Властелин Зимы - Жанна Лебедева Страница 2

… и с разбегу броситься в воду.

Птицей.

Говорят, птицам место в небесах, но Витина птица была особенной. Она не могла оторваться от земли, но с легкостью парила под водой, опускаясь до самых глубин.

Иногда она ныряла так глубоко, что из зеленоватого подводного мрака поднимались навстречу крыши древнего города, что утонул много тысяч лет назад. Ниже крыш Вита обычно не спускалась – страшно было.

И теперь, обернувшись черной, коротколапой и короткокрылой птицей, Вита понеслась через холодную морскую мглу, отыскивая и выхватывая на лету мелких рыбешек, чтобы вернуться с добычей на берег и сбросить ее, серебрящуюся, в раззявленную пасть холщового мешка.

Она носилась так около часа, пока мешок не наполнился до краев. Хотела зайти в воду еще один, крайний, раз, но передумала. На далекой льдине – метрах в трехстах от берега – вырисовался черный змееголовый силуэт: длинные челюсти, гибкая шея. Глаз блеснул алым – даже отсюда видно! Будто уголь, раздутый ветром, вспыхнул и погас…

Ган. Точно Ган! Будь там другой леопард – не светил бы досюда глазами. Да и не в них дело, не в глазах! Вита сердцем чувствовала тревогу. Опасность.

Сегодня в море больше нельзя.

В подтверждение мысли выступили из далекой, что у самого горизонта лежит, дымки мутные очертания замка Властелина Зимы…

– Эй, деревенская! Ну, привет, – сказал кто-то за спиной.

Вита вздрогнула, подскочила на месте – благо, уже успела человеком перекинуться – и повернулась. Вот только одежду еще не надела всю до конца – слава Солнцу, хоть нательную рубаху и штаны натянуть успела. В паре метров от нее стоял высокий юноша в ладном полушубке, дорого расшитом по краю бирюзовым. В бушлате, из-под которого торчали соломой не по-зимнему солнечные, желтые волосы. Зеленые глаза смотрели оценивающе и хитро.

– А ну отвернись сейчас же! Негодяй! – грозно вскрикнула Вита и, подхватив из мешка скользкую рыбину, швырнула ее незнакомцу в лицо.

Ловко получилось. Рыбина ударилась боком о его щеку и кувыркнулась в снег. Парень понял, отвернулся и заявил примирительно:

– Да ладно тебе. Я не специально. Сам на ручей ходил, туда, где в море с обрыва сток. Вижу, кто-то у камней возится. Дай, думаю, посмотрю.

– Посмотрел? – нахмурилась Вита. – Вот и иди-проваливай!

Она злилась. Первый раз так не повезло! Попасться у самой воды, и неизвестно еще, только в исподнем ее этот любопытный видел, или… Про «или» не хотелось и думать. Если увидел ее этот парень в птичьем облике – все! Конец ее тайне. И спокойной жизни. Если в Игривице проведают, что она оборотень, изгонят навсегда. И деда Кая с бабушкой Гердой тоже – за ложь, за страшную утайку, коей не должны были совершать самые уважаемые люди деревни.

Парень вроде бы не сильно удивлялся, значит, тайну узнать не успел. Сейчас его, кажется, больше заботили Витино одиночество и ее же расхлябанный вид. Еще бы, не каждый день на пути полуголые девицы встречаются. Да еще и зимой.

Вита парня не боялась. Постоять за себя она умела – дед научил. Да и сила у оборотней в любом случае поболе человечьей имеется. Ненамного, но на одного соперника хватит.

Парень вел себя мирно. Он не пытался пугать, наоборот, хотел понравиться и вывести разговор на добрую сторону.

– Ты из Игривицы же, верно? Я видел тебя…

– А я тебя у нас не видала, – Вита сурово оборвала начатую собеседником фразу.

– Так я ведь… не у вас. Я ведь… в большом селе на ярмарке… – попытался оправдаться парень.

– Понятно, – Вита сдержанно качнула головой и оценивающе оглядела собеседника с головы до ног. – Как зовут-то тебя?

– Данияр. А тебя?

– Вита.

– Злая ты, Вита. Отчего? – Данияр дурашливо склонил к плечу голову, став похожим на молодого глуповатого пса.

– Дел много. Рыбу надо домой снести, приготовить. Еще коза заболела, лечить надо.

– Коза, говоришь? А знаешь ли ты, Вита, что перед тобой сейчас стоит лучший знаток козьих болезней? Да чего там козьих – любой скотины!

– Не верится что-то, – Вита снова смерила собеседника взглядом. Хвастун, похоже, тот еще…

– Я ученик лесной ведьмы, – поспешил разъяснить парень. – Сейчас вот лекарское дело изучаю. Мне как раз на скотине тренироваться надобно. Коза твоя очень кстати. Идем?

Он протянул Вите раскрытую ладонь в белой митенке.

– Куда? – насторожилась девушка и отступила на шаг.

– В ведьмину избушку за лекарством, – шепотом пояснил Данияр.

***

Мешок с рыбой остался на берегу, зарытый снегом и прижатый к земле куском тяжелой льдины, чтоб не добралось прибрежное зверье.

Данияр первым шел по лесной тропе, Вита за ним. Она волновалась и не верила до конца, поэтому руки не подала – пропустила вперед – и теперь удивлялась, как вспыхивает по краям тропы всполох потайного морока, сливая ее со снеговой толщей, чтоб скрыть следы. Чтоб не нашли.

– Ведьмы точно не будет дома?

– Нет. Она улетела на важную встречу. Будет послезавтра, а то и вовсе к концу недели, если пурга сильная поднимется.

– Ладно тогда.

Данияр зашагал быстрее.

Тропа сузилась, подступили к ней вплотную чешуйчатые рыжие сосны и разлапистые елки. Схватили за одежду, вцепились рьяно, желая одернуть, попытались обернуть назад, заставить одуматься.

Вита ведьму помнила и боялась. Помнила ее глаза, маленькие, утопленные глубоко в черепе, алые, как угольки. Помнила одежду, бесцветную, тусклую, как паутина, невесомую и одновременно густую. Помнила голос, скрипучий и величественный. Холодный. Не зря говорят, что ведьму опасается сам Властелин Зимы.

Не зря.

Истощенная лесом тропка, наконец, привела их к избушке.

Вита и избушку помнила. Каждое бревнышко, зазубрины от топора справа от тяжелой двери, глубокую трещину на нижнем венце. Там, внутри жилища, сквозь эту трещину дуло. Колкий сквозняк пробирался во тьму ведьминой горницы и трепал лекарственные травы в глиняных горшках. И волосы ведьмы, белые, будто снег.

– Тс-с-с! – провожатый прижал палец к губам, пригляделся, прислушался. – Тихо. Все спокойно. Иди за мной в сени, на крыльце не маячь. Я найду тебе козью настойку и дам, – осыпал распоряжениями и настойчиво схватил за запястье, желая затянуть в дом.

Вита не потерпела прикосновений, ловко вывернула руку и недовольно фыркнула:

– Сама дойду, не трожь.

Данияр обиженно хмыкнул и первым нырнул в темный проем. Вита за ним.

Их окутал запах сухих трав: свежий аромат мяты и мелисы, острый – календулы, медовый – от пижмы, нежный – от донника, приторный – от жасмина. Вита потерла нос и принялась разглядывать вырезанные на стенах знаки и символы.