Окруженец. Затерянный в 1941-м - Вадим Мельнюшкин Страница 18

* * *

Самое опасное место для нас — перекрёсток с шоссе. Хотя пополнение и утверждало, что поста там ни разу не было, но сведения, что на дороге встречались заставы фельджандармерии, меня здорово беспокоили. Двигаться решили с передовым охранением в виде "цундаппа", меня, сержанта с пулемётом и Егоршина, которому я отдал пистолет в придачу к винтовке. Автомат мог стать весомым аргументом, потому сам сел сзади. "Крупп" двигался в ста метрах позади, а его подпирал BMW с ещё тремя бойцами — тут мудрить не стали, они так всегда путешествовали. Весь наш арсенал находился в кузове и мог быть применён в любой момент. Прорвёмся мы практически в любом случае, если конечно не встретимся с каким-нибудь маршевым батальоном, да и тогда скорее всего удерём, правда не все. Но очень не хочется след оставлять.

Подъехав к дороге, удивился малой интенсивности движения, по соседней трассе немцев сновало на порядок больше. Я имею в виду именно порядок десятичного числа, а не как все мои знакомые двоичного. Устал я с ними бороться, вроде люди с высшим, иногда не законченным, образованием, но хоть кол на голове теши. Один, помню, вообще заявил, типа цена чего-то там упала на порядок с тысячи рублей, до девятисот пятидесяти. Нет, в чем-то он конечно прав, у меня даже аргументов не нашлось. Что странно — знакомых тела моего носителя я уже воспринимаю как своих. Боюсь представить, что дальше будет. Хорошо ещё, с Зелински до того не доходит. Впрочем, это всё опять же лирика, которая к нашей задаче по успешной ретираде отношения не имеет. Бросок через перекрёсток удался на все сто. Дальше было проще. В виду Залесья проследовали тихо, без шума и пыли, и через пять минут подкатили к лесопилке. Ещё десять минут ушло на заготовку, укладку на обочину и уборку слег и лапника, зато место нашего съезда с дороги теперь разве что Дерсу Узала определит. Гать тоже особых проблем не принесла, и вот мы у врат Мадрида, в смысле, на острове Безымянном. Проскочили. Тот кто утверждает, что ни один план не выдерживает столкновения с действительностью, либо не умел составлять нормальные планы, либо страдал лишними усложнениями планирования.

Рыть землянки было уже поздно, придётся ночевать под открытым небом, благо что костры жечь можно относительно безопасно, правда маленькие и неяркие. Пока суть да дело, решил выяснить на что, в общевоенном смысле, можем рассчитывать с новым пополнением, для чего устроил блиц-опрос оного. Ну что можно сказать? Как и ожидалось, больше половины составили подданные Царицы полей, послушники Бога войны, если зенитчика к ним тоже относить, присутствовали в количестве трёх штук — миномётчик и наводчик ПТО. Остальные по мелочи — два кавалериста, санитар и водитель бронеповозки с номером двадцать шесть, после соответствующей буквы, относящей ту к гордой породе танков. В империалистическую был бы грозный агрегат, да и узкоглазых сынов Аматерасу мог впечатлить, а вот немецкие панцеры как-то не очень его жаловали. С этим водителем и случилась главная закавыка вечера. Началось с того, что кроме специализации своих новый бойцов интересовался и их званиями. Кроме Матвеева нашлось ещё два сержанта, да один младший, вот тут бронеходчик и подошёл. Какова была степень моего опупения, когда этот пацан заявил, что является лейтенантом, рассказывать не буду.

— И как вас угораздило.

— Выпуск в этом году был ускоренный, на место службы я прибыл девятнадцатого июня, представился в штабе двадцать второй танковой дивизии. Двадцатого принял взвод Т-26. Двадцать третьего от взвода не осталось ни одного танка. Дальше отступление. Уже под Полоцком немцы обнаружили нашу группу в лесу и взяли в плен.

— А форму когда сменил и документы уничтожил?

— Там в лесу и поменялся с убитым красноармейцем. Но форму, документы и личный ТТ я спрятал. Патронов всё равно не было.

Ну да, судя по заминке, патроны были, но светить пистолетом ему не хотелось, но я не судья — каждый выживает как умеет. Как бы то ни было, проблему надо решать.

— Значит так, товарищ красноармеец, лейтенанта я перед собой не вижу, а потому вопрос этот буду решать, когда увижу. Всё ясно?

— Так точно, товарищ командир отряда.

— Свободны.

На лице этого ещё не совсем лейтенанта заметил облегчение. Ага, он облегчился, а я должен теперь голову ломать, чего от него ждать. Ладно, это пока терпит.

— Командир, о чём думы тяжкие?

Жорка нарисовался, блин, не сотрёшь.

— Есть у нас, сержант, теперь каждой твари минимум по паре, ну почти. Моряков с лётчиками нет, но это к лучшему, но есть кое-кто, кого мне не хватает.

— И кого?

— А самого завалящего сержанта НКВД.

— Свят-свят! Сплюнь, командир! Нельзя такое поминать всуе, особенно на закате. Ты его помянёшь, а он как заявится! Зачем тебе ужас этот?

— Видишь пополнение? Вот оно меня и беспокоит.

— Думаешь, фашист кого к нам подослал?

— Думаю — пока нет. Сложно слишком для нас убогих, да и конвоиров я допросил. По крайней мере приказов кого-то конкретно не расстреливать у них не было. Но думаю, эти не последние, а методики допросов у меня нет. Я бы и на опера какого из угозыска согласился. Нет на примете? Вот и у меня… Чего хотел-то?

— Мы со старшиной харч прикидывали. Если консервы все в ход пустить утром, людей кое-как накормим, а дальше — труба.

— Консервы не трогать, это НЗ. Придётся слегка поголодать. Новичкам хоть что-то надо будет дать, а сами прямо с утра за продовольствием и двинем. Есть у меня мысль, и я её думаю.

* * *

Формы немецкой у нас хоть и прибавилось, спасибо утопленникам, что сейчас, с лёгкой руки старшины, кормят всякую болотную живность под Худобками, но было не так уж и много, потому второй мотоцикл решил не брать. Полицаев изображали четверо парней из нового пополнения, не самые худые, остальных брать не решился, ну не полицайские у них рожи, да и куда мне столько — Залесье село большое, домов восемьдесят, но всё равно не батальоном же туда идти, да и гражданки только на четверых. Повязки сделали из простой белой тряпки, даже писать ничего на них не стали. Ну кем может быть вооружённый мужик рядом с солдатом Вермахта? Правильно — сволочью! Стереотипы рулят.

В село вкатились со злыми мордами, ещё бы — жрать-то хочется. Здесь мы тоже не первые. Как догадался? Да всё по тому же отсутствию заливистого лая. Чего ж немчура так собачек не любит? Сбор жителей на площади занял не менее часа. Не очень-то они здесь запуганы, кое-кого пришлось даже прикладами подгонять. Этот трудный момент я с бойцами специально обговорил, научил нескольким самым ходовым немецким ругательствам, но строго приказал — будут ерепениться — пихать прикладом, только что не бить, если местные слабину почувствуют, весь план насмарку. Вроде бы всё получилось — вон пара мужиков спину потирают, да зубами скрипят. Эх, а всё же хорошо, что пулемёты у нас, а не у них. Можно сказать повезло. Пора речь толкать. Главное чтобы "переводчик" мой не запутался, он хоть немецкий и знает, но до настоящего толмача ему как до Москвы задним ходом. Ничего, общую канву он выучил наизусть, а если что и напутает, даже при наличии местного знатока языков, сойдёт для сельской местности.

Конец ознакомительного фрагмента