Одиннадцать сребреников - Роберт Линн Асприн Страница 19

— Ганс! Здесь ягоды! Настоящие ягоды! Ох, Ганс, смотри — это действительно ягоды! Значит, мы и вправду выбрались из пустыни!

Ганс, раздраженный непривычной и не подходящей для него ролью главы семьи, предупредил девушку, что есть незнакомые ягоды опасно. Не успел он закончить фразу, как Мигнариал ойкнула. Ганс ощутил в животе внезапный холодок, вызванный тем чувством, которое он сам называл беспокойством, а кое-кто именовал страхом.

Однако Мигнариал поспешила успокоить его:

— Все в порядке, Ганс. Это ежевика! Я никогда раньше не видела, как растет ежевика — я видела ее только в корзинах на рынке. Я и не знала, что ежевичные кусты такие колючие.

— Колючие, — машинально повторил Ганс, занятый своим делом.

— Ну да, на них шипы. Ой! Ну и что, неважно. А ягоды такие вкусные! — Судя по голосу, она подошла ближе к нему. — Вот, Ганс, попробуй еже.., ох!

Занятая сбором ягоды, она не видела, как Ганс переоделся. Вор по кличке Порождение Тени облачился в свою «рабочую» одежду.

Ганс был среднего роста, худощав и строен, но в своем черном облачении казался выше. Туника и узкие штаны из матово-черной ткани в сочетании со смуглым цветом его кожи позволяли ему ловко скрываться в темноте. Со стороны казалось, что Шедоуспан просто растворяется в густой тени. Некоторые даже полагали, что здесь не обошлось без колдовства. Но Шедоуспану не требовалась магия — ему хватало умения. Не он придумал прозвище, под которым его знали в Санктуарии. Просто несколько лет назад кто-то упомянул о том, что Ганс так легко растворяется в тени и появляется вновь, словно сама эта тень породила его. Приятель человека, произнесшего эти слова, насмешливо фыркнул: «Порождение тени!» Так и родилось это прозвище.

— Спасибо, Мигни. Ум-м-м. Вкусно! Мигнариал вздохнула, прикусила губу и окончательно смирилась с тем, что, по заверению Ганса, было неизбежно.

— Может быть, дать тебе немного моей сурьмы для глаз, чтобы ты зачернил ею лицо?

— У меня лицо от природы темное. Никто не увидит меня в темноте, если я не улыбнусь. А я не буду улыбаться.

Мигнариал кивнула, глядя на него. Нельзя сказать, чтобы кругом царил непроглядный мрак, однако было довольно темно. Луна уже скрылась за лесом. Ганс и прежде был смуглым, а от пустынного загара его лицо и руки стали еще темнее. Черные, словно ночь, волосы слегка вились, закрывая уши, однако не доставали до плеч. Глубоко посаженные глаза, блестящие, словно черный агат, прятались под густыми черными бровями, почти сходящимися над переносицей. Нос Ганса, тонкий и украшенный изрядной горбинкой, при желании можно было бы назвать ястребиным.

Мигнариал знала, что у Ганса сейчас при себе имеется несколько ножей, однако она заметила только четыре. Изогнутый кинжал на левом боку и длинный ибарский клинок на правом, тонкие и плоские метательные ножи в ножнах, притороченных к правой руке — на предплечье и повыше локтя. Девушке было известно, что еще один нож спрятан у Ганса в голенище. Если судить по рукояти, нож этот служил всего лишь украшением, однако такое мнение было глубоко ошибочным. Помимо этого Ганс взял с собой несколько шестиконечных звездочек с острыми краями, также служивших метательным оружием.

— Ты возьмешь меня с собой или мне нужно идти сзади?

— Мигни.., будь оно все проклято, оставайся здесь! Я в темноте чувствую себя как дома, ты же знаешь. Я умею двигаться бесшумно, и мои сапоги сшиты специально для этого.

Ты посмотри на себя! Разве в этой куче юбок ты сможешь бежать.., или красться по лесу?

Не сказав ни слова, Мигнариал начала развязывать юбки. Ганс шагнул к ней и положил ладони ей на плечи:

— Мигни, прошу тебя, подумай хорошенько. Мне будет гораздо безопаснее, если тебя не будет со мной.

Вид у Мигнариал был удрученный, однако ей не оставалось ничего другого, как признать правоту Ганса и смириться с нею.

— Но.., но я же буду так беспокоиться за тебя, милый! Я буду так бояться за тебя!

— Как ты думаешь, что мне еще нужно взять с собой, а? Мигнариал покачала головой:

— Нет, я.., ох, ты подумал про видение, правда? Ты думаешь, я видела что-то для тебя? Нет, ничего. Может быть, это означает, что нет никакой опасности… Ганс, садись на Инаса и следуй за Нотаблем. Тебе будет нужен Инас, Ганс.

Ганс пристально смотрел на нее в ночном сумраке, который здесь, на опушке леса, сгустился до почти непроглядной тьмы.

— Что? Следовать за Нотаблем? Почему ты думаешь, что Нотабль… Мигни!

— А? Что?

— Почему ты думаешь, что Нотабль знает, куда идти? Мигнариал склонила голову набок.

— Почему я думаю, что Нотабль знает… Что? О чем ты говоришь?

— Погоди, Мигни! Но ты только что сказала, что… Ох! Оно стряслось.

Знакомый холодок пробежал по спине Ганса; вор почувствовал, как встают дыбом волоски на его руках. Однако сейчас он был рад этому ощущению, равно как и словам Мигнариал. Это случилось вновь. Если бы Ганс мог видеть глаза девушки, он сразу понял бы это. Он и раньше видел, как ее взгляд становился пустым и недвижным — в те мгновения, когда к ней приходило видение. Ганс сказал Мигнариал об этом, и девушка, конечно же, была немало удивлена.

Они оба предполагали, что сторожевой кот может обладать и другими способностями обученной собаки — например, идти по следу. Несомненно, любой кот от природы наделен умением выслеживать и ловить добычу — для этого у него есть чутье, гибкие мышцы, когти и зубы. Помимо этого, Нотабль проявил странную способность общаться и с более крупными животными — например, с лошадьми. Но, с другой стороны, ни Мигнариал, ни Ганс и представить не могли, для чего Гансу может понадобиться онагр — разве что для того, чтобы передвигаться быстрее и не расходовать силы. Вопрос в том, куда им предстояло передвигаться. И вряд ли Инас мог заменить боевого коня — налетать, бить копытами и топтать поверженного врага. Ну, разве что лягнет одного-двух тейана, если они подвернутся сзади. Уж что-что, а лягаться онагры умеют великолепно.

Ганс и Мигнариал обсуждали, стоит ли превращать недоуздок Инаса в настоящую уздечку. На спину онагру положили одеяло и войлок, ранее лежавший под поклажей. Войлок невыносимо смердел. Однако Шедоуспан настоял на том, что замена седлу все-таки нужна. Одеяло он положил поверх войлока. Потуже натянув недоуздок, Ганс перекинул ногу через спину онагра.

Инас отнюдь не возрадовался тому, что его перевели в разряд верховых животных. Он попробовал было брыкаться, но Ганс твердой рукой усмирил его. Затем Ганс посмотрел на Нотабля. Кот сидел на траве, безмятежно глядя на хозяина. Потом сладко зевнул. Ганс, раздраженно нахмурившись, перевел взгляд на Мигнариал. Девушка пожала плечами. Она не помнила даже своих слов относительно Нотабля и уж тем более не могла дать им объяснения.

Ганс причмокнул и пришпорил онагра пятками. Инас тронулся на запад вдоль опушки леса. Шедоуспан не оглядывался — он и так чувствовал, что Мигнариал смотрит ему вслед.