Проблемы в Городце. Спасти Московию - Юлия Чернявская Страница 2

– Ну и как тебя звать-величать? – снова спросила Василиса. – Понятно, не скажешь. Значит, Иннокентием будешь. Ну, или просто Кешей, как попугай из мультика.

Понятное дело, возражать никто не стал. С одной стороны, странным было бы, если бы птица внезапно заговорила, да еще связно и аргументировано. С другой, попугай явно относился к говорящим, значит, свое имя мог бы затвердить. Разве что хозяева с ним не занимались, решив не тратить на это время.

– Вот что, Кеша, – задумчиво произнесла девушка, – ты тут обживайся, а я пойду, лекарства разнесу, да на рынок. А то тебя кормить надо чем-то. Заодно поспрашиваю, может, кто слышал, у кого ты улететь мог.

Птица моргнула, повернула голову и уставилась на девушку другим глазом. Потом переступила с одной лапы на другую, заметила чашечку с водой, и принялась жадно пить. Утолив жажду, вновь посмотрела на девушку и снова произвела серию щелчков.

Василиса только покачала головой, сложила в корзинку лекарства, спрятала кошелек и посмотрелась в зеркало. Вроде все в порядке. Коса уже прилично отросла. Еще не до пояса, но скоро будет. Яга хорошие травы подарила, волосы густые стали, крепкие, не каждая лента удержать могла. Немного подумав, девушка повязала косынку. Потом вышла из дома.

Откуда-то доносились песнопения – Змей опять потешал народ. Вася только покачала головой. Что делать, если не может трехголовый без пения. Зимой простыть умудрился во время великого поста. Две головы сипели, третья кашляла, не переставая, и то что-то намурлыкивать пытался. И боялся, что голос не вернется. Ничего, они с Ягой его отпоили молоком, сначала с бараньим жиром, а потом с медом. Ну и полоскания всякие, отвары. Поселили Горыныча в амбаре на царском подворье, сам Елизар Елисеевич распорядился, чтобы там тепло поддерживали. Оклемался. На Пасху опять на службе псалмы распевал на зависть певчим и хору. А потом в воздухе такие фигуры высшего пилотажа закладывал, что Василиса даже пожалела сто раз, что рассказала о них. Но нет, народ потешился, да и сам Змей доволен был.

Прислушиваться девушка к пению не стала. Все равно ей в другую сторону нужно было. Вот только далеко уйти не успела.

– Василисушка, – услышала она голос бабки Матрены, главной сплетнице всея Городца и ближайших деревень на острове Столичном. – Давеча у тебя опять кто-то под окнами шарился. Уж ты бы сказала ему, неча ходить, девичью честь смущать. Пусть ты одна живешь, сиротинушка, но мужчине лучше отпор дать. А коли стесняешься, ужо я сама пойду, да скажу ему все.

– Спасибо вам, бабушка, – Вася поклонилась, стараясь на краткий миг скрыть ошарашенное выражение лица, благо успела себя в руки взять быстро. – Я сама скажу. А коли не поймет слов, государю-батюшке в ноги упаду, пусть заступится за сиротку.

– Ну, смотри, – та недовольно поджала губы. – Но ежели чего…

– Непременно бабушка, – пообещала Василиса. – А вы сами как, сердце не колет, в животе не давит? Может, лекарство вам какое надобно?

– Ой, милая, – тут же запричитала бабка Матрена, привлекая внимание всех, кто находился поблизости. – Ох, и колет сердце. Ох, как колет. А то, как зайдется оно, так и думаю, как бы из груди не вырвалось. А уж нутро-то и крутит, и вертит. И так лягу, и этак, а все словно завелся кто.

«Глисты», – мелькнуло у девушки в голове. А потом пришла идея подкинуть бабке помимо слабительного еще от паразитов средство. И ей на пользу, и городу отдых хоть на денек, пока лезущая во все дыры бабка будет бегать от дома к уборной.

Увы, дольше потешить народ зрелищем жалующейся на жизнь и здоровье Матрены не удалось. Где-то раздался крик, и старушка, забыв о жалобах и зрителях, бодрой рысью припустила на шум, словно не она сетовала на сердце и нутро.

– Вот поскакала, – заметил один из мужчин, вышедших со двора.

– Добегается, – вздохнула одна из женщин.

– Да, добегается, – согласилась ее товарка. – Надоест это батюшке Елизару Елисеевичу, и пошлет он ее в монастырь самый дальний.

– Да она и оттуда всю Московию взбаламутит, – заметил кто-то.

Дальше Василиса слушать не стала. Ее ждали клиенты, которым надо было отнести лекарство. А сплетен она и на рынке наслушается. Там иногда такие сказки рассказывают, что сомневаться в здоровье психическом дорогих сограждан начинаешь. И ладно бы жрец Перунов вещал, как накануне с богом браги выпили в память о сражении Александра Невского али Дмитрия Донского. То еще ничего. Но когда батюшка начнет о вреде и пользе домовых при церкви рассуждать, тут уже не знаешь, смеяться или плакать.

Нет, в Московии со здравым смыслом у людей все было в порядке. Вот только сложно было привыкнуть, что сказки одного мира в другом обернулись реальностью. Боги не только мирно сосуществовали с христианской религией, но и отвечали на молитвы. А на подворьях обитали не только домашние животные, а еще домовые, банники, овинники и прочие дворовые. В лесах правили лешие, воды подчинялись водяным. Русалки и кикиморы заманивали мужчин. Нежить тоже встречалась, но ее Василиса пока не видела.

Да что там сказки, сама история сложилась несколько иначе. В Московии правил правнук Ивана Сурового, которого в мире Васи прозвали Грозным. В Америке основал свое государство народ еврейский. Не было многих войн, не развился протестантизм, ислам миром подчинил себе Иерусалим, где благополучно сосуществовали три религии, без каких либо территориальных споров. Наверное, потому что древние боги присматривали в этом мире за своими неразумными чадами, не давая совершить непоправимых ошибок.

Взаимоотношения между государствами тоже несколько отличались. Хотя, не так сильно. Все те же дележи спорных земель, династические браки, союзы против и за. Но не было крепостного права в землях Европейских, как не зародилось оно и в Московии. Боги быстро вразумляли людей.

В размышлениях о столь ощутимых различиях между двумя мирами Василиса дошла до первого своего заказчика.

Собственно, заказчиков девушке посылала Яга. Город большой, болезней у всех хватает. И не только болезней. Тому погадай, этому заговор, там отворот, сям еще с какими просьбами поспеют. На все ни времени, ни рук не хватит. Хоть кота обучай. С появлением Василисы стало легче. Она учила свою будущую сменщицу готовить простые микстуры, отвары, мази и притирания, заговорам и гаданию. Убедившись, что ученица уже способна сама приготовить лекарство, после которого не придется больного лечить от чего более серьезного, или боги не приведи, хоронить, старушка успокоилась. Конечно, после ссоры молодой Яги с воспитанником Арины Романовны занятия стали реже, но помощь осталась.

Девушка помотала головой. И думать не хочет о вруне и изменщике. Разнеся заказы, выслушав свою долю благодарностей и получив оплату, она, размахивая пустой корзинкой, отправилась на рынок. Надо попугаю зерна купить, себе присмотреть чего на ужин, да и просто по рядам пройтись, послушать, о чем в народе говорят, ну и себя показать, не без того.

Три месяца назад.

Василиса отложила в сторону веник и довольно потянулась. Вот и чистота в доме. Домовой Мефодий заканчивал рубить мясо на котлеты, Васька, налопавшись сметаны, растянулся на подоконнике и что-то тихо мурлыкал. Оставалось только тесто на блины поставить, и можно передохнуть. А там Яга вернется от боярыни Бобровой, новые указания даст.