Шолох. Академия Буря - Антонина Крейн Страница 19

В аудитории заволновались, зашептались, задвигались и затопали.

Морган усмехнулся уголком рта. Потом вскинул брови:

– Это было первое предупреждение. Второе – наш с вами курс строго теоретический. Никакой полевой работы, одни лишь книги, книги, книги. Не нравится? Вы все еще вольны уйти, поздравляю.

Шебуршание стало заметно громче, как и шаги, скрипнула дверь.

Гарвус выждал около минуты, а когда все опять стихло, кивнул и заговорил уже не так высокопарно:

– Итак, давайте обсудим этапы работы мастера тайн… Оставшиеся – записывайте.

Он щелкнул пальцами; включился свет.

Тотчас выяснилось, что, несмотря на шорохи, не ушел никто: все, напротив, заинтригованно переползли на ряды поближе, а из коридора в зал нырнула любопытная служаночка-уютница.

Поняв это, Морган Гарвус озадаченно моргнул. А потом очень, очень разочарованно поджал губы.

Найт хихикнула.

* * *

К концу лекции Ладислава наконец-то поняла, чем именно занимаются пресловутые мастера тайн.

По сути, они ищут повторяющиеся упоминания явлений, тварей и вещей, о которых нет достоверной информации. Сравнивают свидетельства, анализируют, потом пытаются отыскать сами объекты. Если вдруг находят, то начинают рьяно их исследовать: так подробно, чтоб впоследствии больше никто не назвал эту штуку «тайной». Чтобы узнать о ней Все И Даже Больше. Вписать в систему, вставить, как элемент пазла, в подходящее место в мире: «Все, что мы называем хаосом – на самом деле тоже порядок, но нам пока не хватает сил его осознать».

– И учтите! – говорил Морган Гарвус. – Мы работаем с объектом так, чтобы после нашего исследования он остался ровно в том виде, в каком был изначально. Мы стремимся изучать его в естественной среде, и только если это невозможно – изолируем объект. Или его элемент, если сам объект слишком велик. Системность! Нам обязательно нужен системный подход!

Также в ходе занятия доктор Морган еще дважды настойчиво предложил не стесняться и при малейшем сомнении отказаться от изучения его предмета.

Очень мило.

Сначала Ладислава думала, что это – некий преподавательский флирт, рассчитанный на обратный эффект, на чудо реверсивной психологии. Но потом убедилась, что Гарвусу действительно не очень-то и хочется возиться с адептами.

Кажется, леди-ректор приманила знаменитого ученого в Бурю чем-то другим, а отнюдь не возможностью прыгать за кафедрой, просвещая юные умы.

Большую часть занятия Найт наблюдала за вороном Гарвуса. Тот времени не терял: с помощью лапок и клюва хватал бумажки из высокой стопки и все складывал их в какие-то… птички, что ли. Очень быстро, по две штуки в минуту.

Ворон-творец, создающий себе подобных. Демиург – весь в перышках. Конвейер животворящий…

– К следующему занятию попрошу вас ознакомиться с литературой по списку, – наконец кивнул Морган.

Он резко вывернул кисти в заклинании призыва. Тотчас несколько десятков кривокрылых птах ожили, сменив форму на куда более плавную, и, вразнобой щебеча, сначала армией взмыли ввысь, а потом спикировали на студентов верещаще-волшебным дождем.

Кое-кто суетливо метнулся под парты.

– Кар-р-р! – величественно сказал ворон с кафедры и махнул крылом: летите, дети мои, и будьте счастливы.

– Это ж волшебные письма-ташени прямиком из Лесного королевства! Ва-а-а! – бурно радовалась Хейли Хани справа от Ладиславы.

– Позер… – сквозь зубы процедил Хлодерик. У него, простого рыбака, желающего стать целителем, щеголь-космополит Морган явно не вызывал теплых чувств.

А Найт смеялась, глядя на то, как синяя птичка – размером в полкулака, не больше, – прыгает у нее на коленях, чирикая и настойчиво требуя ласки. Лади кончиком ногтя почесала ей клюв – и та, благодарно щебетнув напоследок, вдруг снова застыла и с хрустом раскрылась в список литературы.

«Не все загадки хороши: правила выживания».

«Этика тайны: когда нужно остановиться».

«Ошибаться – это нормально».

«Мигрень или маг-истощение? Учимся рассчитывать свои силы».

Ладислава запихнула список в сумку. Она терпеливо подождала, пока большинство студентов уйдет, и пошла напрямую к Моргану.

Недавний ночной разговор с рыжим мастером Берти Голден-Халлой никак не шел у нее из головы. «Надежда есть всегда». Ох уж эта фраза…

Найт размышляла о ней несколько дней, перекатывала на языке, волновалась всякий раз, как видела сыщика в коридорах Бури, и вдруг поняла, что не может ее отпустить. Что хочет еще раз попробовать… Разочек. Быстро. Убедиться – сыщик неправ, и потом снова жить спокойно.

Спокойно… Ага.

– Профессор, можно вопрос?

Морган Гарвус сидел с книгой прямо на кафедральном столе. Отросшие волосы падали ему на лоб, и все тот же якобы осенний луч солнца шарил по лицу преподавателя, высвечивая то один глаз, то другой, – кажется, шумящая от ветра листва за окном была причиной такой подвижности света.

Доктор Морган поморщился, услышав, что к нему обращаются. А потом все же кивнул, пусть и не отрываясь от чтения:

– Ну?

– Вы можете прокомментировать такую вещь, как неснимаемые проклятия? Существуют ли исследования этой тайны?

– Это не тайна.

– М-м. Значит, современная магия уже умеет их отменять?

Морган с видимой неохотой поднял голову от книги. «Демонологикон. Мифы» – гласила потрепанная обложка.

– Неснимаемые проклятия не являются тайной не потому, что никто не знает, как их снять, а потому что все знают, что снять их нельзя, – равнодушно проговорил он.

Ладислава физически почувствовала, как в груди надорвалась ниточка надежды – незваная ниточка, а потому особенно больно лопнувшая.

Морган Гарвус холодно посмотрел на адептку:

– Я рекомендую вам направиться с вашим вопросом на зельеварение. Проклятия – это туда.

– Спасибо, – как можно безразличней, в тон ему бросила Ладислава и, отвернувшись, пошла прочь.

У края длинной кафедры стоял Фрэнсис.

– Привет. Еще один скоростной кофе, м? – улыбнулась ему Найт, подходя.

Фрэнсис улыбнулся в ответ, но тотчас покачал головой:

– Не могу, у меня спецкурс с Морганом.

– Удачи, – пожелала Лади и еще раз обернулась на мрачного доктора.

Тот внимательно смотрел на них, качая ногой, переброшенной через вторую. Книга захлопнута. В бледно-зеленых глазах Гарвуса, направленных на близнеца, плескался неожиданно-хищный интерес… А Фрэнсис, напротив, с тоской поглядывал в сторону высоких арочных окон, за которыми шумел дубами, звенел смехом адептов и покрикивал чайками-путешественницами сад академии.