Решительная - Холли Блэк Страница 19

— Кайя, что это за штука? — дрожащим голосом спросила Эллен.

— Грубиянка! — обиделась Люти. — Я спутаю тебе ночью волосы. И молоко у тебя скиснет!

— Это моя свидетельница, — сказала Кайя. — Теперь ты меня в самом деле слушаешь.

— Кем бы она ни была, ты на нее не похожа.

Кайя сделала глубокий вздох и сбросила остатки ореола. Она не видела собственного лица, но прекрасно представляла, что видит Эллен. Черные глаза, блестящие, как нефть, кожа зеленая, как трава. Кайя видела свои запястья. Длинные тонкие пальцы, хищно скрюченные, с лишним суставом.

Сигарета выпала из рук Эллен на пол и прожгла линолеум. Дырка, оплавленная по краям, в центре была угольно-черной, как глаза Кайи.

— Нет. — Эллен попятилась, мотая головой.

— Это я.

Руки и ноги Кайи похолодели, словно вся кровь отлила от них и бросилась в лицо.

— Вот так я выгляжу на самом деле.

— Не понимаю. Ты кто? Где моя дочь?

Кайя читала кое-что о подменышах, о том, как матери получить назад своего настоящего ребенка. Надо прижечь подменыша кочергой или просто бросить его в огонь.

— Твоя дочь в стране фейри, — ответила она. — Я ее видела. Но меня ты знаешь. Я все еще я. Я не хочу тебя пугать и могу объяснить все, если ты захочешь меня выслушать. Мы сумеем вернуть твою дочку.

— Вы украли мою дочку и теперь хотите мне помочь? — воскликнула Эллен.

На детских фотографиях Кайя выглядела крошечным костлявым заморышем. Это при том, что она постоянно хотела есть. Неужели Эллен ничего не заподозрила? Или заподозрила, но решила, что такого не может быть?

— Мамочка!

Кайя шагнула к матери, протянула было руки, но выражение лица Эллен остановило ее. Губы девушки скривились, с них сорвался нервный смех.

— Ты не ухмыляйся! — крикнула Эллен. — Тебе смешно, да?

Мать должна знать свое дитя до последнего ноготка, до самой маленькой складочки. Может, Эллен в глубине души желала отделаться от подменыша? Поэтому она порой забывала покупать еду, оставляла дочку с незнакомыми людьми, разрешала ей то, что все нормальные матери строго запрещают?

— Что вы, мать вашу, сделали с моим ребенком?! — заорала Эллен.

Кайя нервно хихикала, не в силах остановиться. Абсурд и ужас этого разговора могли найти выход лишь через смех.

Эллен залепила ей пощечину. Кайя умолкла, но через миг снова разразилась диким хохотом. Он рвался из нее, словно крик, стирал последние остатки человеческого. За спиной девушки распахнулись прозрачные крылья. Огромным прыжком Кайя перенеслась на столешницу. Над ее головой возник жаркий светящийся ореол, в котором тут же вспыхнула и осыпалась пылью моль, порхавшая в воздухе.

Изумленная Эллен попятилась и прижалась спиной к стенному шкафу.

— Я верну тебе настоящую дочь! — пообещала Кайя, стараясь убрать с лица широкую жуткую усмешку.

В ее голосе смешались горечь и торжество. Все-таки какое облегчение! Она сделала то, что должна была, призналась наконец, что не является человеком.

Заодно Кайя поняла и еще кое-что очень важное. Ее Задание было выполнимым.

Все у тебя отобрали: белые одеяния, крылья, и даже само существование.

Чеслав Милош. Ангелы.

Корни дрожал на крыльце дома. Холодный цемент жалил его сквозь тонкую ткань джинсов, на голову падали пушистые хлопья снега. Кофе, который он купил в ближайшей забегаловке, на вкус оказался как пепел, зато был горячий, поэтому Корни все же его выпил. Он старательно не замечал, что резиновые перчатки с краю уже начинали покрываться мелкими трещинками.

Корни гнал мысли о том облегчении, которое он ощутил, когда Кайя сказала ему, что не может снять проклятие. Сначала он чувствовал себя так, словно подцепил неизлечимую болезнь, будто гнил и увядал он сам, а не то, чего он касался. Но это чувство прошло. Он ведь не гнил, был в порядке. Теперь Корни думал обо всем, что ненавидел, что мечтал уничтожить. Его руки так крепко стискивали стаканчик, что в конце концов кофе выплеснулся ему на колени.

Дверь распахнулась с такой силой, что едва не оторвалась. Наружу выскочила Кайя. Рядом с ней, едва поспевая, летела Люти-лу. Корни рефлекторно поднялся на ноги.

— Чудесненько. Теперь она меня ненавидит, — сообщила Кайя, приблизившись. — Все, черт побери, сложилось так, как и планировалось!

— Значит, содовой она больше не хочет? — Корни открыл банку и сделал глоток. — О, диетическая!

Кайя даже не улыбнулась.

— Я собираюсь привести ей другую Кайю, — сказала она, кутаясь в красное пальто. — Хочу поменять нас местами.

— Но, Кайя… — Корни замялся, подбирая слова. — Ее дочка ведь именно ты, а вовсе не та девочка. Они даже не знакомы.

— Естественно, — глухо сказала Кайя. — Сначала им будет неловко, но они быстро привыкнут.

— Все не так просто… — начал было Корни.

— Это именно просто! — оборвала его Кайя. — Я набираю номер, записанный на той бумажке, и отправляюсь к королеве Летнего двора. Если ей от меня что-то надо, то в уплату я потребую вернуть другую Кайю.

— Ха. Я даже знаю, что ей надо. Могу поспорить, она предложит обмен. Тиби-Кайя против твоей головы на блюде.

— Тиби-Кайя?!

Кайя взглянула на него, словно не зная, ударить или рассмеяться.

— Ну да. — Корни пожал плечами. — Знаешь, как в японских комиксах рисуют маленький, шуточный вариант персонажа с большой головой? Его и называют тиби.

— Я знаю, что это такое!

Кайя сунула руки в карманы.

— Дай на секунду мобильник.

Корни спокойно посмотрел на нее.

— А ты в курсе, что я иду с тобой?

— Я не…

— Я тебе пригожусь, — вставил Корни, не дав ей закончить. — Кроме того, там нигде не сказано, что ты должна идти одна. И мне не нужна твоя защита.

— А я и не собираюсь спасать тебе жизнь, когда ты во что-то ввяжешься!

— Кстати, ты говорила, что этот Посредник может что-то сделать с моим проклятием. Значит, мы ему обязательно звоним, и я все равно иду с тобой.

— Ладно, договорились! Давай телефон!

— Я сам позвоню, — сказал Корни и протянул руку.

Кайя вздохнула, сдалась и отдала ему бумажку.

Корни пришлось набирать номер трижды. Ему мешали толстые перчатки. Раздался звонок, электронный голос произнес: «Дождитесь сигнала и наберите ваш номер».

— Пейджер, — ответила Корни на взгляд Кайи. — М-да, похоже, твой проводник к Летнему двору — занятой тип.

Люти опустилась на плечо Кайи и завернулась в прядь ее зеленых волос, как в плащ.