Метаморфозы. Культ чуда - Светлана Алимова Страница 19

Исследователь торопливо кивнул, но сделав несколько шагов, тоже вскрикнул и упал.

Ярша горестно выругалась и бросилась к нему.

Вначале Сэргару показалось, что она просто запнулась, из-за этого и рухнула на четвереньки. Секунды три она пыталась подняться и безмолвно загребала землю скрюченными пальцами, а потом все-таки закричала, до того душераздирающе, что Сэргар позабыл о своем намерении спасти всех:

— Уходим! — рявкнул он, подхватывая бьющуюся Яршу на руки. — Все в Яму!

Разведчики подчинились, но было уже слишком поздно: новые крики боли раздавались справа и слева. Сэргар успел пробежать десять шагов, пока агония не захватила и его. Боль нарастала с каждым вдохом, боль разъедала тело, отнимала власть над ним, боль сжигала его разум заживо. Сэргар отчаянно пытался подняться или хотя бы ползти, он рвался, как обезумевший зверь из силков, вокруг мелькали искаженные лица и зелень, проклятая зелень была везде, а Ярша хваталась за его куртку и пыталась что-то сказать, но могла только кричать от боли…

Когда он очнулся, то крепко сжимал ее в объятиях.

Уже мертвую. Мозг отказывался принимать этот факт, но обманывать себя не получалось: Ярша была мертва, ее пустые, позеленевшие глаза и остывшее тело не могли принадлежать живому человеку. Он с трудом разжал ее пальцы, чтобы освободиться.

Живых, кроме него, на поляне не было.

Потом он выл и проклинал Легконого Ловкача за то, что тот отнял у его отряда удачу и вновь завел в фиолетовый мир. Поливал отборной бранью Вечного Воителя, не давшего ему сил спасти Яршу. Еще немного, и он вынес бы ее за Врата, так почему же не смог?! Почему Тихая Госпожа пришла за ней так рано?! Зачем он вообще привел ее в этот мир, твари побери их все?! Будь проклята Всеблагая Мать с ее идиотским Талисманом!

Когда его слезы закончились, а горло пересохло, Сэргар взял себя в руки и понял, что пора возвращаться. Прочитал молитву над телами, собрал амулеты разведчиков и очки исследователя, чье имя так и не запомнил. Надо хоть узнать перед тем, как сообщать бедной маленькой Привратнице об утрате. Тело Ярши Сэргар взял с собой. Ему было нехорошо, он не был уверен, что сможет вернуть домой всех, но оставлять любимую женщину среди омерзительной мертвой зелени не собирался, чего бы ему это не стоило.

По знакомой поляне он кружил несколько минут, не понимая, почему Нить связи не указывает ему правильное направление. Пришлось положить свою ношу и взяться за поиски потщательнее. Это было не сложно: разведчики протоптали заметную тропу, обрывавшуюся в месте входа. Но почему-то он не мог войти в Яму.

Ее не было.

Врата закрылись.

Эта мысль обожгла как плеть, и Сэргар тут же прогнал ее. Этого не могло быть. Он жив, значит, Врата должны были держать открытыми до последнего. Но сколько он провалялся без чувств? Если больше пяти часов, то Привратницы закрыли их от переутомления. Верно, нужно всего лишь сесть и подождать, пока они не отдохнут или не придет другая смена. Раз не умер здесь сразу, то уже не умрет. Беспокоиться не о чем.

Он устроился рядом с телом Ярши и принялся обещать, что они скоро вернутся домой. Конечно же, он не оставит ее здесь. Все будет хорошо, надо только запастись терпением.

Это был ее любимый совет, которому сама Ярша часто следовала. Ее терпения хватало на всех. Сэргар предпочитал проявлять его только в одном вопросе: в ожидании взаимности от нее.

Разговор с мертвым телом он оборвал почти сразу, как начал. Ярши здесь уже не было, она отправилась в Чертоги богов. Ох, и задаст она ему, когда они там встретятся! Надо было послушать ее сразу. Если бы они бросились к Яме без лишних разговоров, то, наверное, смогли бы избежать гибели.

Страшно хотелось есть.

Сэргар пытался понять, сколько он уже ждет, но у него не выходило. Два бледных солнца, похожие на головы сыра, так и не сдвинулись с места. Ночь не наступала. Вокруг был ясный, тускло-зеленый день.

Когда резь в животе стала нестерпимой, он все-таки отправился на поиски еды. Вода из фляг разведчиков немного глушила голод, но надолго ее не хватило. Он понимал, что совершает глупость: есть пищу из фиолетового мира не стоило, но инстинкт выживания требовал, чтобы он проглотил хоть что-нибудь. Сэргар нашел какие-то странные ягоды, зеленые, как и все в этом мире, и съел их. Потом исторг обратно: на вкус они напоминали прогорклое мыло. Следующими были жесткие водянистые клубни, к счастью, без вкуса вообще. Эти задержались в желудке, но через некоторое время вызвали сильную боль. Больше Сэргар решил не рисковать и вернулся к Яме.

Время не двигалось, как и проклятые солнца на небе.

Он поменял амулет, полагая, что его собственный мог сломаться, но это ничем не помогло. Врата оставались закрытыми. Он догадывался почему, хоть и пытался не думать об этом, чтобы не сойти с ума.

Врата никогда не открывали повторно туда, где погибал весь отряд. В фиолетовые миры было запрещено соваться из-за полной бессмысленности этого действия.

Интересно, слышал ли хоть кто-то в этом гадком месте, как Сэргар орал от страха и бессилия?

Надежды на спасение разбились вдребезги. Никто не придет. Его бросили умирать в одиночестве, а боги отвернулись от еретика. Не стоило их оскорблять.

— Нужно набраться терпения, — твердил себе Сэргар, занимаясь погребением тел погибших в зеленой земле, — кому это Ярша вбивала в голову? Вот и терпи, раз ты мужчина. Или умри, как слабовольный слизняк! Только кому из богов такой ничтожный трус вообще будет нужен? Ни один к себе в Чертоги не возьмет! Терпи, позорище!

Размышления о том, что его теперь ожидало, убивали. Стоило ли так существовать: вдали от Ариная, нормальной жизни, цивилизации, в этом тошнотворном мире, отнявшем у него все? Здесь он был слаб и беспомощен. Не сумел не только спасти Яршу, но и вернуть ее домой, хотя обещал. Будь она жива, у него появился бы стимул жить и держаться ради нее. Да останься в живых хоть кто-то из отряда, Сэргару гордость не позволила бы сломаться. Он — аринайский принц, подданные должны были им восхищаться, следовать за ним, а он бы опирался на необходимость вести и защищать. Но не осталось никого и ничего, что послужило бы ему поддержкой. Лишь он один и отвратительная бескрайняя зелень. Даже животных не было, одни только растения.

И тишина.

Он мог уйти из жизни в любой момент, стоило только позволить себе это.

Сэргар отказывался умирать. Не на того напали! Так он не умрет.

Он научился есть местные плоды прежде, чем окончательно ослабел. Нашел мутный ручей с водой. Прокипятил ее на костре, но это не сильно помогло: Сэргара все равно трижды накрывало более слабыми приступами агонии. Однако на четвертый раз ничего не случилось, и резь в желудке после еды больше не возникала. Так он понял, что проклятый мир был насквозь ядовитым, но уже не мог ему навредить. Сэргар ненавидел его всей душой, до тошноты бесился из-за зеленой хмари и вечного дня вокруг. Чтобы заснуть, приходилось надевать куртку на голову, но он все равно чувствовал себя разбитым, когда просыпался. Почему не наступала ночь? Куда подевались Бездна, луна, звезды? Кто приколотил оба солнца к небу и заставил их замереть на одном месте? Эти вопросы больше злили, чем волновали Сэргара. Правда, в какой-то момент ему показалось, что солнца немного сдвинулись в сторону. Но затем он плюнул и перестал обращать на них внимание. Игнорировал со всем доступным ему презрением.