Атлантия - Элли Каунди Страница 18

– Сирены – чудо, – продолжает Майра. – Не забывай об этом.

– Тогда почему вы все зависите от Совета? – спрашиваю я.

– Потому что мы остаемся людьми, – поясняет Майра. – А значит, есть люди, которых мы любим, и Совет может использовать это, чтобы контролировать нас. Помнишь, как все происходило во времена Великого Раздела? Как тогда добились согласия от тех, кто остался Наверху? Гарантировали безопасность их близким Внизу. Именно так всегда и манипулируют сиренами. Мы делаем то, о чем члены Совета нас просят, и людям, которые нам дороги, гарантирована жизнь лучше, чем у других. Если же мы отказываемся выполнять их просьбы, они могут создать нашим любимым проблемы.

– И кого любишь ты? – спрашиваю я, потому что мне трудно представить, чтобы Майра кого-то любила. Особенно теперь, когда мама умерла.

Майра смеется:

– Я люблю себя. И делаю то, о чем они просят, потому что хочу жить.

Я ее понимаю. Мы с ней похожи.

Я люблю Бэй и маму, но еще я очень хочу жить. Возможно, именно этого я хочу больше всего на свете. Могу ли я честно ответить на вопрос: что больше подталкивает меня к побегу – желание снова увидеть сестру или же все возрастающая уверенность в том, что если я не выберусь Наверх, то какая-то частичка меня умрет?

Мы с Майрой – две стороны одной темной монеты.

– Конечно, я любила твою маму, – говорит она и проходит в центр шлюзовой камеры. – Знаешь, Океания ведь была здесь еще за несколько лет до смерти. Здесь были все, кто имел шанс стать Верховным Жрецом. Члены Совета и священнослужители закрыли доступ на смотровую площадку. Кандидаты на пост Верховного Жреца по очереди ложились на пол в самом центре камеры – именно туда, куда кладут тела покойников. Ты знала об этом?

– Нет. Мама нам об этом не рассказывала.

– А я знаю, – продолжает Майра, и ее голос разрастается, начинает давить на меня, – потому что я была здесь.

– Это невозможно, – возражаю я. – Ты же не член Совета, и уж, конечно, ты бы никогда не могла претендовать на роль главы нашей церкви.

– Это правда, – соглашается Майра. – Но, как ты знаешь, Верховный Жрец должен доказать, что он либо имеет врожденный иммунитет против сирен, либо достаточно силен духом, чтобы противостоять им. Так вот, кандидаты на пост Верховного Жреца пришли сюда ночью, пока вся Атлантия спала. Потом привели сирен. Мы говорили по очереди. Жрецы и члены Совета выступали в роли свидетелей. Они, конечно, читали слова по нашим губам, но слышать наши голоса не могли.

– И что же вы говорили?

– О, кому что – каждому из претендентов разное. Суть была в том, чтобы выяснить, кто сломается и закричит, а кто выстоит.

– Но тебе никогда бы не позволили говорить с нашей мамой. Ведь все знали, что вы родные сестры. Члены Совета наверняка бы заподозрили, что ты будешь обращаться с ней мягче, чем с другими.

– Совсем даже наоборот, – возражает мне Майра. – Они решили, что я как раз могу лучше прочих знать, что именно надо говорить Океании, чтобы та сломалась. И они понимали, что такие вещи, возможно, даже тяжелее слышать от родной сестры.

Я не хочу знать, что́ моя тетя говорила тогда маме, но она считает нужным сообщить мне это.

– Я сказала Океании, что муж никогда ее не любил, что ее дети умрут молодыми. – Майра закрывает глаза, она словно бы смакует каждое слово. – Я сказала ей, что она хочет стать Верховной Жрицей не бескорыстно, но потому, что жаждет власти и наживы. Я рассказывала сестре о том, какие жуткие, просто чудовищные вещи люди творят друг с другом. Я заявила ей, что она никогда не была мне дорога.

Майра открывает глаза. В них тьма, да такая глубокая, что даже мне становится не по себе, хотя я прекрасно знаю, чего можно ожидать от этой женщины. А она между тем продолжает свое повествование:

– Я не сдерживала себя, и это сработало. Способность Океании противостоять сиренам впечатлила жрецов и членов Совета. Она единственная устояла перед всеми сиренами, включая и собственную сестру. А ведь у нее не было врожденного иммунитета, как у некоторых. Так что своей способностью контролировать себя она обязана исключительно мне. Все годы, пока мы росли вместе, я учила Океанию противостоять сиренам. – Тут Майра улыбается. – Хотя, возможно, мне следовало бы признать и твои заслуги, Рио. Она отлично научилась противостоять собственному ребенку.

Мне больно слышать такое, и Майра знает об этом. Но я не позволю ей манипулировать мною. Я помню, что мама никогда не отказывала мне, когда понимала, что я действительно в чем-то нуждаюсь. Да, она пыталась уберечь меня, однако не скрывала от меня правду.

– Без меня твоя мама никогда бы не стала Верховной Жрицей, – заявляет Майра. – Я помогла Океании стать той, кем она всегда мечтала стать.

Я не верю Майре. Мама стала Верховной Жрицей благодаря своим собственным заслугам.

– Конечно, ей было больно, – говорит Майра. – Она знала, что так будет, но не понимала, насколько тяжело будет услышать все это именно от меня. После того дня Океания стала меньше думать обо мне. Она боялась. Но иначе было нельзя. Если бы я не сделала того, что сделала в тот день, твоя мама никогда бы не стала Верховной Жрицей, а ведь именно к этой цели она и стремилась всю свою жизнь.

– Ты выставляешь маму эгоисткой, – возмущаюсь я. – Как будто она только о себе и думала.

– Ничего подобного, – возражает тетя. – Твоя мама любила наш город, но она должна была стать Верховной Жрицей, потому что это было нужно Атлантии.

– А ты сама любишь Атлантию?

– Я люблю и одновременно ненавижу ее, – отвечает Майра.

Когда она это говорит, я испытываю те же чувства.

– Рио, я ни к чему тебя не принуждаю. – Майра так произносит мое имя, что оно кажется прекрасным, я сама себе кажусь прекрасной. – Но ты можешь принять решение отправиться с нами Наверх.

Если я сейчас скажу тете «да», у меня появится возможность попробовать, как это – дышать настоящим воздухом. Я смогу пойти по песчаному берегу к городу, где растут настоящие деревья, смогу вновь поговорить с сестрой. Это так чудесно, что, думая об этом, я даже закрываю глаза от удовольствия. И пусть нам с Бэй придется потом до конца дней своих трудиться как каторжным на свалках отходов и дышать отравленным воздухом, мы будем вместе, и мы будем вместе Наверху. Я никогда и представить себе не могла, что такое возможно.

– Ты не сумеешь выбраться Наверх самостоятельно, – говорит Майра. – Транспорт, который используют для грузовых перевозок между нашими мирами, не приспособлен для выживания человека. А тот, который предназначен для доставки людей на поверхность, находится под строжайшей охраной Совета. Даже если ты воспользуешься своим голосом и минуешь охранников, Совет узнает о проникновении сразу, как только ты попытаешься покинуть Атлантию. Они перекроют кислород и вернут транспорт назад. Ты погибнешь в считаные минуты. Мне приходилось видеть, как такое случается.