Наследник Магнитной горы - Илона Волынская Страница 2

Жрица нырнула за суставчатый, как позвоночник змеи, механизм, пригибаясь, побежала под его прикрытием… Навстречу ей выщерился багрово-медный оскал зубов и светящийся злобным торжеством алый глаз. Монстр обошел ее!

Выскочивший из-за спины чудовища Хакмар со всей силы шарахнул его молотом под колени. Скелет пошатнулся – и рухнул. Завозился на полу, как полураздавленный жук. С отчаянным криком жрица перескочила через него, бегом рванулась вперед – прочь, прочь отсюда! – и внезапно затормозила у стены. Глупый мальчишка, он привел ее в пещеру с одним-единственным выходом!

Сзади снова залязгало. Жрица обернулась… Перебирая железными руками по полу и волоча за собой ставшие бесполезными ноги, черный кузнец продолжал преследование. Женщина заметалась по цеху, стараясь увернуться от щелкающих у самых ее ног железных пальцев…

Занимавший половину цеха гигантский пресс не оставлял свободы для маневров. Стуча пальцами о каменный пол, тварь настигала. Стальная лапа промелькнула прямо у ног – высоким прыжком жрица вскочила на платформу пресса. Пригибаясь, побежала под нависающей над головой каменной плитой, способной плющить железо и ломать скалы. Неумолчный перестук слышался сзади – монстр вскарабкался следом и продолжал упорно ползти за ней. Она вдруг почувствовала, что невыносимо устала. Все, она больше не может – пусть эта мерзость рвет ее на кусочки! Жрица споткнулась, упала на колени…

– Ползи! Ползи, говорю! – где-то поблизости яростно заорал Хакмар. К лязгу и постукиванию настигающей твари прибавился размеренный скрип… Жрица запрокинула голову… Плита опускалась! Мальчишка запустил пресс!

Лечь ей больше не хотелось. Взмахом руки она швырнула себе за спину волну Голубого огня – хоть на пару ударов сердца задержать тварь! И поползла на четвереньках быстро, как могла – даже быстрее! Локти и колени горели от соприкосновения с жесткой платформой. Воздух вздохнул над ней – она мгновенно распласталась по платформе и поползла, извиваясь, как змей. Позвоночником она чувствовала опускающийся пресс, а пятками – настигающего монстра. Вокруг сгущалась темнота – пресс все ниже… ниже… Впереди виднелась тонкая полоска света – но она не успевала, не успевала!

Чужие руки просунулись под пресс, ухватили ее за запястья и рванули. Жрицу проволокло животом по платформе и выдернуло наружу. Она отлетела к стене пещеры…

Из-под опускающегося пресса показалась блестящая металлическая башка преследователя. Скрежеща железным позвоночником по плите, он упорно лез наружу. Выбрался по грудь, лапа снова потянулась к жрице…

Каменная плита впечаталась в платформу, превращая ожившего черного кузнеца в тонкий блин листового металла. Торчащая из-под платформы рука задергалась, стальные пальцы судорожно распрямились, словно железо могло испытывать боль. Вперенный в жрицу единственный алый глаз полыхнул дикой злобой… и медленно погас, растворяясь во мраке глазницы. Голова монстра со скрипом обвисла.

Не отрывая безумных глаз от остова чудовища, жрица со всхлипом потянула воздух.

– Кажется… Это уже где-то когда-то было… Не здесь… Не сейчас… Не в этом мире… – как в трансе прошептала она. – Терминатор… Уничтожитель…

– А вы, оказывается, наш, горский, жаргон знаете, – тяжело дыша, пробормотал привалившийся рядом к стене мальчишка и поглядел на нее подозрительно – будто сомневался, не рехнулась ли она.

– Скррра-ап!

Жрица взвизгнула и заскребла пятками по полу в бессильной попытке отползти подальше.

Ярко-голубые искры с сухим треском замельтешили по гладкому металлическому черепу, замерцали на медных зубах, пробежали по стальным сочленениям позвоночника. Бухх! – в бочкообразной груди свисающего из-под пресса монстра будто шарахнуло взрывом. Вырванный кусок металла ахнул об пол пещеры. Волоча за собой полуоборванные разноцветные веревочки, из дыры с глухим стуком вывалилась пластинка с крохотными рычажками. Послышался знакомый пронзительный, до ломоты в зубах, визг, и следом из груди кузнеца наполовину выпорхнула, наполовину выпала… маленькая мохнатая летучая мышь. Какие тысячами спят под потолками заброшенных пещер.

Мышь спланировала на пластинку и, недовольно вереща, принялась топтаться по ней, теребя рычажки крохотными лапками. В ответ голова железного монстра дернулась раз, другой, выпустила струю пара прямо из щелей между медными зубами… и затихла окончательно. Мышь пискнула снова, выражая возмущение.

Послышался топот множества бегущих ног, и в пещеру ворвались перепуганные мужчины клана.

«Однако, не спешили они!» – мрачно подумала жрица и покосилась на чудом уцелевшую в своем поставце временну́ю свечу. Недоуменно сморгнула – тщательно расчерченная по всей длине белая свеча прогорела всего на одно деление. А ей-то казалось, что с тех пор, как черный монстр слез с костра, миновало свечей двадцать! [1]

Немолодой кряжистый бородач кинулся к ним… и остановился.

Жрица Голубого огня медленно поднялась на ноги. Оправила изорванную и покрытую грязью рубаху. Поглядела на пищащего зверька.

– А у нас на севере, когда мышь залетает в чум, говорят, это к счастью, – задумчиво сказала она. И жестко добавила: – Ее ловят и прибивают над входом! Ну? – Она обвела топчущихся перед ней мужчин недобрым взглядом сапфировых глаз. – И кто именно все это придумал? Кто здесь у нас такой изобретательный? – и медленно повернулась к стоящему рядом мальчишке. К своему спасителю. Получив в ответ совершенно невинный взгляд темных раскосых глаз. В их глубине таилась глубокая, как здешние пещеры, и жестокая, как сами горы, насмешка.

Двумя свечами раньше

– Возможно, вы правы, досточтимый егет [2], и я просто не понимаю современной живописи, – протянула жрица, запрокидывая голову, чтобы при свете многочисленных фонарей разглядеть стену. – Сейчас, конечно, и краски ярче, и техника сложнее… Но на меня большее впечатление производит классическое граффити. Как в пещере Шульген-Таш: волки, медведи, первобытные охотники… Такая выразительность линий… Примитивизм ваших предков я ставлю выше современного абстрактного искусства! – Жрица еще раз оглядела сияющую свежими, еще даже мажущимися красками стену пещеры и решительно кивнула, тряхнув гривой голубых, как Огонь, волос.

Могучий бородатый мужик, возвышающийся над тоненькой женщиной, как скальный утес над хрупкой сосенкой, мрачно промолчал. Зато стоящий рядом и чуть позади худощавый бронзовокожий скуластый мальчишка едва заметно скривил губы. Однако в голосе его даже самое опытное ухо не смогло бы уловить ни грана издевки – лишь бесконечную почтительность:

– Слова драгоценной енге жрицы воистину удивительны! Ведь в древних наскальных рисунках совершенно не отражена руководящая и направляющая роль Храма!