жан-Клодом.

Полицейские на самом деле не понимали, как сильно я была связана с Жан-Клодом из-за всех этих штучек человек-слуга, так что мне следовало быть осторожной, и я ответила следующее:

— Неужели ты предпочтешь умереть?

—Да. — Он снова закашлялся, согнувшись от боли, и Смит попытался удержать его на месте.

— Почему? — спросила я.

Когда он смог заговорить, превозмогая боль, голос стал хриплым от крови, стекающей с его губ.

— Свобода. Мы не хотим зависеть от Мастера. Мы хотим быть свободными, не принадлежащими чужой воле. Они уже не жильцы. Так позвольте им остаться таковыми.

Пламя девочки горело ровно — плазма поддерживала ее «жизнь». Я послала всю свою энергию в парня. Его жизненная сила вспыхнула так ярко, что я старалась не закрывать глаза, опаляемые огнем, бушевавшим в моей голове.

— Нет. — Он повернулся, и кровь быстрее закапала из его рта. — Я отказываюсь от медицинской или же метафизической помощи. Я отказываюсь.

Медик произнес:

— Не знаю, что вы с ним делаете на психическом уровне, но вы должны немедленно прекратить. Он отказался от помощи. По закону вы обязаны остановиться.

— Он умрет, — сказала я.

— Я уже мертв, я — вампир.

— Ты не мертв, — возразила я. — Ты — нежить, это не одно и то же.

— Я умираю за дело. — Его голос ослаб, переполненный болью. Сгустки черной крови наполнили рот и начали вытекать.

— Какое дело? — спросила я.

— Свобода. — Это было последнее, что он сказал перед тем, как его глаза остекленели. Тело конвульсивно дернулось и я увидела как его пламя замерцало и растворилось, будто кто-то с силой его задул.

Я схватила его за руку, но уже было слишком поздно, чтобы спасать, но как раз, чтобы почувствовать его смерть. Когда люди умирали на моих руках, я ощущала нечто иное, словно было отличие между умирающим человеком и вампиром. Отличались ли души? Были ли вампиры злом? Были ли они потеряны, как утверждала церковь? Я не знала ответы на эти вопросы. А знала лишь только то, что он был не многим старше своего физического тела, но почему-то заставил нас убить себя, и я совсем не понимала причины.

Не успело закончиться полицейское расследование, а эти недоумки уже были готовы скорее отдать концы, чем рискнуть оказаться во власти Жан-Клода. Если кто-то готов пойти на смерть, лишь бы не оказаться частью чьей-то структуры власти, это означало, что от готовности убивать в попытке разрушить эту систему его отделял всего один маленький шаг. Обычно, я не делилась информацией, касающейся расследования, со своими бой-френдами, но... если я не сделаю этого, а с Жан-Клодом, или с кем-то другим из моих любовников или друзей что-то случиться, я никогда себе этого не прощу. Я готова была расстаться с жетоном, если придется выбирать между ним и теми, кого я люблю.

Было ли это простым оправданием того, что я собиралась сделать? «Да». Намеревалась ли я сделать это в любом случае? «А то».

Я отошла на другую сторону двора, прочь от работавших на месте преступления специалистов и дополнительной дюжины шныряющих повсюду копов, которые, казалось, всегда слетались туда, где происходило убийство и набрела на небольшую аллейку между двумя строениями. Надо признать, что «аллейка» была достаточно просторной, чтобы по ней могла проехать повозка, груженая пивными бочонками, в те времена, когда пивоварня еще работала по назначению, но сейчас, тут царил полумрак и запустение. Я прислонилась плечом к холодным кирпичам, получив то уединение, на которое рассчитывала.

Мне не нужно было доставать телефон и звонить Жан-Клоду; все, что мне требовалось — это опустить возведенные между нами щиты. Это походило на открытие двери, которую я держала на засове, потому что без реальных усилий блокировать ее, мы вторгались в эмоции друг друга; могли делиться мыслями, и даже физическими ощущениями. В самые экстремальные моменты грань там, где прерывалось сознание одного и начиналось сознание другого— стиралась; это чертовски сбивало с толку и, по правде сказать, охренеть как пугало. Мне не нравилось проникать так глубоко в чужой разум, тело, душу, и уж точно не хотела, чтобы он тоже оказывался так глубоко во мне.