Умоляй меня - Грейс Дрейвен Страница 19

— Она умоляла меня о помощи. Я знал, что Джименин — досадная помеха, настойчивый поклонник, который не примет её отказа. Я не осознавал серьёзности ваших обстоятельств, пока она не сказала мне об этом той ночью.

— У тебя не было причин знать. Это было дело Халлисов, — она скрестила руки на груди. — Это всё ещё дело Халлисов, — Луваен не знала, кого ей сейчас больше хочется ударить — Гэвина или Циннию. Её сестра всё испортила, вовлекая де Ловета.

Он вздохнул.

— Госпожа Дуенда, если это вопрос гордости, то он неуместен. Ваша семья нуждается в нашей помощи. У нас есть средства, чтобы выплатить долг вашего отца. Вам не придется продавать свой дом или имущество. Ваш отец не будет сидеть в башне должника. Решение простое и легкодоступное.

Луваен смотрела на него, пока краска не залила его щёки. Простоте во всём этом не было места.

— Ты понимаешь, что ты сделал, выступая в роли рыцаря-спасителя Циннии? Ты скомпрометировал её, поставил под угрозу её репутацию. При всём том, что я предпочитаю правду, я сама лгала, пытаясь убедить горожан Монтебланко, что моя сестра не распутница, которая сбежала с парнем, обладающим ложным благородством. Как только мы вернёмся домой, потребуется всё её обаяние и моя репутация, чтобы убедить наших друзей и соседей, что её визит к родственнику был просто неудачным совпадением с исчезновением Гэвина де Ловета.

Гэвин провёл пальцем по краю своей чашки, его глаза блестели почти янтарно в свете, отбрасываемом утренним солнцем через окна.

— Ей не нужно возвращаться. Ей здесь рады, — его рука скользнула вниз, чтобы сжать ручку кружки, и выражение его лица умоляло о понимании. — Я люблю твою сестру, госпожа Дуенда. Я хочу защитить её, ухаживать за ней и, в конечном счете, жениться на ней. Несмотря на внешность, мы — богатое семейство. Мы могли бы десять раз погасить долг вашего отца и сделать это с радостью. Джименин не будет представлять угрозы ни для неё, ни для вашей семьи.

Луваен прижала ладонь ко лбу.

— Несмотря на все твои заверения в любви, ты обманываешь её при помощи колдовства.

— Я попросил Эмброуза заколдовать меня, чтобы не напугать её. Ей достаточно сейчас агонии моего отца. Я расскажу ей всё, но я хочу дать ей время привыкнуть к нам, к Кетах-Тору, — он провёл рукой по волосам. — Я не причиню ей вреда. Никто из нас. Пожалуйста, доверься мне. Доверься нам.

Он не знал её характера или того, что то, о чем он просил её, было чем-то, что Луваен не давалось легко.

— Откуда мне знать, что ты не просто пытаешься окрутить красивую девушку?

При этих словах Эмброуз нарушил молчание громким хохотом. Гэвин и Луваен хмуро смотрели на него, пока он вытирал слёзы веселья с глаз.

— Госпожа Дуенда, посмотрите хорошенько. Неужели это мужчина, который должен прибегнуть к захвату заложников только для того, чтобы трахнуть женщину? Ваша сестра — красивая девушка, но не единственная красивая девушка в мире, и Гэвин такой же симпатичный, как и она. Зачем идти на все эти неприятности ради того, чтобы поваляться в сене? Он легко мог бы выстроить их в ряд у башни, если бы захотел.

Лицо Гэвина вспыхнуло ещё сильнее.

— Эмброуз, пожалуйста.

Как бы ей не было неприятно это признавать, маг был прав. С тех пор, как Цинния проявила первые намеки на женственность, Луваен отбивалась от каждого дышащего мужчины в Монтебланко и за его пределами. Любой мужчина, который хотя бы вежливо кивнул Циннии на рынке, вызывал подозрения и рассматривался Луваен пристальным взглядом. Её ревностность в качестве опекуна сделала её близорукой. Гэвин был так же потрясающе красив, как и женщина, за которой он ухаживал. Эмброуз был прав: Гэвину, должно быть, нужно нечто большее, чем просто быстрое спаривание. Тем не менее, она должна была задать один вопрос, который преследовал её с тех пор, как она нашла письмо Циннии в своей заброшенной комнате.

— Моя сестра приехала сюда девственницей. Она всё ещё девственница?

Он встретил её пристальный взгляд своим собственным.

— Да. Хотя я хочу её, как хотел бы любой мужчина, я не опозорю её.

Она подумала, не упадет ли в обморок от облегчения. Цинния сказала, что она до сих пор невинна. Она хотела, чтобы Гэвин подтвердил это. Это не имело особого значения, если бы они были помолвлены, но он ещё не сделал предложения Циннии, и вероятность того, что Цинния откажется, всё ещё существовала.

— Ты понимаешь, что, если мы примем твою помощь, это будет означать обмен её на деньги?

Гэвин ударил рукой по столу с такой силой, что чашки подпрыгнули.

— Боги, это становится утомительным. Нет никакой торговли! Это вольный дар. Я люблю Циннию. Всё, о чем я прошу — это время. Дай мне зиму, чтобы завоевать её руку. Если я не смогу, она свободна и ничего не должна. С ней будут обращаться, как с почетной гостьей дома де Совтер, и предоставят все права на гостеприимство.

Луваен никогда не считала себя меркантильной, но она никогда не сталкивалась с подобной ситуацией. Гостеприимство включало в себя подарки гостям, и подарки часто были в виде денег или ценных предметов. Она вовсе не была уверена, что сможет спасти репутацию Циннии в Монтебланко, если та откажется от предложения Гэвина и вернется домой. Они будут вынуждены уехать, найти другой город достаточно далеко, чтобы никто не знал о сестре Халлис, которая убежала с парнем де Ловет и погубила себя. Деньги за гостеприимство окупят их путь. Они сбежали бы со стыдом, но не в абсолютной нищете. Её пальцы всё ещё покалывало от желания задушить сестру и её поклонника.

Эмброуз побарабанил пальцами по кружке.

— Что теперь, госпожа Дуенда? Цинния достаточно рассказала нам о вашем затруднительном положении. Вы продали бизнес мужа, его земли и инвестиции. Все, что осталось — это ваш дом и немного скота, которых недостаточно, чтобы оплатить даже часть расписок Джименина. Ваш отец стоит у ворот тюрьмы, а вашей сестре угрожают женитьбой на мужчине, по слухам, убившем двух жен, которых он уже похоронил. Гэвин предложил заплатить Джименину без каких-либо ожиданий взамен. За исключением времени, проведенного с вашей сестрой. Это мелочь, конечно, по сравнению с тем, что требует Джименин, а Гэвин — благородный человек.

Было ли что-нибудь, что Цинния не рассказала им об их ситуации?

— Я предполагаю, что твоя магия работает только в пределах Кетах-Тора, а с такими глазами Гэвин не сможет заплатить.

— Как так получилось, что вы всё ещё можете видеть изменения в его глазах, когда другие не могут? — любопытство сменило насмешку в голосе Эмброуза.

— Если ты ещё не понял по нашей внешности, мы с Циннией родились от разных матерей. Моя была ведьмой-самоучкой. Она умерла, рожая меня, так что у меня не было никакой подготовки, только чувствительность к магии, — она пристально посмотрела на Эмброуза. — И иногда сопротивление ей.

— Тем не менее вы отвергаете это, — он покачал головой, нахмурив брови. — Почему?