Тени Темного кристалла. Книга первая - Дж. М. Ли Страница 2

– Матушка, – тихо произнесла она. – Это может быть связано с Гурджином?

Модра Лаэсид пожала плечами и показала открытую ладонь, в которой не было ответов.

– Не все события связаны с твоим братом, милая, – ответила она, но в голосе ее слышалась тревога, от горечи которой у Найи еще сильнее замутило в животе.

– В прошлый приход серебрянок… – начала она.

– И не каждый дошедший до нас вестник Аль-Модры намерен забрать твою семью, – договорила Лаэсид. – А теперь иди, не заставляй гостью ждать. Покажи мне, как ты усвоила этикет. Пригласи ее на суп, и мы узнаем, о чем весь этот сыр-бор.

Найя промолчала, не зная, чем объяснить свои ощущения. Когда Гурджина призвали на службу в Замок Кристалла, Найю переполнили обида и зависть. Хоть они с братом были одного возраста, обладали одинаковыми навыками и волей, судьба у них оказалась разная. Ему предстояло отправиться на службу, а она должна остаться в Соге и учиться у матушки. В конце концов, таков долг старшей сестры. Такова традиция. Найя успела смириться со своей участью, но продолжала надеяться на то, что однажды на пороге появится воин, который и ее призовет покинуть Заболоченный лес. Но у матушки, похоже, было другое мнение.

Усмирив обиду, Найя отправилась по Пути Камня: вниз по длинному петлистому туннелю к основанию Великого Смерта. Она так торопилась по серпантину, что игнорировала осторожные взгляды и улыбки мужчин и детей. Найя переживала, что о ней могут подумать: крылья распустились даже у Элионы, а она была на один трайн младше… Найя прогнала навевающие неуверенность мысли. Матушка сказала, что это вопрос времени: «Взросление – путешествие, а не цель».

Самое Большое Солнце уже давно было в зените, а его красный брат выглянул из-за горизонта и согревал лощину, освещая задумчивых дренченов, которые шагали по мостикам и веревочным переходам. Повсюду шептались соплеменники Найи: серые, зеленые и коричневые лица выглядывали из вырубленных окошек, чтобы рассмотреть усталую путницу, которая присела отдохнуть на ближайший корень. Вблизи Найя смогла получше разглядеть то, что не могла увидеть днем. В отличие от крепких дренченов, гостья оказалась худенькой, с узким личиком и высокими нежными скулами. Толстые косы Найи были скручены в жгуты и переплетены веревками черного и зеленого цветов, а у девушки-серебрянки прямые волосы свисали грустными бледно-лавандовыми прядями. У гостьи была гордая и прямая осанка и поведение взрослого человека, но ее можно было бы с легкостью взять одной рукой и забросить обратно в болото, через которое она пришла.

– Привет, – обратилась к ней Найя.

Та вздрогнула от неожиданности, и ее уши повернулись, будто изысканные чашечки цветов.

– Привет, – ответила она с акцентом.

Произносимые ею слова звучали резче и короче. Невзирая на усталость, она встала и произвела короткий официальный поклон, придерживая на плаще у шеи резную брошь в форме юнамота.

– Возможно, вы сможете помочь мне. Я – Тавра из Ха’рара. Надеюсь, я могу побеспокоить вас просьбой о гостеприимстве вашего клана: мне бы поговорить с вашей модрой…

Когда Тавра умолкла, Найя поняла, что гостья завершила свою краткую речь, даже не закончив предложения, предоставив Найе самой догадаться, что она имела в виду, но не произнося этого вслух. Найя потрогала зубы языком и приняла расслабленную позу, но подбородок держала вздернутым вверх – свою позу она хорошо натренировала.

– Модра – моя матушка, я ее старшая дочь. Можете вместо нее побеседовать со мной.

На продолговатом личике Тавры появилось выражение облегчения, хотя взглядом она по-прежнему следила за Найей: наблюдала за ней, как за диким небри, пытаясь понять, опасен он или нет. Вот как, значит, чужачка думает о дренченах?

Но выражение лица Тавры и, наверное, слова, которые она собиралась произнести, улетучились с приходом отца Найи. Белланджи был крепким и дородным, косички на своей роскошной бороде он обвязывал ниткой с бусинами, а в руке он свободно держал копье – формальность, которую он исполнял на правах супруга модры.

– Приветствую! – прозвучал громкий голос Белланджи. – Найя! По-моему, я просил тебя почистить добычу, прежде чем тащить ее на ужин! – он гулко рассмеялся, в основном для Тавры, и Найя ощутила, что уголки ее губ поднялись вверх.

– Отец, это Тавра, – произнесла она. – Из Ха’рара.

Белланджи выгнул густую черную бровь.

– Из Ха’рара? – повторил он. – Вас послала Аль-Модра? Или, должно быть, вы – одна из ее дочерей! Сколько их нынче? Наверняка не меньше шестидесяти четырех.

Бледные щеки Тавры порозовели, она вскинула руку.

– Я – простая путница, которой посчастливилось быть родом из дома Аль-Модры гельфлингов, – произнесла она. – Я давно наслышана о красотах и… запахах… Заболоченного леса Сог. Я надеялась, что смогу побеспокоить вас просьбой о гостеприимстве, чтобы засвидетельствовать все самой.

Белланджи ждал, пока его дочь самостоятельно примет решение, хоть она и не была модрой. Найя, почувствовав за репликой Тавры что-то еще, позволила наступить тишине. Вапра о многом умалчивала, но инстинкт подсказывал Найе, что в ее секретах не было такой опасности, с которой не справился бы клан Дренчен. Так и порешив, она уверенно кивнула отцу. Он улыбнулся и, прежде чем уйти, стукнул древком копья о помост.

– Ну а мы, так или иначе, что-нибудь засвидетельствуем, верно? – бросил он через плечо. – Найя, найди для Тавры из Ха’рара место, где она сможет прочувствовать наше гостеприимство. Пусть остается так долго, сколько ей захочется. А за ужином она сможет насладиться столь желанными ею красотами и запахами!

Просьба Тавры была удовлетворена, однако ее личико не осветилось энтузиазмом.

Тем вечером в Торжественном зале глубоко в недрах Великого Смерта Тавра сидела во главе стола по левую руку от Найи. Приняв ванну и отдохнув, гостья-вапра стала выглядеть благороднее. Найя даже могла вообразить, как гостья стоит в белокаменных стенах вапранского Ха’рара, обители Аль-Модры. Со своего места Найя хорошо видела лицо вапры и все же замечала, что та нервничала, когда официанты подкатывали к ней тележки с традиционными блюдами дренченов. На каждой тележке красовались многоэтажные подносы с древесно-лиственными чашами, щедро наполненными извивающимися деликатесами: фуксийными жуками, творожными клецками из молока небри, грибными крылышками и обожаемыми Найей слепоглазками, отловленными на самом дне болота. Найя запускала руки в проходящие мимо тележки, набирала полные пригоршни яств и перекладывала в свою широкую лиственную чашу. Веселые ритмы поющих барабанщиков, которые находились на самом верхнем балкончике, разносились по залу.

– А где… – заговорила Тавра и, прежде чем обдумать и задать вопрос, обыскала взглядом длинный стол. – Вы пользуетесь столовыми приборами?

– Есть шпажки, – ответила Найя и указала на камышовый стаканчик с дюжиной заточенных шпажек, который стоял на другом конце стола рядом с пустующим местом, где обычно сидел Гурджин.