За Гранью. Книга первая - Литта Лински Страница 2

Похоже, никакой это не сон и девушка реально существует. А он, выходит, проспал не считанные часы, а целых четыре дня.

— Откуда мне знакомо ваше лицо? — дурацкий, должно быть, вопрос, но сейчас это казалось Элвиру самым важным.

— Ну, должно быть, оттого, что я спасла вас. То есть нашла, — быстро поправилась она. Я… — тут она на секунду замялась, — прогуливалась в окрестностях замка и у кромки леса увидела вашего коня. Такой умный! — в голосе девушки сквозили нежность и восхищение. — Он ведь вынес вас с поля боя, да? Как его зовут?

— Изгой, — Торн усмехнулся, понимая, какое впечатление произведет имя его любимца.

— Ничего себе! — девушка присвистнула. — Выходит, спасением вы обязаны Изгою!

— И вам, как я теперь понимаю, — Элвир старался поймать ее взгляд, но девушка, стоявшая на границе темноты и слабо освещенного пространства, виделась ему призрачным силуэтом, отдельные черты которого сложно разглядеть.

— Скорее, моим братьям. Они позволили оставить вас в замке, хоть вы и враг.

— Ваши братья не участвовали в битве?

— Участвовали, конечно! — возмутилась она. — Они вернулись. Латна не так уж далеко от нашего замка. Всего-то через лес.

— Вернулись, — пробормотал Торн. — Могу ли я узнать, как кончилось сражение?

— Можете, — теперь в голосе слышалось нескрываемое злорадство. — Но ответ вам не понравится.

— Значит, мы проиграли.

Он закрыл глаза, желая остаться наедине с болью, которая по силе не уступала той, что терзала его тело четыре дня назад. Если взглянуть правде в глаза, во время его поединка с Таскиллом исход битвы был уже ясен. И все же услышать окончательный приговор оказалось мучительно.

— Простите, — слова прозвучали так тихо, словно девушка обращалась не к нему, а говорила скорее для себя.

— Тут нет вашей вины, — Элвир взял себя в руки, предаться душевным терзаниям он сможет после ее ухода. — В любой битве одна из сторон проигрывает.

— Но если проигрывают захватчики, то торжествует еще и справедливость!

— Если вас так радует поражение Дайрии, что вполне объяснимо, тем более не стоило просить прощения.

— Я сожалею, что причиняю вам лишнюю боль этим известием, но в то же время не могу не радоваться тому, что наши рыцари смогли дать достойный отпор дайрийской армии. Не мы вторглись в вашу страну.

— Я понимаю, — на него внезапно обрушилась невыносимая усталость. — Не будем об этом. Довольно того, что вы спасли мне жизнь. Ведь бросив меня умирать, вы и ваши братья не пошли бы против совести. Так что я бесконечно обязан вам. Могу ли я узнать имя той, кто вытащил меня из-за Грани?

— Из-за Грани вас вытащил Изгой, — по голосу девушки казалось, что она улыбается. — И Хэнн. А меня зовут Альва.

Месяц Саэнны в этом году выдался на редкость жарким. Влажная духота давила, душила, мешала думать и действовать. Неужели в прошлый раз было так же? Лотэссе пришлось признать, что она совсем не помнит, какой была середина прошлого лета… Точнее, того же самого лета, но окончившегося, казалось, тысячу жизней назад. Тогда она сначала металась в лихорадке, сраженная известием о смерти брата, потом делила время между отнимающими все силы слезами и приступами тупой апатии. Позже дайрийцы захватили столицу. Хотя это случилось уже в начале месяца Эльвии — последнего месяца лета и первого месяца тех страшных и странных событий, в которые она оказалась втянута по прихоти судьбы и воле богини Маритэ.

Надо признать, что в этот раз, несмотря на весь трагизм положения, было все-таки лучше, чем в прошлый. Нет, не лучше. Легче. Поначалу Тэсса даже корила себя за то, что смерть брата вызвала в ней больше горя, чем пробуждение Изгоя и недалекая гибель мира. Но потом просто приняла это. Если принимаешь близость грядущего исхода, глупо цепляться к собственным чувствам.

Хотя на недалекий конец Анборейи пока не указывало ничего. Скорее напротив. В былые времена Лотэсса не нарадовалась бы на то, как складываются дела. Король Йеланд Ильд из жалкого ничтожества, куклы в руках фаворитов, практически в одночасье превратился в сильного и властного правителя. Даже странно, что это вызвало так мало удивления в его окружении. Начал он с того, что отправил в изгнание «гадючью троицу». Или скорее в заключение, разбросав их по отдаленным от столицы замкам и приставив к каждому внушительные отряды охраны. А недавно Тэсс случайно услышала от отца, вернувшегося с заседания государственного совета, что король планирует вернуть Мертона, Падда и Сворна в столицу… чтобы казнить. Девушка ничуть не жалела опальных фаворитов, принесших ее стране столько горя, но такое решение показывало нового Йеланда во всей красе и оттого пугало.

Однако все перестановки сил при дворе меркли в сравнении с победой, одержанной над вторгшимися дайрицами. Злая ирония заключалась в том, что решительная битва произошла, как и в прошлый раз, при Латне. Однако теперь исход ее оказался совсем иным. Рейлор, рассказывая о сражении, случайно произнес фразу: «Без Изгоя тут не обошлось». Уж кому, как не Тэсс, знать, насколько это близко к истине. Все участники битвы, за исключением разве что лично взявшего на себя командование короля Йеланда, в один голос утверждали, что более странного боя им не доводилось видеть за всю жизнь. Перевес сил был явно на стороне дайрицев, причем не только численный. Дайрийская регулярная армия имела перед эларскими рыцарями такие преимущества, как опытность, дисциплинированность, не говоря уже о полководческих талантах. Как отдельный боец тот же Рейлор Таскилл стоил дюжины, но хорошо обученная армия под грамотным командованием, да еще и превосходящая противника числом, просто обречена на победу. Однако победа осталась за Эларом.

Эдан и Рейлор рассказывали, что дайрийцы в тот день словно обезумели. Малтэйр и его полководцы бросали отряды в заведомые ловушки, заходили с самых невыгодных позиций. Несколько раз в рядах дайрийских войск случались совсем уж необъяснимые сумятицы, когда солдаты вместо противника бросались друг на друга. Эларцы ликовали и, вдохновившись неудачами противника, сминали дайрийцев. Рейлор Таскилл лично сразил Элвира Торна — одного из главных полководцев короля Валтора. Узнав об этом, Тэсс против воли взгрустнула и даже немного поплакала о человеке, которого никогда не считала своим другом, но и как чужого воспринимать тоже не могла. Элвир был дорог Валтору и Альве. Впрочем, последнее теперь не имело ровным счетом никакого значения, поскольку в мире, измененном волей Маритэ, Торн и Альва никогда не встречались.

Лотэсса часто вспоминала подругу и даже хотела поехать к ней во Фьерру. Конечно, она не знакома со Свеллами, но была уверена, что отец Альвы и ее братья с радостью примут у себя дочь герцога Линсара. Ну а в том, что ей удастся вновь завоевать дружбу Альвы, девушка ничуть не сомневалась. Она хотела привезти Альву в столицу и сделать своей фрейлиной, а в идеале еще и выдать замуж за собственного брата. Лучшей пары и вообразить невозможно. И неважно, что раньше ее подруга любила Торна, теперь она даже не знает о его существовании. Кроме того, Торн мертв. А Альва может быть счастлива с Эданом. Кто знает, сколько осталось миру, ставшему игрушкой в руках пробудившегося Изгоя. Но и эти месяцы, а может, даже годы, дорогие ей люди могут провести в любви и радости.