Паутина противостояния - Вадим Панов Страница 19

— Это всё… — повторил Сантьяга.

Потом развернулся да из кабака вон вышел, в стужу зимнюю.

Челы же, в себя пришедшие, Пафнутия обступили, в кружку заглядывают и видят, что на дне медном кругляш золотой поблескивает.

— Ай да мастак, Дерево! Не подкачал! Не только медь сотворил, но и покрепче еще!

Вытащили гости червонец, глядь — а в кружке еще один появился! Новенький, только со Двора Монетного, лежит себе да подмигивает. Бери меня, бери! Еще есть!

Заволновались челы, переглядываться начали: чудо! Чудо Пафнутий сотворил! Вот тебе и Дерево! Вот тебе и неудачник!

За вторым червонцем третий появился. За третьим — четвертый. Два из них кабатчик себе взял и пир такой закатил, что только дым коромыслом. Корягу на лучшее место усадили, иначе как Пафнутием Акимовичем не звали, подносили да подливали, на кружку медную зыркали и не понимали, отчего Дерево неудачливое, враз величайшим сделавшееся, плачет, чуть не рыдает. Отчего печаль?

Не понимали, но не спрашивали — веселились.

А оттого не услышали догадку, Пафнутием прошептанную. Догадку верную, но страшную. Догадку такую, что Сантьяга ему любое желание предлагал, любое — на выбор. А он, человечишка несмышленый, только и сподобился, что на кружку медную с золотым секретом. Только на это.

И на рассвете умер Коряга от горя невыносимого. Умер, а кружка его медная в тот же миг растаяла…

…Именно так звучала официальная легенда «Кружки для неудачников», главного человского бара Тайного Города, однако Грим считал ее абсолютно фальшивой. Грим искренне верил, что уничижительное название концы́ придумали специально для того, чтобы лишний раз подчеркнуть отношение подданных Великих Домов к челам. Подчеркнуть превосходство представителей древних рас перед «ошибкой Спящего»… Впрочем, это мнение не мешало наемнику постоянно наведываться в бар, потому что именно через «Кружку» проходили и сплетались в затейливые узлы нити его повседневной жизни. Сюда приходили заказчики и посредники в поисках готовых на все сорвиголов, здесь обсуждались детали контрактов и заключались сделки, в «Кружке» праздновали успех и поминали погибших. Главный человский бар Тайного Города видел многое.

Войдя внутрь, наемник привычно огляделся — народу пока мало, занята всего половина столиков, и все посетители вроде тихие. Затем кивнул бармену, паре приятелей, что уныло тянули пиво за стойкой, и подошел к сидящему в уголке Виталику Громову по прозвищу Шизгара, основателю и владельцу сайта «ГоловоРезка», ресурса, как можно было догадаться из названия, наемников всех мастей.

— Привет.

— Привет.

Грим опустился на стул и подпер подбородок кулаком.

— Порадуешь?

Перед Шизгарой по обыкновению стоял включенный ноутбук, без которого Виталик, как шутили, даже в туалет не ходил, и Шизгара, по обыкновению, вел разговор, не отрывая взгляд от экрана.

— Ничего интересного.

В настоящий момент Виталик изучал репертуар «Ящеррицы» на ближайшую неделю, и поэтому Грим решил уточнить:

— Я о бизнесе.

— Я тоже, — отозвался Виталик.

— Совсем ничего?

— Ничего такого, что бы тебя заинтересовало.

— Я не такой разборчивый, как Кортес, — вздохнул Грим.

Шизгара оторвал взгляд от монитора и с легким удивлением посмотрел на наемника.

— Деньги нужны?

Грим считался челом с положением, надежным партнером в щекотливых делах, клиенты за ним, как за Кортесом, не бегали, но и недостатка в контрактах наемник не испытывал. А потому продемонстрированная Гримом печаль показалась Виталику странной.

— Проигрался?

— Нужна срочная работа.

Несмотря на высказанную Лае уверенность, Грим начал сомневаться в том, что сотрудничество с ее отцом такая уж хорошая идея. Не предчувствия его одолевали — сомнения. С чего Манану подкидывать ему контракт? Просто потому, что нужен толковый наемник, а Грим, учитывая обстоятельства, согласится работать за гроши? Похоже. Очень похоже, но… Но уж больно такой шаг не вязался с теми чувствами, которые — Грим знал о них наверняка — Манан к нему испытывает. Шас подчеркнуто не общался с любовником дочери, клал трубку, услышав в телефоне голос Грима, отворачивался при случайных встречах, постоянно ругался с Лаей…

«Или жадность творит чудеса?»

Возможно, и творит, но Грим больше верил в то, что Манан хочет его подставить. Связь Лаи с челом позорит старого Турчи в глазах сородичей, незаживающей раной уродует душу, и даже жадность не позволит Манану забыть о бесчестье. А потому контракт — наверняка ловушка. Или же настолько опасен, что Манан уверен в гибели наемника. Следует отказаться, но… Но не позволяла гордость. Грим пообещал Лае помочь ее отцу и отказаться сможет только в том случае, если подвернется очень срочный и очень выгодный контракт. Однако Шизгара подвел.

— Ничего нет.

— Виталик, что угодно. Мне нужен любой контракт, о котором можно сказать, что он важный. Хотя бы с бо-ольшим преувеличением.

— Единственный подходящий — в Лабиринте, — проворчал Шизгара, тщательно исследуя выложенные на «ГоловоРезке» предложения. — Но ты туда не пойдешь.

— Да, — после паузы ответил Грим. — В Лабиринт я не пойду.

Хитросплетения московских подземелий, где военные бункеры плавно переходили в канализацию, та — в метро, а оно — в подземные ходы, выкопанные то ли при поляках, то ли при Иване Грозном, то ли вообще при неандертальцах, не смущали наемника. Грим не страдал клаустрофобией и охотно лазал по Лабиринту до тех пор, пока один многообещающий контракт не рассорил его с осами, существами простоватыми, зато обладающими хорошей памятью. Не зря же каждый из них мог без труда исполнить все шестьсот девяносто восемь куплетов «Саги о величии Ось» и сборник сопутствующих баллад в придачу. Хозяева Лабиринта пообещали убить Грима, если он еще раз окажется под Москвой, и наемник не хотел проверять, насколько хорошо крысоловы держат слово.

— Больше ничего?

— Больше ничего.

— Хреново. — Грим провел рукой по волосам и подытожил: — Получается, выбора у меня нет.

Манан заявился в «Кружку для неудачников» на сорок минут позже, чем договаривались. Впрочем, ничего другого Грим и не ждал.

Войдя в бар, шас остановился в центре зала, демонстративно засунул в нос антиникотиновые фильтры, хотя обычно не терпящие табачного дыма нелюди проделывали эту операцию на улице, высокомерно огляделся, заметил Грима, подошел и уселся за столик.

— Дерьмовое местечко.

Ну да, здороваться с «каким-то там челом» Манан посчитал излишним.