Инквизитор. Раубриттер - Борис Конофальский Страница 2

— Да, и господин Эшбахта, — продолжил Роха, — жалует вам обоим сержантский чин.

Оба юноши открыли рты от удивления.

— Вильгельм из Ланна, подойди ко мне, — продолжал Роха.

Вилли тут же подошел к Скарафаджо, тот повязал ему на левую руку выше локтя банду.

— Хельмут из Ланна, подойди ко мне! — командовал Роха дальше.

Хилли вышел, сразу протягивая Рохе руку. Роха повязал ленту и ему.

— От имени кавалера Фолькофа, господина Эшбахта, я вам присваиваю чин сержанта обоим. И будете вы сержантами среди стрелков в роте моей, — громко сказал Скрафаджо. — Я вот, что вам скажу, — продолжил он уже тише, — не вздумайте опозорить меня и мою роту перед кавалером. Иначе вы и до первого дела у меня не доживете, я сам вас прикончу. Идите, благодарите кавалера.

Хилли и Вилли пошли кланяться Волкову. Тот им кивнул и без особой теплоты сказал:

— Вы не радуйтесь сильно, возможно, что звания ваши преждевременны. Жалование у вас пока будет солдатское, а вот из добычи вы смеете просить порцию сержантскую. Кто-нибудь из вас грамотен?

Молодые люди переглянулись, и, глядя на их дурные физиономии, он понял, что грамоте они не учены.

— Писать, читать и считать что бы выучились, — без всякой мягкости сказал Волков.

— Писать? — скорчил жалобную физиономию Вилли и опять глянул на своего друга.

— Нет в учении печали, — сказал брат Семион. — Я вас выучу, добрые отроки. Не хуже других будете.

Новоиспеченные сержанты глянули на святого отца, как голодные собаки смотрят на доброго человека, что отламывает им хлеб.

— Не спускаете с этого сброда глаз, — Волков указал на людей, что все еще стояли в строю. — Мне нужно, что бы они научились стрелять быстро и метко. Нужно, что бы они научились быстро перезаряжать оружие, быстро выходить на позицию и быстро уходить с нее. Нужно, что бы они стали солдатами.

— Господин, мы все… — начал Вилли.

Но кавалер жестом прервал его. Встал и пошел, хромая, к людям:

— Еще раз говорю тем, кто слаб и думает уйти. Уходите сейчас.

Люди стали приглядываться, некоторые наклонялись, чтобы видеть весь ряд, может, кто из ряда выйдет, но никто не вышел.

Нет, эти мерзавцы хотели делить добычу. Они еще не понимали, куда попали.

— Хорошо, — сказал кавалер, когда так никто из строя и не вышел.

Он еще раз отсмотрел этих людей и ни на секунду не усомнился, что кто-то из них еще сбежит.

Они шли на юг, еще утром вошли в землю Фриннланд. Ничем эта земля не отличалась от земли Ланн, только дороги здесь были хуже. Городов тут больших не было, вокруг поля да пастбища, даже столица Фринланада, Эвельрат, и та была, кажется, невелика, не чета ни Малену, ни Вильбургу, ни Ланну.

Шли хорошим солдатским шагом. Волков не хотел давать поблажки, но вскоре Роха подъехал к нему и сказал, что людишки приустали.

— Привал? — удивился кавалер. — Мы только пошли.

— Они к такому шагу непривычны, горожане, лентяи. Были бы мужики, то шли бы и дальше, а эти уже едва плетутся, — пояснял Скарафаджо.

— Ни доспеха не несут, ни оружия, ни провианта и уже на второй день марша едва плетутся?

Игнасио развел руками, но он оказался прав. Почти тут же к квазару подошел Вилли и сказал:

— Господин, у нас один не может идти.

Волков повернул коня и увидал одного из людей полулежащего на обочине дороги. Кавалер подъехал к нему:

— Ну, что с тобой?

— Господин… — вздыхал бледный, как полотно, человек. — Не могу больше идти.

Он после каждого слова вздыхал и держался за бок.

— Сыч, — крикнул Волков, — дай ему кусок хлеба, и пусть идет куда хочет.

Но и это было еще не все, до полудня двое просили разрешения уйти, у обоих были сбиты ноги в кровь, в мясо. Башмаки были у них совсем никудышные. Сыч им тоже выдал хлеба. Когда по полудню стали на привал, людишек оставалось всего сорок семь.

Но даже на привале им не дали валяться. Новые сержанты часть людей отправили на сбор дров и готовку еды, а остальные пошли учиться стрелять.

На третий день, когда до Эвельрата оставалось пару часов пути, еще один отказался идти. Сказал, что больше не может. Кусок хлеба и катись к черту. Остальные ныли, что угробили свою обувь, но шли. Уставали, но на каждом привале и на ночевке успевали пострелять. Бодро расстреливая и пули, и порох. Стреляли они все еще не очень хорошо, но Волков замечал, что в руках у них уже появилась сноровка. Люди учились быстро заряжать мушкеты и аркебузы.

Конечно, стража и близко не подпустила его банду к воротам города. Даже приходил офицер стражи узнать, кто и зачем шастает под стенами города. Но, поговорив с кавалером и узнав, что у него есть письмо к капитану фон Финку от самого архиепископа, он успокоился и был не против того, что бы они разбили лагерь у западных ворот.

Волков оставил Роху в лагере за старшего и, взяв Сыча, Максимилиана и брата Семиона, поехал в город. И с капитаном поговорить, и купить всякого нужного, да и поесть нормальной еды, не солдатского гороха и старых куриц, а еды тонкой, к которой он уже признаться стал привыкать.

Капитан — мужчина был суровый, многоопытный и грузный, с седыми висками и усами, учтивостью он посетителей не баловал, даже если у них были письма от его сеньора. Он указал кавалеру на стул и что-то буркнул ему в виде приветствия. Фон Финк прочитал письмо раз, поглядел на Волкова, прочитал второй раз, опять поглядел на Волкова и прочитал письмо третий раз, только после этого спросил:

— Так вы думаете грабить купчишек из нашей земли, который будут по реке Марте вокруг ваших владений плавать?

— А как написано в письме? — сухо спросил кавалер.

Фон Финк не ответил, он, кажется, еще раз собирался читать письмо. А Волкову это уже надоело, он устал с дроги и хотел есть:

— Вы, если что-то желаете уточнить, так пишите архиепископу. Все это дело не моя придумка, я лишь волю Матери Церкви исполняю.

Капитан смерил его тяжелым взглядом, видно было, что вся эта затея ему не по душе. Но он был солдатом, поэтому просто сказал:

— У меня двести человек, сказано, что бы я по мере сил поддержал вас и, коли надобность будет, послал к вам людей с железом под знамя ваше.

— Так могу я рассчитывать на ваших людей?

— Можете, но люди мои хороши, я их берегу.

— Я тоже берегу своих людей, без нужды ваших людей не попрошу.

— Еще в письме сказано, что если вы искать убежища будете, то не выдавать вас никому, кто-бы не просил, даже под угрозой войны, — он, конечно хотел знать, что все это значит, но спрашивать не решался и продолжал: — Можете на прибежище рассчитывать.