Квартет Дейлмарка. Книга 4. Корона Дейлмарка - Диана Уинн Джонс Страница 19

– Я не верю вам, – заявила Маевен. – Откуда вы все это знаете?

Венд пожал плечами:

– Почти все это происходило при мне. Хэрн был моим братом.

Девочка уставилась на него.

– Но это же… – Она хотела сказать «чепуха», но вовремя осеклась, так как вспомнила, что с сумасшедшими надо говорить очень осторожно. – Это невозможно, мистер Орилсон. Посудите сами, ведь это означало бы, что вам уже очень много лет. Только Бессмертные могут жить так долго…

«А в Бессмертных уже давно никто не верит», – добавила она про себя, решив, что вслух ему этого говорить не стоит.

Венд кивнул. У него был печальный и в то же время какой-то самодовольный и подчеркнуто здравый вид, что лишь усиливало подозрения.

– Мне тоже трудно было в это поверить, когда два моих брата умерли, а я даже не постарел. Тяжело признать, что ты нечто иное, нежели простой смертный. Но Бессмертные существуют, независимо от того, верят в них люди или нет. Я один из них. Ты, вероятно, слышала обо мне. Когда-то я был известен как Танаморил. Затем меня стали называть Осфамероном.

Осфамерон! Тот, кто вернул убитого Адона к жизни! Да у него с головой совсем плохо! Маевен глядела на Венда; они стояли одни в длинном музейном зале. Интересно, сумасшедшие что, внешне не отличаются от здоровых? Совершенно нормальный ведь на вид человек, вот только слишком уж красивый. Придется поддерживать беседу, пока кто-нибудь не появится или не вызовет его по рации.

– И что же, по-вашему, эта часть Канкредина хотела от меня? – осторожно спросила Маевен.

– Думаю, – ответил Венд, – он пытался подчинить тебя.

Маевен вздрогнула; ей показалось, будто кто-то провел ей холодными пальцами по спине. Она попятилась и прижалась к стеклянной витрине, словно это могло как-то защитить ее.

– Но зачем… зачем ему это?

– Потому что ты – воплощение девушки, которая жила двести с небольшим лет тому назад, – произнес Венд.

– Но в этом же нет никакого смысла! – запротестовала Маевен.

– Эта юная леди сыграла невообразимо важную роль в истории. – Венд будто и не слышал ее последних слов.

Глядя на его напряженное серьезное лицо, Маевен решила, что на этой девице он и помешался. Она поудобнее оперлась на витрину со старинным сервизом и сделала вид, что очень внимательно слушает.

– Норет от рождения было суждено властвовать над Дейлмарком. Мой дед, Единый, был ее отцом, и она с раннего детства знала, что должна надеть корону и стать владычицей Севера и Юга. Предполагалось, что, когда она получит корону, народ по всей стране поддержит ее, что бы ни говорили графы.

– И что же случилось? Неужели она так и не получила корону? – спросила Маевен.

– Я не знаю, что случилось. Она стремилась к этому всей душой. – На мгновение Маевен показалось, что Венд стыдится собственного рассказа. А уже в следующий миг его лицо смягчилось. – Я охранял Норет на Королевском пути. В день летнего солнцестояния после своего восемнадцатилетия она, как и следовало, покинула Аденмаут и отправилась в Кернсбург за короной. Все шло по задуманному. Я был начеку – я всегда начеку. Но где-то по пути Канкредин добрался до нее, точно так же, как он пытался добраться до тебя, и она… она просто исчезла. – Венд сглотнул, словно у него в горле встал комок. Затем его лицо снова сделалось спокойным и уверенным. – Именно поэтому Амил, позже прозванный Великим, смог предъявить права на корону.

Маевен стояла, прижимаясь к витрине.

– И вы говорите мне обо всем этом, – как можно спокойнее произнесла она, – потому что я похожа на эту леди.

– Нет, – ответил Венд. – Я рассказываю тебе все это, потому что у меня нет иного выбора, кроме как послать тебя туда, в глубь времен, чтобы ты заняла место Норет.

– Нет выбора? – переспросила Маевен. – Это серьезно. Но ведь сначала вам требуется получить мое согласие, а я его не даю.

Венд, похоже, готов был вот-вот рассмеяться; таким Маевен его еще не видела.

– Ты забываешь одну мелочь. Мы оба там были. И я точно знаю, что на самом деле уже послал тебя туда. – Он вдруг заговорил почти беззаботным тоном: – Теперь-то я понимаю: мне нужно всего лишь попросить Единого отправить тебя в прошлое, в то время, когда пропала Норет. Ты увидишь все своими глазами, вернешься и расскажешь мне.

– Ой!

Маевен опустила взгляд и уставилась на свои изрядно потрепанные сандалии, такие неуместные на сверкающем полу. Нет, так она скоро сама с ума сойдет! Ну конечно, если он правда там был, значит ему уже хорошо за двести и он вполне в своем уме. Ведь все так логично. Она знала: рассуждения душевнобольных часто звучат вполне логично. Потому-то безумцам так трудно избавиться от своих навязчивых идей.

А может, лучше всего будет согласиться? Пусть Венд попробует отправить ее в прошлое! А когда у него ничего не получится, он и поймет, что молол чепуху. Нет, опасно, вдруг он после этого сделается буйным. Лучше всего удрать. Она осторожно отступила от витрины и приготовилась пуститься наутек.

Венд улыбнулся своей обычной вежливой улыбкой:

– Благодарю. Мне как раз нужно было открыть эту витрину. Твой отец попросил меня кое-что здесь переставить.

Он извлек из кармана связку ключей и шагнул к замку сдвижной дверцы. Венд оказался слишком близко. У Маевен засосало под ложечкой, а спину будто закололо иголками изнутри. Ощущение было знакомым – так всегда бывало, когда она собиралась сделать что-то неправильное. Но когда Венд находился поблизости, она каждый раз это чувствовала. Девочка отодвинулась чуть подальше, внимательно следя за тем, как он отключил сначала электронный замок, а затем отпер обычный. Еще секунда, и она отойдет достаточно далеко для того, чтобы можно было рискнуть бежать и звать кого-нибудь на помощь.

Венд запустил руки в витрину и осторожно, чуть ли не почтительно извлек оттуда небольшую золотую статуэтку, стоявшую среди ваз, солонок, колец и других золотых предметов. Держа статуэтку двумя руками – сразу было видно, что она довольно тяжелая, – он повернулся к Маевен. Девочка наклонилась к витрине и прочла этикетку, оставшуюся там от фигурки:

ФИГУРА КОРОЛЯ ИЛИ АРИСТОКРАТА (ЗОЛОТО).

ДОИСТОРИЧЕСКАЯ ЭПОХА.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ НЕИЗВЕСТНО.

– Это изваяние Единого некогда хранилось в моей семье. – Не успел Венд договорить, как рация у него на поясе громко затрещала. Он нахмурился. – Ты не отнесешь его своему отцу? Нужно бежать: кому-то я срочно понадобился.

Ура, вот он, идеальный предлог, чтобы улизнуть! Венд протянул девочке маленькую золотую статуэтку. Лицо фигурки стерлось почти до неразличимости, зато складки длинной накидки сохранились прекрасно.

Маевен решила не отказываться и протянула руки. Но стоило ей прикоснуться к фигурке, стало ясно: что-то не так. Заныли зубы, а по коже головы пробежали мурашки – волосы едва дыбом не встали. Девочка отдернула руки, но было слишком поздно: онемение и зуд распространились по всему телу. Похоже, странное недомогание как-то коснулось зрения и слуха: длинная пустая комната подернулась туманом и треск рации Венда стал еле-еле различим…