Феникс поневоле - Екатерина Корнюхина Страница 18

— Какая необыкновенная история! — вздохнула девушка. — Я постараюсь запомнить ее слово в слово!

Она откинулась к бортику телеги, повторяя про себя только что услышанную историю.

Подумала, потом спросила:

— Госпожа, а почему Ис–Мара поверила тому злому князю?

— Что? — Хэргал шевельнулась, выныривая из своих раздумий. — Что ты сказала?

В голосе ее гневных ноток не слышалось, поэтому Абеша решилась повторить:

— Почему Ис–Мара поверила, что злой князь отпустит ее жениха?

Красивое лицо слепой неожиданно посветлело:

— Смотри–ка, ты начала соображать! Да, ты права, верить тому князю было нельзя. Но у нее не было выбора. Может, Ис–Мара и не верила, но, поскольку любила своего мужчину и желала его освобождения, она должна была сделать все, что от нее зависит. Понимаешь?

— Не совсем. — Абеша скользнула взглядом по разнотравью.

— Но ты ведь задумалась! — с одобрением заметила Хэргал. — Мне это нравится. Однако имей в виду: легенда есть легенда, люди рассказывают ее друг другу, но никто не знает, что было на самом деле!

— А вы, госпожа, как думаете?

Хэргал усмехнулась:

— В легенде не сказано, какие цветы сажала Ис Мара в пустыне. А среди них попадаются и такие, вдыхать аромат которых человеку не следует. Князь, по моим соображениям, умер вовсе не от злости. Он просто отравился… Ис–Мара вряд ли поверила его обещаниям.

Несколько секунд Абеша смотрела на невозмутимое лицо собеседницы, не в силах издать ни звука. То, что предположила Хэргал, начисто уничтожило впечатление от услышанной сказки.

— Что такое? — позвала ее слепая, так и не дождавшись ответа. — Что с тобой?

— Ничего, госпожа, — пролепетала Абеша.

Дрожащий голос, естественно, выдал ее с головой.

На губах Хэргал появилась холодная улыбка:

— Похоже, я испортила первую сказку в твоей жизни! Но ведь ты сама меня спросила? И я тебе ответила. Так поступила бы я сама, если бы оказалась на месте Ис–Мары. Уверяю тебя: любой, кто посмел бы протянуть ручонки к тем, кого я люблю, очень быстро пожалел бы об этом!

Девушка пробормотала что–то невразумительное, отвернулась и стала рассматривать разноцветный ковер цветов, устилающий холмы. Теперь, конечно, все это виделось ей в несколько ином свете…

Местность стала незаметно повышаться. Торговый караван покидал цветущую равнину.

Когда медлительный подъем завершился, Абеша, привстав в повозке, взглянула вперед и уже не увидела радующего глаз разнотравья. Впереди во все стороны простиралась коричнево–желтая высохшая степь. Контраст был столь разительным, что девушка невольно проговорила:

— А сюда Ис–Мара, видимо, не дошла.

Хэргал встрепенулась:

— Мы уже в Хирокии?

— Я вижу коричневую землю, почти без травы, госпожа, — доложила Абеша.

— Это и есть северные степи Хирокии, — немедленно пояснила слепая. — Нам осталось совсем немного. Скоро все встанет на свои места…

Во время ночевки с Абешей произошел странный случай.

Едва повозки остановились, образовав круг, девушка немедленно соскочила на землю. Она уже выяснила, что, оказывается, целый день сидеть в повозке утомительнее, чем, допустим, выкапывать сухъяму. Поэтому при любой возможности она старалась размяться. Хэргал, по–видимому, это не было нужно, но она не возражала, когда «служанка» ненадолго исчезала.

Так было и в этот раз. Осмотревшись по сторонам и не заметив никакой опасности, Абеша побежала прочь от повозок, от тихого всхрапывания усталых лошадей и раздраженных криков погонщиков.

Земля под ногами, высушенная зноем и ветрами, была твердой, и передвигаться по ней было удобно. Так что Абеша даже не заметила, как отдалилась от места ночевки на приличное расстояние. Остановившись и посмотрев через плечо, она различила лишь смутное пятно вдали, освещенное пламенем большого костра.

Девушке стало не по себе. Она глубоко вдохнула прохладный, вечерний воздух и повернула обратно.

Еле уловимый шорох заставил ее замереть на месте. Страх моментально сковал тело, и Абеша смогла лишь скосить глаза на звук.

В десяти шагах от нее, в синеватой дымке, виднелись два горящих глаза. Девушке показалось, что она даже слышит хриплое дыхание степного хищника, готового броситься на нее.

Во рту пересохло. Абеша отчетливо поняла, что находится так далеко от повозок, что погонщики не услышат ее крика и не успеют прибежать.

Ноги сделались ватными, и, как ни силилась, девушка не смогла сделать даже самого крошечного шажка. В голове разом пронеслись все страшные истории про хищных животных, которые по вечерам рассказывали погонщики, собравшись возле костра. Абеша тогда их слушала примерно так же, как легенду про Ис–Мару. Ей даже не приходило в голову, что эти самые кровожадные животные могут оказаться поблизости!

Еле отличимая от сумрака тень мягко скользнула вперед. Рычание стало громче.

Абеша слабо ахнула, качнулась назад, но ноги так и не послушались ее. В результате она со всего размаха села на жесткую, нагревшуюся за день почву. Хищник подступил еще ближе. Теперь жертва представлялась ему совершенно беспомощной.

Абеша уже различала силуэт зверя, припавшего к земле перед решающим прыжком.

И вдруг между ней и хищником взвился маленький фонтанчик коричневой почвы. Мелькнуло что–то черное, тонкое, и зверь, уже предвкушавший обильный ужин, замер в нерешительности. Прямо перед его мордой оказалась земляная змея. Пасть ее была широко распахнута, виднелись острые зубы, на кончиках которых таилась мгновенная смерть.

Хищник не мог понять, в чем дело. До этого момента он никогда не враждовал со змеями. В пищу они не годились — слишком маленькие, к тому же всегда норовили цапнуть ядовитыми зубами.

Зверь подался в сторону, решив обойти змею, чье гнездо, вероятно, потревожил. Но не успел он остановиться, как перед ним появилась еще одна змея, чуть побольше первой.

Абеша сидела, опираясь на руки, и понимала только то, что гибель немного отсрочилась. Она уже успела рассмотреть змей, содрогнулась от отвращения, но шевельнуться так и не решилась.

Голодный степной хищник от ужина отказываться не собирался, даже несмотря на необъяснимое поведение змей. Он сделал обманное движение назад и уже почти собрался ринуться на неподвижную жертву, когда появилась третья змея.

Хищник наконец–то понял, что обойти пресмыкающихся не удастся. Любая из трех змей успела бы впиться ему в живот острыми зубками, так что никакого ужина зверю уже не потребуется. Он прижал уши, злобно рыкнул, но на змей это не произвело решительно никакого впечатления. Все три замерли, их плоские головы чуть покачивались, белые глаза смотрели прямо на зверя.