Наследник дьявола - Владимир Кощеев Страница 2

— Как размножаются дьяволы?

Асмодей широко улыбнулся, демонстрируя увеличенные клыки.

— А ты рисковый, Дмитрий. Готов стать одним из нас? Что ж, такой вариант есть. Однако я должен сразу же предупредить, вечной жизни у тебя не будет. Да, ты проживешь гораздо дольше любого человека, но в конце концов все равно умрешь.

— Через сколько?

— Каждый дьявол имеет определенный запас силы. Чем он меньше, тем быстрее наступает развоплощение.

— Но ее можно восполнять, верно?

— Да, конечно. Любой дьявол — это прокурор и адвокат в одном лице. И имеет право заключать сделки со смертными. Ты выполняешь свою часть обязательств, и часть души смертного становится твоей. Предупреждая твои вопросы: дьявол не может лгать, но допускается умалчивание всей правды. И в нашем с тобой случае все немного иначе, ведь это мне нужна помощь смертного. Естественно, что в подобной ситуации любой обман будет лишь во вред.

— Тогда можно ли сделать так, чтобы в случае моей победы я не умер, а стал одним из вас?

— Что ж, так, возможно, даже лучше, — усмехнулся Асмодей. — Итак, ты добровольно отправляешься на Игру, и помогаешь моему наследнику победить. Взамен ты не возвращаешься обратно на Землю, а становишься дьяволом. Все верно?

— Да.

— Но не забывай, если ты проиграешь, ты будешь развоплощен немедленно.

— Я согласен.

Асмодей улыбнулся и протянул мне планшет.

— Тогда это сделка, Дмитрий.

Стоило мне протянуть руку к дисплею, все вокруг исчезло.

* * *

Колыбель. Город Дейвен. Райс.

— Что, сосунок, плачешь уже? К мамочке, небось, хочется? Под юбку спрятаться? — с издевкой орал надо мной Кендалл. — Ты просто дерьмо! Отродье грязной шлюхи!

Его тяжелый, испачканный в грязи ботинок придавил мою голову, впечатав меня лицом в раскисшую под струями ливня землю. Дышать стало нечем, легкие жгло. Я рванулся, пытаясь освободиться, но его дружки крепко придавили мне конечности, не давая дернуться.

— Знай свое место, безродный ублюдок! — зашипел Кендалл, убирая ногу. — Ты дерьмо, и всегда им останешься!

Я втянул воздух вместе с грязной водой и закашлялся. Кто-то из прихлебателей виконта врезал мне ногой по ребрам, и я снова уткнулся лицом в грязь.

— Оставьте эту крысу, пусть гниет, — с презрением велел Кендалл. — Пойдем лучше к Роуз, ее папаша забыл вовремя заплатить отцу, пора показать этому старому уроду, что нельзя безнаказанно обманывать род великих Шерронов.

Меня отпустили, напоследок добавив ногами. Ребра заныли, кажется, хруст костей был даже громче грома в черном небе. Отдаляющееся влажное чавканье сообщило, что уроды ушли, оставив меня барахтаться в луже.

Не сразу удалось подняться. Сперва на четвереньки, шатаясь от боли и слабости, преодолевая головокружение и тошноту. После с третьей попытки получилось встать на ноги. Меня повело набок, с трудом удержал равновесие, но все же удержал.

Отерев грязным рукавом рубахи разбитое лицо, я огляделся через щелки стремительно опухающих глаз.

Ливень загнал всех по домам. Да и если бы у этой сцены были свидетели, рассчитывать на помощь было бы глупо. Кендалл Шеррон — единственный сын главы клана Шеррона, и вряд ли кто посмел бы перечить будущему владельцу этого проклятого городишки.

Сплюнув кровь, я, шатаясь, зашагал по дороге. Языком нащупав обломанный правый клык, сморщился от порыва ледяного ветра. Не хватало еще и заболеть ко всему.

Город был совершенно пуст. Даже стража попряталась в караулках, не спеша подставляться под хлещущие с неба струи холодной воды. И ворье, избравшее своим гнездом кварталы нищих, в кои-то веки было с ними солидарно.

Мой путь окончился в подворотне. Когда меня резко повело в сторону, я просто рухнул в груду мусора. Сил не было даже выставить руки, чтобы защитить голову от удара. Пару мгновений — как раз, чтобы успеть осознать подступающую смерть — я смотрел на извергающее воду небо.

А затем все поглотила милосердная тьма.

* * *

Колыбель. Город Дейвен. Дмитрий.

— И вот это мой наследник, — с отвращением произнес Асмодей, указывая на лежащее в мусоре тело. — Какое… разочарование.

Я же смотрел на самого обыкновенного парня, не в силах найти хоть какие-то отличия от человека. Ни рогов, ни копыт, даже хвоста нет.

— И как я буду ему помогать? — спросил я, оглядываясь на презрительно поджавшего губы архидьявола.

— Все просто. Райс мой наследник, с тобой у меня контракт, вселенная будет не против, если я подселю твою душу в его тело. Но запомни, Дим, никто не имеет права знать, что вас там будет двое. Иначе у нас всех будут проблемы.

— Один Бог — один Герой, — кивнул я. — Хитро же ты обошел это правило. Ведь технически Герой один, а что у него шизофрения, так кого это волнует?

— Никакой шизофрении, — заверил меня дьявол. — Вы станете одной полноценной единицей.

И, не дожидаясь моей реакции, Асмодей хлопнул в ладоши, тут же растворяясь в воздухе.

А я внезапно оказался лежащим посреди кучи мусора в промокшей и противно липнущей одежде.

— Поехали, — пробормотал я, и поднял тело Райса, как свое.

Мышцы слушались прекрасно, никаких переломов, осколков зубов и прочего — похоже, мое подселение еще и раны парнишки залечило. Кроме того, несмотря на холод и льющий с неба дождь, я внезапно понял, что простуда мне отныне не грозит.

В наследство от наследника, как бы это ни звучало, мне достались рваные ботинки явно с чужой ноги, такие же дырявые тканевые штаны и растянутая очень грязная рубаха. Вместо того чтобы стащить ее с тела, я дорвал эту тряпку и бросил здесь же. Я бы и от остальной одежды избавился, но ходить абсолютно голым совсем не хотелось.

В моей памяти само собой нашлось название города, воспоминания Райса промелькнули в голове, как будто мои собственные. При этом никакого наличия второго разума не ощущалось. И я был этому только рад — не хотелось бы спорить с самим собой, доказывая, что нам нужно управлять телом именно так, как нужно мне.

И вместе с тем я осознал, что Райс просто сдался. Он не собирался вставать и что-то делать со своей жизнью. Смерть в мусорной куче показалась ему закономерным итогом бездомного сироты.

Черт, а ведь не так и не похоже на меня самого. Я ведь тоже спрятался от мира, отгородившись ото всех, кого мог.

Надо же, как все меняет смерть. Одну жизнь я уже бездарно просрал. И больше так делать не стану.

— Ну, Райс, где тут было твое бедняцкое логово?

Камень и дерево. Дома европейского типа, высотой в два и три этажа, выстроились ровными рядами по всему городу. Ни о каком асфальте тут, естественно, не знали, и дорога, проходящая между улицами, сейчас больше походила на свинарник — разлившаяся по щиколотку жидкая грязь хлюпала с каждым моим шагом.