Отражение - Вадим Панов Страница 19

Колбы фонарей защищены проволочной сеткой. Стены покрывает грубая желтая штукатурка, местами пошедшая трещинами. Повсюду ряды стеллажей, заставленных ящичками, сундучками, мешочками… Стеллажи делят большой подвал на зоны, перекрывают обзор, что же касается ближайшего угла – справа от входной двери, – то в нем свалены пыльные мешки, набитые чем-то сыпучим.

«Окна?»

Кирилл посмотрел на стены, но проемов не увидел. То ли никогда и не было, то ли хозяева их заложили и заштукатурили.

– Будем надеяться, что рано или поздно мне повезет… Ух, ты!

Разговаривая с собой, Кирилл медленно прошел вдоль стеллажей, повернул и оказался… Эта часть подвала представляла собой гараж, в котором стоял один из самых прекрасных автомобилей в мире.

«Horch 951 Pullman», черный «Horch 951 Pullman»!

Идеальный! И, похоже, в идеальном состоянии. Во всяком случае, внешне автомобиль выглядел царственно.

«Интересно, откуда я знаю название марки? Машинка ведь редкая».

Восхищение изумительным авто заставило Кирилла на время позабыть об осторожности. Он обошел машину вдоль правого борта, по-мальчишески ведя пальцем по блестящему металлу, задержался у бампера, любуясь видом спереди, заметил, что водительская дверца распахнута, нахмурился, сделал шаг вправо и в очередной раз выругался: рядом с автомобилем лежал здоровенный черный пистолет. Нет – револьвер. Только очень большой.

Черный, как Тьма, револьвер.

Он раскрыт, видимо, его собирались перезарядить, но не успели. Гильзы рассыпаны, но снаряженных патронов не видно, только гильзы…

А неподалеку от револьвера валялась форменная фуражка шофера, закатилась за колесо, сразу не увидишь.

Ни крови, ни трупов.

И в идеально вычищенном салоне пусто, ни крови, ни трупов. А на полу с десяток гильз… все правильно – десяток, потому что револьвер пятизарядный, а возить с собой больше одного полного запаса никто не станет – зачем? Шофер, надо отдать ему должное, не струсил, стрелял до тех пор, пока оставались патроны, и лишь затем бросился бежать.

А в кого он стрелял, Кирилл догадался, когда увидел глубокие царапины на бетонном полу. И на стенах.

«Он прыгучий», – угрюмо заметил сидящий внутри зверь.

– Кто?! – выкрикнул Кирилл, но зверь пробурчал: «Не знаю», – и умолк. Видимо, база памяти у них была общая.

Но, чтобы представить случившееся в гараже, память не требовалась. Шофер увидел когтистого и открыл огонь. Когтистый стал уклоняться, стремительно прыгая в стороны, на стену и даже на потолок, и постепенно приближался к шоферу. Тот расстрелял боезапас и попытался бежать.

Далеко?

Нет, не далеко.

Кирилл увидел опрокинутый стеллаж, подошел к нему и поморщился: здесь крови было в достатке, потому что шоферу отрезали голову. Догнали, взмахнули чем-то острым, саблей, например… или длинным когтем… В общем, судя по линии среза, взмахнули чем-то длинным и предельно острым. Взмахнули один раз, и голова укатилась к стене. При этом локтем задели стеллаж.

Пол в этой части подвала шел под уклон, а тело рухнуло так, что стекавшая кровь не испачкала одежду, и Кирилл, поколебавшись пару секунд, стянул с обезглавленного шофера рубашку, френч, брюки и кобуру. Сапоги оказались малы.

Одевшись, Кирилл почувствовал себя гораздо увереннее. Вернулся к машине, подобрал револьвер, прочитал на одной стороне «РШ-12», на другой – выгравированную серебром надпись «MORTEM MONSTRUM», ничего не понял и убрал оружие в кобуру.

И странное дело: если в рукопашном бою с горгульей Кирилл чувствовал себя как рыба в воде и абсолютно точно знал, что делать, то появление револьвера подобных ощущений не вызвало. Оружие и оружие. Пока – чужое. К тому же – незаряженное.

И тем не менее, револьвер, который он окрестил просто «12», добавил уверенности.

Некоторое время Кирилл внимательно оглядывал стеллажи в надежде отыскать патроны, не нашел, понял, что тщательный обыск займет слишком много времени, вздохнул, положившись на удачу, и занялся воротами.

Они оказались очень мощными, будто хозяева готовились к осаде, и закрытыми необычайно плотно – без единой щелочки, не позволяя взглянуть, что происходит снаружи. Справа от ворот висел блок управления с рубильником и двумя большими кнопками, но, несмотря на старания Кирилла, быстро проверившего все возможные комбинации, ворота не шелохнулись.

Может, протаранить их автомобилем? В кармане галифе Кирилл нашел ключи, но, посмотрев на ворота, понял, что этого прекрасный автомобиль не переживет. Да и жалко ему стало, если честно, крушить редкую машину.

– Оставим на крайний случай…

А следующее открытие подстерегало Кирилла в самом дальнем углу подвала – там обнаружилась клетка.

Не для собак.

Большая – в полтора человеческих роста, – кубическая клетка, крепко привинченная к полу и стенам. Ее квадратного сечения прутья были сделаны из матового серебристого металла и мерцали, то расплываясь, становясь призрачными, ненастоящими, то вновь обретали резкость и четкость. Проверяя неожиданно возникшую догадку, Кирилл взял с ближайшей полки какую-то банку, кажется, с бобами, бросил и не удержался от восклицания: банка пролетела сквозь ставшие призрачными прутья, как сквозь голограмму. Ударилась о стену, свалилась на пол и лопнула, когда ее прошили ставшие твердыми прутья.

– Клетка не просто мерцает, она то теряет, то возвращает физические свойства!

Стены, пол и потолок вокруг были испещрены символами. И снова – разными, словно их собрали из различных культур: руны, иероглифы, пиктограммы, привычные буквы в непривычном написании, цифры… Символы сплетались, создавая сплошной узор, разобраться в котором мог лишь очень опытный человек.

На потолке же, прямо над клеткой, Кирилл заметил объемный знак, напоминающий черную звезду. Пригляделся и понял, что число ее лучей постоянно меняется: то их пять, то шесть, то восемь… Словно это не символ, а живое пятно тьмы, принявшее форму звезды.

А в следующий миг появилось ощущение, что сама Тьма заперта на потолке ради какой-то цели. Пытается вырваться, но не получается.

И она злится…

Потом почуяла присутствие живого, замерла, но через секунду потянула лучи в сторону Кирилла. Который машинально сделал шаг назад. И подумал, что эта тварь хуже, чем кажется. Еще подумал, что нужно уйти подальше. И уничтожить Звезду! Освободить ее! Дать ей то, что она хочет. Дать ей кровь! Принести жертвы, достойные ее величия! Омыть ее лучи их страданием! Наполнить Мрак их воплями!

– Я хочу, чтобы Тьма восторжествовала во Вселенной! – закричал Кирилл, разводя в стороны руки и обращаясь к Звезде. – Я хочу, чтобы Тьма навсегда поглотила свет, уничтожив даже память о нем! Я хочу, чтобы исполнилось пророчество и Проклятая Звезда утвердилась навечно! Смерть всем, кто не покорится Древним! Смерть трусам и воинам! Старикам и детям! Королевам и потаскухам! Смерть всем, кто наслаждался Светом и тем проклят. Только Тьма есть Царство! Только страдания есть жизнь! Все, что существует, – есть жертва во славу Древних! Наш ужас – песнь во славу Древних! Наша кровь – сок во славу Древних! Наша смерть – подарок Древним! Я знаю, чего хочет Проклятая Звезда, и с восторгом убью себя! Я встану между прутьями мерцающей клетки и буду пронзен ими. Смерть моя будет прекрасной и мучительной, потому что так хочет Звезда. Древние должны подняться!