Альмарион. Тропа памяти - Евгений Ходаницкий Страница 18

Подождав какое-то время и поняв, что воды мне никто принести не собирается, я закинул в рот медную монетку, из того запаса, что на всякий случай всегда хранится в поясном кармашке. Так я попытался хоть как-то приглушить чувство жажды.

Когда спустя полчаса дверь наконец-то открылась и на пороге возник Вэйс, я даже не сразу сообразил, что на данном этапе процедуры, связанные с моей пресловутой проверкой, остались позади.

– Ты идешь, или тебе тут понравилось? – ухмыльнулся учитель.

Мне же было не до смеха. Я всерьез был озадачен вопросом, как отреагируют люди, если я начну хлебать воду прямо из ближайшего фонтана.

* * *

– Точно вам говорю, он жрец, господин граф, – упорно стоял на своем менталист, только что допрашивавший Криса.

– Так уж и точно? – нахмурившись, снизу-вверх, пристально смотрел на обычно спокойного сотрудника Парион. Видеть его в таком возбужденном состоянии было непривычно.

– Точнее некуда. – Вечная усмешка из-за шрама, уродующего правую щеку, скривилась, придавая ведущему дознавателю растерянный вид. – Я в отчете все в деталях опишу, но словами это не передать. Это будто ныряешь в ледяную воду, а со всех сторон на тебе сводятся неисчислимые пристальные взгляды. А потом тебя тянет в темноту, из которой веет такой мощью, что чувствуешь рядом с ней себя ничем. Если бы я контакт вовремя не разорвал, боюсь вырваться уже бы не смог. – Последнюю фразу дознаватель произнес таким тоном, что главу Тайной канцелярии и тихо сидящего в уголке Вэйса слегка передернуло.

– Ладно. Можешь идти, – сопроводив фразу легким взмахом руки, Парион тут же забыл о здоровяке и погрузился в раздумья. Едва дознаватель покинул комнату, как глава Тайной канцелярии положил ладонь на массивное навершие декоративного пресс-папье и активировал в кабинете дополнительный уровень защиты. Хрустнув замками, заблокировалась дверь. От стен потянуло холодком начавшего работать плетения.

– Может, он ошибается? – прозвучал неуверенный голос Вэйса.

– Ты себя-то слышишь? Ошибается… Дайрон не просто лучший, он единственный магистр Сферы Разума такой силы и умения, из всех мне известных. И ты это знаешь. – Покачал головой граф.

– То, что боги оставили нас – это свершившийся факт. С этим не поспоришь, Парион… – начал было говорить Вэйс, но запнулся.

– Понял?

– Думаешь, асуры? – Потер виски магистр.

– Доходили слухи, что асуры, в отличие от богов, вполне активны. Хоть и не так, как прежде, но… Впрочем, конкретных фактов нет. Все на уровне слухов. Но тут еще один вариант есть. Если помнишь, у нас в столице гостит жрица первостихии. Если есть одна, не значит, что нет других. – Устало откинулся на спинку кресла граф.

– Если так, то абсолютно все странности парня можно списать на этот факт. Вот только почему-то от этого не легче. – Досадливо скривился магистр. – Хотя изучать силу жреца в естественных условиях мало кому удавалось, ведь ученичество никто не отменял… Жаль только, что привязать его к себе не удастся. Да, очень жаль. А такая бы возможность была… – продолжил говорить он уже себе под нос.

– Ты же понимаешь, что, если он жрец, то эти магические условности и клятвы для него ничего не значат? – усмехнулся Парион. – Он достигнет одному ему ведомую цель, развернется и уйдет. И никто ему не указ.

– Странно он к этой «цели» идет. Наследил, привлек к себе внимание всех, кого только мог…

– Не нам спорить с Высшими Силами! – Вздохнул граф. – Ты можешь с полной уверенностью сказать, что так не было задумано изначально? Я вот сомневаюсь. Но это при условии, что наш дорогой Дайрон не ошибся.

– Проверим?

– Как?! – Парион посмотрел на старого товарища как на сумасшедшего.

– Покажу ему достопримечательности по пути домой…

– Например, храм Светлых богов! – подхватил граф. – Что-то я совсем заработался. Уже не вижу очевидных решений. Кстати, принцесса, если мне не изменяет память, после выступления Арда планировала его посетить, а это… – Парион бросил взгляд на висящий на стене овальный диск, снабженный тонкой стрелкой, – буквально через пару десятков мин [4] будет. Нехорошо действовать так спонтанно, но потом их свести лицом к лицу будет сложнее. Кстати, насчет его целей… – Глава Тайной канцелярии пристально посмотрел в глаза товарищу. – Вдруг это как-то коснется короля…

– Полагаю, все намного сложнее. Жрецы не наемные убийцы. Первостихия, бог или асур, пославший своего жреца резать кому-то глотку, пусть даже и королю, это звучит нелепо. – Улыбнулся Вэйс. – Ты в своей мнительности просто взял новую высоту. Да и вообще, думаю, имейся у парня цель кого-то грохнуть, при его-то способностях, будь то ты, я или даже Ардэн, ему проще было бы обойтись без этого лицедейства. Методы были бы другие.

– По крайней мере, уже сейчас его помощь неоценима, – неуверенно произнес Парион. – Ладно, давай копнем последний раз и в дальнейшем ограничимся пассивным наблюдением.

– Я пошел. – Кивнул Вэйс.

– Мои ребята будут рядом, если что, – бросил ему в спину граф, доставая из-под рубашки кулон связи. – Увидимся позже…

* * *

Покидая площадь, на которой состоялась панихида по погибшим, Иллиншари испытала невероятное чувство облегчения. Она предполагала, что в окружении круглоухих ей придется нелегко, но давящая мрачная атмосфера, буквально пропитанная горем и яростью тысяч людей, оказалась для принцессы слишком тяжелым испытанием. С огромным трудом ей удалось удержать на лице холодную бесстрастную маску и не показать, насколько она напряжена и испугана. Природная ментальная чувствительность в этот раз сыграла с темной эльфийкой неприятную шутку, позволив в полной мере ощутить все прелести коллективного фона чужих эмоций, против которого не помогли даже проверенные временем артефактные глушилки.

Охрана ловко прокладывала в толпе дорогу в сторону храма, и с каждым шагом принцесса все больше и больше отстранялась от пережитого и погружалась в заботы о грядущем.

Что ей предстоит сделать, она знала во всех подробностях. Но что при этом произойдет, ей было неведомо. Ни одна хроника не описывала подробностей жреческого посвящения. Неприятно будет, если камень выкинет какой-нибудь шумный сюрприз. Не смертельно, но вопросы у людей появятся. И несмотря на то, что с раннего детства ей внушали, что эйлендроур превосходят иные расы на голову, погостив в Мезгорде, она уяснила, что иные люди ничем не уступают лучшим представителям дроу. Долгая изоляция привела ее народ к опасным заблуждениям, что неприемлемо. Люди, как выяснилось, опасно умны. Некоторые представители круглоухих вполне могут задать правильные вопросы, чтобы получить близкие к истине ответы. И в этом случае появится вероятность, что артефакт может стать для эльфов недосягаемым. И что тогда? Договариваться? Воевать? Уж точно не война. Каждая жизнь балансирующей на грани вырождения расы эйлендроур священна.