Народ Акорны - Элизабет Скарборо Страница 2

Тем не менее, тетя Нева, имевшая ранг визедханье ферили – чрезвычайного посла линьяри, – относилась к Акорне, как к ребенку.Так же вели себя и другие члены экипажа «Балакире»: Кхари, штурман или, говоря по-линьярски, гералье маливи ; Мелиренья, старший связист или гералье ве-ханьи ; и Таринье, юноша, чьи функции Акорна не уяснила даже после их совместного путешествия к планете нархи-Вилиньяр. Впрочем, он считал, что именно его участие привело их миссию к успеху. Таланты Акорны, восхищавшие ее человеческих друзей, были обычными для линьяри, в то время как другие способности, которые она еще не развила, требовали долгой практики. К примеру, никто из членов экипажа не нуждался в словах для общения друг с другом. Они могли читать мысли своих собеседников, и этот факт порой нервировал Акорну. Ей предстояло многое узнать. К счастью, судя по команде «Балакире», ее народ был добрым и терпимым.

– Кхорнья, это моя коллега, визедханье ферили Танкарил, – сказала тетя Нева. – Она работает в секторе Гамма нашей вселенной.

Кхорнья была линьярской версией Акорны – имени, которое ей дали человеческие «дяди». Официальная процедура знакомства еще раз отвлекла ее от зрелища прекрасных кораблей, дрейфовавших за большими иллюминаторами. Акорна вежливо склонила рог и посмотрела на женщину, возраст которой оставался для нее загадкой – так же как и в случае тети Невы, Кхари и Мелиреньи.

Нева кивнула своей знакомой и передала ее мысли Акорне:

– Кхорнья, у визедханье ферили имеются два сына, которые еще не подыскали себе невест. Она сожалеет, что должна улетать с важной миссией. Тем не менее, моя коллега выражает надежду, что ты не постесняешься воспользоваться их помощью, которая может понадобиться тебе во время адаптации к нашему стилю жизни.

Акорна улыбнулась и помахала женщине рукой. Нева и ее собеседница не произнесли ни слова. Несмотря на большое расстояние и космическое пространство они общались друг с другом телепатическим образом. Время от времени Акорна чувствовала такой обмен мыслей и испытывала большое смущение – даже с сородичами, к которым успела привыкнуть. Иногда они отвечали на ее мысли, которые она не произносила вслух. Впрочем, ее познания в линьярском языке оставляли желать лучшего, и экипажу «Балакире» приходилось общаться с девушкой посредством утомительной вербальной речи. Нева уверяла ее, что она быстро освоится в таких делах, но Акорна по-прежнему тревожилась.

С планеты, в честь ее возвращения, поднялись сотни кораблей, похожих на летающие яйца. Красивые линьяри на экране приветствовали дочь славной Ферилы и доблестного Ванье, с печальными вздохами сожалели об их трагической кончине и вежливо расспрашивали ее, где она была все это время и чем занималась. Казалось, что у каждого из них имелись сыновья и племянники или овдовевшие отцы и дяди, искавшие спутницу жизни. И это длилось до тех пор, пока весь флот и «Балакире» не совершили посадку на решетчатую площадку космопорта.

Едва не наступая на пятки тети Невы, Акорна спустилась по трапу корабля на бетонированную площадку. Следом за ней шагал Таринье. Платформа перед летным полем была заполнена линьяри. Некоторые из них размахивали поднятыми флажками. Экипажи других кораблей, в такой же форме, как у Акорны, вливались в толпу и быстро терялись в пестром многоцветии праздничной одежды. Чуть в стороне, почти на уровне доков, располагался оркестр, сверкавший на солнце духовыми, струнными и ударными инструментах. Над космодромом загремела непривычная, но изумительно радостная и гармоничная музыка.

Акорна была счастлива. Даже без объяснений тети она поняла, что это встречали их команду. Они не знали ее, но пригласили настоящий оркестр и расстелили ковер. Тетя Нева обняла племянницу и указала на улыбавшихся сородичей.

– Кхорнья, – сказала она, – мы все очень рады, что ты теперь с нами.

На глазах Акорны появились слезы. Она признательно кивала тем, кто пришел приветствовать ее. Наконец, она объединилась со своим народом. Ее больше не будут считать чужой и странной. Какое это было облегчение.

– Я тоже рада, что прилетела сюда, тетя Нева, – ответила она. – У меня просто нет слов, чтобы рассказать вам, как я рада.

Тетя озадаченно наморщила лоб. Такая гримаса часто возникала у нее, когда она общалась с Акорной.

– Но ты только что сделала это, детка, – сказала она. – Ты это сделала.

«Кондор» накренился, вздрогнул и швырнул на переборку капитана и всю человеческую часть команды – причем, обе части состояли из одного единственного Йонаса Беккера, генерального директора ООО «Межзвездный утиль Беккера». Как только Йонас шмякнулся о стену, его тут же отбросило к потолку, где он, словно балетный танцор, начал выписывать медленные па. В это время остальная команда – а именно, двадцать фунтов грязного и черно-серого макохомианского храмового кота – продрейфовала мимо него и, вытянув лапу, оцарапала огрызок, оставшийся от правого уха Беккера.

– Черт возьми, РК, ты снова помочился на панель СГС? – простонал капитан.

РК, чьим полным именем была Размазня Кошачья, зарычал в ответ, изображая дружеское урчание. Его когти втягивались и вытягивались, блаженно массируя воздух. Из-под грозных клыков выплывали шарики слюны, свидетельствовавшие о запредельном счастье животного. Здоровый глаз был прикрыт от избытка экстатических чувств. Беккер никогда не встречал других котов, которые любили невесомость так же, как РК. Впрочем, он вообще не встречал котов, похожих на Размазню. Зверь проплыл мимо него, маневрируя остатком сломанного хвоста.

Оказавшись рядом с консолью, Беккер раздраженно пнул ногой по стойке системы гравитационной стабилизации. Инерция толчка опять направила его вверх к потолку, где он столкнулся с моделью боевого крейсера, висевшей на резинках выше пульта управления. На «Кондоре» всегда ощущалась нехватка пространства для складирования груза, и Беккер умел использовать каждый лишний кубический сантиметр. Это не оставило ему места для мягкого падения, когда система корабля стабилизировала гравитацию, и капитан с Размазней грохнулись на палубу.

Беккер потер бедро. Он ушиб его об один из ящиков с кошачьей едой, которые прихватил с собой с разрушенного судна РК. Храмовый кот, всегда интересовавшийся этой частью снаряжения, втерся между ящиком и Беккером. Капитан еще раз удивился мягкости кошачьей шерсти в сравнении с характером РК. Спасая Размазню, Йонас потерял мизинец на правой руке. В ту пору кот не имел нынешнего имени. Он оказался единственным уцелевшим, шипевшим и кусавшимся обитателем макахомианского корабля, бродившим среди трупов экипажа.

Беккеру не нравилось вспоминать о потере второго пальца. Беда приключилась во время так называемого «адаптационного периода». К тому времени кот восстановился от ран и начал чувствовать себя на «Кондоре» как дома. А капитану захотелось проверить пару лучших вещей и подготовить товар для продажи. Он нашел эти вещи мокрыми от желтоватой жидкости и вонявшими хуже, чем мускусная выдра в предбрачный сезон. Причина была очевидной, и она требовала незамедлительного решения.