Лишнее золото. Без права на выбор - Игорь Негатин Страница 19

— Это еще не самый плохой вариант. — Анастасия проследила за моим взглядом. — Он, конечно, страшно избалован, и я очень рада, что мы в разных партиях. Парень считает всех окружающих быдлом и неучами. Я думаю, что и в Новый мир он перебрался именно по этой причине.

— Простите? — не понял я.

— Знаете, Поль, есть такие люди. Непризнанные гении, — пояснила она. — Считают, что их не оценили. Вот и он решил перебраться сюда, чтобы наказать все человечество. Только не подумайте, что я — эдакая… — Анастасия щелкнула пальцами, — неудовлетворенная стерва. Просто мне приходилось работать с ним в одной команде.

— Знакомый тип людей.

— Карим говорил, что вы решили устроить экзамен по стрельбе? — Она неожиданно сменила тему разговора.

— Экзамен? Упаси меня бог что-нибудь требовать от людей, которых обязан защищать. Простая проверка. Люди, как понимаю, собрались опытные, но лишний раз по банкам пострелять не помешает.

— Это правильно, — согласилась Федорова. — Лучше узнать заранее, кто и на что способен.

Неожиданно к этому разговору подключилась Елена:

— Мистер Нардин, а что будет с теми, кто не усвоит эту премудрость?

— Как понимаю, мадам Куликова, под этим определением вы имеете в виду стрельбу по банкам? — уточнил я. — Думаю, что таким людям лучше остаться на базе Ордена. Работа всегда найдется.

— Позвольте спросить, — она близоруко прищурилась, — а чем тогда займутся сотрудники безопасности, если все участники экспедиции смогут защитить себя сами? Надо понимать, будут нести нелегкую службу? Ту самую, которая «и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна»?

— Простите, не понял?

— Ах да… Извините. Откуда вам знать эти фильмы. Я просто скромно поинтересовалась, чем будут заниматься такие серьезные и, без всякого сомнения, бравые молодые люди? Уничтожать запасы продовольствия?

— Обеспечивать безопасность экспедиции. В целом.

— Ну да, конечно… Чем же еще вам заниматься, как не обеспечивать безопасность «в целом». Больше вопросов у меня нет. Вы уж извините мою назойливость. Хотелось выяснить заранее, на что рассчитывать. Теперь понимаю — только на себя.

— Это правильно, — согласился я, — а еще можно уповать на милосердие местных мизераблей. Знаете, в непротивлении злу есть что-то эдакое… Глупое, но есть.

— Милосердие продуктивнее, чем истребление.

Нет, мы не поругались. Просто в течение следующих пяти минут несколькими фразами определили наше отношение друг к другу. И взаимной симпатии там не было. Да и быть не могло. Интересно, она всегда такая резкая? Хотя какая мне разница? Нет, врешь, Поль Нардин, ей удалось тебя разозлить… К черту все. Я проводил женщин к столу и благополучно откланялся.

— Ну что, Медведь, получил по ушам? — спросил Карим. Он сидел с серьезным видом и старательно разглядывал наших гостей. Ничего не скажешь, прелюбопытнейшее занятие. В сумерках.

— Я?!

— Нет, черт побери — я! Даже в темноте было видно, что вы ругаетесь.

— Мы не ругались. Просто выяснили, кто есть кто. Чертова кукла… — бросил я.

— И тебя заклеймили как зверя и душегуба, — подвел итог Шайя. Он не спеша закурил и усмехнулся. — Не переживай! Главное — не попадайся ей на операционный стол. Она тебя зарежет. Со всем своим милосердием.

— Ну что, парни, — когда вечеринка начала стихать, Джек подошел к нам и похлопал по плечам. Он был пьян, но на ногах держался уверенно, — все скучаете?

— Наоборот, — ответил Карим, — наслаждаемся наступившей тишиной. Разве плохо?

— Это здорово. — Чамберс опустился на стул и обвел нас хмельным взглядом. — Шли бы вы, потанцевали, что ли… А то гости наших дам развлекают, пока собственные кадры сидят за столом и изображают эту… как ее…

— Бурную деятельность охраны. Уничтожаем запасы продовольствия, сэр!

— Вот! — Джек поднял палец. — Именно! Поль, ты, как всегда, прав! А надо веселиться! Жить надо… Кто знает, сколько нам отмерено… Да и женщины скучают.

— Что-то не тянет, — коротко отрезал я.

— Это еще почему? — спросил Чамберс и удивленно уставился на меня.

— Не хочу выслушивать христианские нравоучения. — Карим сделал большие глаза, но я не заметил и закончил свою мысль: — Людям, которые их исповедуют, в реальном мире делать нечего!

— Солдафон! — В этот момент мимо нашей компании прошла Елена и вместе с этим резким словом бросила в мою сторону злой взгляд.

— Вот зануда… — покачал головой я.

— Вижу, что вы уже подружились? — В нашу словесную дуэль включился Чамберс.

— А как же иначе? — пробурчал я. — Мы просто влюблены друг в друга…

5 год по летоисчислению Нового мира.

Ангар № 39, Порто-Франко.

— Не п-пью…

— Правильно. Я вот тоже — сейчас это допью и… брошу. — Голоса звучали совсем рядом. Рядом, но как-то неестественно и плоско. Как через вату. И говорят на русском… Это еще что такое? Все наши гости уехали, и русских среди них не было.

— Эй, кто там пить надумал? Вчера не нагулялись? — Я поднял голову от подушки. — Горло вырву!

— Не бузи, Нардин! Никто ничего не пьет, — раздался голос Шайя, — это фильм.

— Фильм?! Какой еще, к дьяволу, фильм?

— Ты что, Поль, совсем тут одичал?! Про видеомагнитофон слышать не доводилось?

— Черт подери! — Я сел на койке, стирая ладонью остатки сна. Да, уже начал забывать… В этом мире быстро отвыкаешь от таких привычных вещей, как телевидение, реклама и кинотеатры. Были разговоры про создание частной радиостанции, но идея быстро заглохла.

— Смотрю «Белое солнце пустыни», — пояснил Шайя, — вчера вечером взял у Насти. У нее есть несколько кассет с русскими фильмами.

Да, конечно. Совсем забыл. Два дня назад мы притащили в вагончик телевизор и видеомагнитофон, обнаруженные в одном из ящиков. Была и видеокамера, но кого нам здесь снимать? Разве что Рино, и то с сюжетами будет сложновато. Или он что-нибудь грызет, или дрыхнет, раскинувшись на свободной койке. Вот и сейчас рысенок развалился на кровати Эндрю. Прикрыл глаза лапой и тихо сопит, уткнувшись носом в подушку.

Все, поспать уже не получится. У Карима после последней контузии случались перебои со слухом, и звук телевизора он выкручивает на полную громкость. Пока я принимал душ, он приготовил кофе. Кофейный аромат несколько примирил с ранним подъемом. Выбиваю из пачки сигарету. Звонкий щелчок зажигалки…

За окном висели предрассветные сумерки. Все еще спят, и только в вагончике Чамберса окно светится привычным бордовым светом. У него что, приступ бессонницы? С другой стороны, нет худа без добра. Если не спит — значит, можно поговорить о делах. Оставив Карима досматривать фильм, я вышел на улицу и направился к Джеку.