Пожиратель Душ - Антон Орлов Страница 19

Охотники ушли. Ксават, конспирации ради, на полчаса задержался в дешевом полутемном номере. Это уже четвертая его попытка разделаться с Королем Сорегдийских гор. Первую он предпринял двенадцать лет назад. Окаянная тварь должна быть уничтожена. Если ее за столько веков не извели, это еще не значит, что она неуничтожима.

Если «Невод» не подведет, если Донат Пеларчи не подведет, Ксават (или Клетчаб) сможет поехать в Хасетан и прогуляться по его улицам, которые так часто, так настойчиво снятся. Сможет сдвинуть вместе обе половинки своего прошлого, безжалостно разорванного надвое… И наконец-то сможет распрощаться со страхом.

Во всяком случае, он на это надеялся. Он уже четверть века на это надеялся.

А что ему еще оставалось, кроме надежды?

Их долго вели по коридорам музейного вида. Дворец рифалийского гараоба – Столпа Государственного и Общественного Благополучия города Рифала и окрестных земель – с улицы показался Нику не особенно большим, но то ли за трехэтажным белым фасадом прятался, уходя в глубь парка, целый лабиринт, то ли здесь был использован какой-то волшебный трюк с пространством.

Провожатая, прислуга в халате из синего сатина с вышитыми спереди и сзади гербами, порой останавливалась и прислушивалась, прижимая к губам палец, или, заслышав голоса, поспешно сворачивала в боковой проем, сделав приглашающий знак Нику и Миури. Как будто ей велели проводить посетителей к супруге гараоба тайком. Миури ничему не удивлялась, и Ник тоже делал вид, что не удивляется.

Наконец вошли в атриум под стеклянным куполом, загроможденный изящной мебелью с гнутыми ножками и шелковыми ширмами с вышитыми пейзажами. Был здесь также миниатюрный мраморный фонтанчик и два громадных аквариума: в одном плавали декоративные рыбки, в другом – медузы всех оттенков радуги, небольшие, не крупнее куриного яйца.

Регина цан Эглеварт, хрупкая женщина с капризным набеленным лицом, сидела в кресле возле фонтанчика. Послав прислугу за кофе, монахиню она тоже пригласила присесть и завела разговор о том, что у господина цан Эглеварта подходит к концу срок службы на посту гараоба, в Рифал уже прибыл его преемник, а они с мужем скоро отправятся на запад, в Макишту, государь подписал указ о назначении цан Эглеварта своим недремлющим наместником в Макиштуанском княжестве… Миури вежливо поддерживала беседу.

Ника административные шахматы не интересовали, и он стал наблюдать за медузами. Служанка принесла серебряный поднос с тремя чашками. Ник пил свой кофе стоя, не сводя глаз с причудливых созданий в аквариуме. Моря он никогда не видел – ни на Земле, ни здесь.

Регина время от времени бросала на него короткие, притворно рассеянные взгляды. Она не вызывала у него симпатии, хотя и красивая. Говорила она, манерно растягивая слова, и ненавязчиво показывала, что проявляет изрядный либерализм, распивая кофе с теми, кто стоит на социальной лестнице намного ниже супруги гараоба. По контрасту с Миури, как всегда сдержанной и приветливой, она выглядела почти карикатурно и напоминала жеманную барыню из советского фильма.

Она, конечно же, советских фильмов не видела и вряд ли представляла, какое впечатление производит на стороннего наблюдателя.

Особенно Нику не понравилось, как Регина вела себя с девушкой в синем халате. Тут уж никакой игры в либерализм – властный, уничижительный тон, а когда служанка, собирая пустые чашки, сделала неловкое движение, и те звякнули на подносе, Регина взвизгнула:

– Дура! Пошла отсюда!

Ее холеная ручка дернулась – дать пощечину, однако хозяйка дома спохватилась, нельзя же при посторонних, и удара не последовало.

Миури на мгновение вскинула глаза на Ника.

«Замри. Не вздумай как-нибудь отреагировать», – предупреждал ее взгляд.

Чтобы не выдать свое отношение к этой сценке, он отвернулся и опять уставился на аквариум.

– Не обращайте внимания, сестра Миури, – раздался позади нервный жеманный смешок. – Я места себе не нахожу… Вы, наверное, догадались, что я не просто так вас пригласила, мне нужна ваша помощь, – Регина понизила голос. – Вы должны мне помочь, ради всего святого! Они хотят убить моего мальчика, моего маленького…

Какая-то опасность угрожает ее ребенку?

Ник снова повернулся к женщинам. Нехорошо стоять столбом и пялиться на медуз, когда заходит речь о таких проблемах.

Госпожа Эглеварт тончайшим, как клочок тумана, платочком вытирала мокрые глаза.

– Кого хотят убить? – мягко спросила «бродячая кошка». – И кто – они?

– Все они… Все, все… Слуги его ненавидят… – Регина всхлипнула. – Заиньку моего… И муж тоже… Они хотели заиньку отравить, яда ему подсыпали, он скушал и чуть не умер! Я теперь только сама кормлю, никому не доверяю, а то его изведут, мальчика моего им не жалко… Мы поедем в Макишту, и по дороге они его убьют, поэтому я решила обратиться к вам. Спасите его, я хорошо заплачу, – она опять всхлипнула. – Он один-единственный меня понимает!

– Почему его хотят убить?

– Он им мешает! Они даже хотели… на него… на заиньку… намордник надеть!.. Я не позволила. Представляете, разве можно на члена семьи – намордник?! Он ведь оби-и-идится…

Она расплакалась.

– Речь идет о собаке? – уточнила Миури, когда рыдания начали стихать.

– О песике, о моем заиньке, – подтвердила супруга Столпа, судорожно икая от слез.

– Ник, будь добр, дай воды, – полуобернувшись, бросила Миури.

Оглядевшись, Ник шагнул к столику с цветочным орнаментом на белой лаковой столешнице, налил воды из тяжелого графина. Не слишком ловко сунул даме стакан.

– Его все ненавидят… Муж даже говорил, что застрелит его, если он еще раз… А она была сама виновата… – продолжая плакать, бессвязно объясняла Регина. – Он такой умный, так меня любит… Вы должны отвезти его в Макишту, я заплачу любые деньги! Видите, я не торгуюсь…

Улучив паузу, Миури сказала:

– Я должна на него посмотреть.

– Да-да, конечно, – супруга гараоба сквозь слезы улыбнулась. – Сами увидите, какой он заинька… Идемте!

Втроем они вышли в коридор, выложенный кричаще яркой розовой и лимонной плиткой, после поворота остановились перед двустворчатой дверью. Регина извлекла из складок воздушного одеяния позолоченный ключик и прошептала:

– Приходится моего заиньку взаперти держать… Муж сказал, что прикажет его пристрелить, если он будет везде бегать. Так много в людях злости…

Из-за двери донеслось наводящее оторопь басовитое ворчание.

– Он на цепи? – деловито осведомилась Миури.

– Да разве можно заиньку – на цепь?! – супруга Столпа всплеснула руками, чуть не выронив ключ. – Они хотели посадить его на цепь, а у меня сердце кровью обливается, я не позволила. Да не бойтесь, там решетка, и вы же вместе со мной. Свою мамочку мальчик слушается!