Охота на гончих - Надежда Федотова Страница 18

Пол под толстым слоем шкур накренился. Снаружи послышался возбужденный гомон. Что такое?.. Неужто капитан таки накаркал про льдину-то? Леди Мак-Лайон моргнула и подняла голову:

– Ивар! Ты слышишь?

– Слышу, – медленно отозвался муж. – Тсс, погоди-ка… Чтоб я сдох! Неужто добрались?!

Оба замерли, жадно ловя долетающие с той стороны шатра выкрики. Гребцы сбились с налаженного ритма, корабль дал крен влево.

– Пуддефьорд [9] на горизонте! Конец, братцы! Отмучились!

– Левее забирай! – загрохотал с носа голос Гуннара, подрагивающий от радостного нетерпения. – Левее, собачьи дети!.. Йорни! К заливу правь!

– Вижу Ульрикен!

– Слава Одину!..

– И Флёйен показалась… Налегай, братцы! Налегай!

С удвоенной силой ударили по коже барабана деревянные колотушки. В борта дробно застучали мелкие льдинки. Корабль, словно почуяв родной берег, подпрыгнул и понесся вперед. Нэрис, взвизгнув от радости, обвила руками шею мужа:

– Добрались! Ивар, мы добрались! Господи, какое счастье… Ивар? Милый, ты в порядке?!

– Нет, – глухо булькнули из темноты. Лорд Мак-Лайон стряхнул с себя встревоженную супругу и, рывком отдернув тяжелый полог, стремительно вылетел из шатра. Снаружи донесся чей-то вопль и громкий хохот северян.

«Бедненький, – качнув головой, подумала Нэрис. – Не стерпел все-таки? Норманны теперь ему проходу не дадут своими подначками. Ох уж эта качка. Да еще настойка моя в довесок. Две полных склянки, подумать только! Как его раньше не стошнило?» Она сочувственно вздохнула и, на ходу выпутываясь из кипы одеял, заторопилась вслед за мужем.

Небо над кораблем висело низкое, серое. Волнующаяся морская гладь, вся в неровных ледовых ошметках, в наползающих сумерках казалась и вовсе черной. И тем ярче были медленно вырастающие впереди белые горные вершины. Одна, две, пять… Семь? Нэрис, втиснувшись между Ульфом и Творимиром и для пущей устойчивости вцепившись пальцами в холодный борт, вытянула шею. Скалы! И какие скалы! В Шотландии своих немало, конечно, но… Боже, эти же просто огромные! А ведь до них еще плыть и плыть? Леди Мак-Лайон прищурила глаза: ей почудилось, что на далеком берегу вспыхнула огненная искра. Потом еще одна и еще. Нет, не почудилось! Значит, их тоже заметили. И уже совсем скоро можно будет наконец размять задеревеневшие мышцы, погреться у очага… «Надеюсь, все это мне сейчас не снится», – подумала Нэрис, счастливо жмурясь. И почувствовав, как ее талию обвивают сзади знакомые руки, обернулась:

– Ивар? Ну, как ты?

– Жив. – На бледном лице королевской гончей мелькнула улыбка. – Но в глазах команды, судя по всему, упал ниже ватерлинии.

– Подумаешь! – воинственно буркнула она, окинув сердитым взглядом ухмыляющиеся физиономии норманнов. – Будто бы их самих никогда не тошнило!

– Случалось, – подал голос кто-то из ближайших гребцов. И, хрюкнув от смеха, добавил: – Но вот чтоб с разбегу да прямо капитану на бороду?!

Остальные снова загоготали. Нэрис сконфуженно умолкла.

– Будет вам, – обернулся на своих Тихоня. – Прихворнул лорд дорогой, с кем не бывает? А ты, Йорни, не скалься. Свой первый поход позабыл?

– Я-то чего? – Всклокоченный норманн, сидящий по правому борту, передернул плечами. – Я и слова не сказал. А смеялся – дак все смеялись, что ж мне, плакать, что ли?

– Греби давай! – сердито донеслось со стороны кормы.

Леди Мак-Лайон скосила глаза и ойкнула: Гуннар, перегнувшись через борт и бормоча неразборчивые проклятия, полоскал в морской воде свою роскошную бороду…

– Неудобненько получилось, – шепнул жене на ухо Ивар. Судя по тону, раскаянием он особо не мучился. – Споткнулся я об него не ко времени! Ну да переживет. В крайнем случае, на берегу извинюсь – я из вашего погреба пару бочонков прихватил.

– Лучшее извинение для норманна? – весело прищурилась Нэрис. И поспешно прикусила язык – о том, что стоящий рядом Ульф тоже сын своего народа, она, как всегда, не подумала. Обидится ведь, чего доброго! Северяне народ самолюбивый.

Но Тихоня, на счастье леди Мак-Лайон, благополучно пропустил ее слова мимо ушей. Все его внимание было сосредоточено на поднимающихся из воды остроконечных пиках. Горная гряда, изгибаясь подковой, медленно приближалась. Огни на берегу, языком вытянувшемся навстречу кораблю из самого сердца фьорда, стали ярче. И даже, кажется, уже можно было разглядеть темнеющие на снегу крошечные фигурки людей. Их ждали.

– Это Берген, Ульф? – спросила Нэрис.

– Долина Бергенсдален, госпожа. Город чутка повыше стоит. Да вы не волнуйтесь, небось наши верхами встречают, домчим в секунду! Тут недалече.

– Ты сам местный, да?

– Не совсем. С Аскёя [10] буду. Во-о-он, видите горы? – Ульф вытянул вперед руку. – Это Лёвстаккен, это Флёйен, это Ульрикен, потом Дамсгорсфьеллет, Саннвиксфьеллет, Бломанен, Руннеманнен… А вот эта – Аскёйфьеллет [11]. Там внизу наша деревня.

Леди Мак-Лайон, глядя на белые вершины, попыталась повторить хоть одно из перечисленных названий, но завязла на первом же слоге. Норманнский она понимала хорошо – спасибо отцу и его торговым связям. Однако выговорить вслух тот же «Дамсгорсфьеллет», ни разу не сбившись, ей оказалось не под силу. Язык сломаешь, честное слово!.. Нэрис с уважением посмотрела на Тихоню, с губ которого мудреные названия скатывались легко, как гладкие камушки.

– Аскёйфьеллет… – тихо, ласково повторил Ульф. И улыбнулся, будто назвал по имени любимую женщину. Взгляд его голубых глаз счастливо блуждал по серо-белому берегу, неровно изрезанному скалами фьордов. Как давно он не был дома! И как жаль, что Бесси сейчас не с ним, не видит всю эту красоту!.. Корабль снова подбросило на строптивой волне, и сердце Тихони радостно екнуло, когда родной берег стал ближе еще на несколько локтей. Норманн приложил ладонь к глазам, жадно всматриваясь вперед. Он уже видел длинную прибрежную линию, припорошенные снегом, неподвижные очертания кораблей, зимующих на суше, огни уличных жаровен на высоких ножках, высыпавших на берег людей… Он вернулся. Пусть ненадолго, но вернулся домой.

Ивар посмотрел на размякшего бойца и, добродушно усмехнувшись, покрепче обнял жмурящуюся от ветра жену. Если быть честным, лорда Мак-Лайона сейчас обуревали примерно те же чувства, что и Тихоню. К черту, что от норманнов стонут все соседи, к черту, что его, Ивара, здесь никто не ждет, к черту снег и холод! Земля!.. Твердая земля – это ли не счастье?! Королевский советник с чувством вдохнул полную грудь обжигающего морозного воздуха и расплылся в довольной улыбке. Недолго проклятой качке свои условия диктовать осталось. Берег уже виден до самой последней черточки. Еще немного, и… «И больше меня в эту лодку смерти никто не заманит, – подумал он, вертя головой по сторонам. – Баста! Когда там норманны от зимней спячки просыпаются, в марте? Ну так вот раньше я отсюда и шагу не сделаю. А коли вдруг его величество и мой любезный тесть сильно по нам соскучатся, пусть нормальное судно высылают. Или тоже весны ждут, сто чертей им за воротник!»