Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной - на Звездные войны - Олег Таругин Страница 2

Мужской голос: Не знаю, Лана.

Женский голос: Макс, подойди сюда! Смотри, сколько звезд падает! Позови сестренок!

Детский голос: Сейчас, мама!

Мужской голос: И это посередь белого дня! Не нравится мне все это!

Женский голос: Зато красиво! Макс, ну позови же сестренок, пусть они тоже полюбуются!

Детский голос: Мам, они в куклы играют и на меня опять наругаются, а потом еще и тебе нажалуют…

Громкий удар. Визг. Грохот. Скрежет. Сквозь него неясные крики. Звон стекла.

Женский голос: Ли! Ли! Что это? Ли!

Детский голос: Папа, папа!

Мужской голос: Всем в гараж! Вниз, вниз! Лана, запускай флаер! Я за дочками! О, господи! Что это?

Громкий рык: Ыххыррарур!!

Женский голос: Ааааааааааааааааааааа!

Мужской голос: Бегите, бегите, я сказал! Эй, ты, я здесь! Оставь их…

Шипение. Удар. Топот ног.

Женский голос: Сынок, запускай флаер, я сейчас за дев… Аааааааааааааа!!!!!!!!

Булькание. Удар. Тяжелые шаги.

Детский голос: Мама, нет! Мама, нет!

Шипение. Глухой удар. Еще глухой удар. Звонкий удар. Свист ветра.

Детский голос: Мама, нет, мама, нет, мама, нет, мама, нет…

Захлебывающийся плач, переходящий в крик.

Снова глухой удар.

– Сограждане! Далее мы смонтировали несколько кусков из памяти мальчика. Дело в том, что после удара флаера о землю он потерял сознание. Психологи все еще работают над расшифровкой закрытой долговременной памяти ребенка. Но, похоже, ничего нового там уже не будет. А вот далее…

Мужской голос: Макс! Макс! Очнись! Где папа, где мама?

Детский голос: Оно, оно, оно…

Детский крик, приглушаемый чем-то плотным.

Женский голос: Тише, Макс! Тише! Иначе они услышат!

Мужской голос: Да вколи ему что-нибудь покрепче! Я перенесу его в шлюпку!

Женский голос (рыдающе): Сейчас, сейчас!

Мужской голос (затухающе): Держи рюкзак, я его через плечо…

– А теперь самое главное, сограждане! Призываю к вниманию!

Женский голос (задыхаясь): Почему они нас отпустили? Они же всех убили! Почему именно нас?

Мужской голос (раздраженно): А я откуда знаю?

Второй мужской голос: Успокойтесь. Нам уже ничего не угрожает. Вернер, ты сигнал послал?

Первый мужской голос: Да.

Женский голос: Господи, как дышать больно!

Второй мужской голос: Мари, ты остальных женщин в гравикомпенсаторы погрузила?

Женский голос: Да. Но им все хуже и хуже. Аэлита истекает кровью. Кибердок не справляется даже в максимальном режиме. Ой!

Первый и второй мужской голоса одновременно: Что?

Женский голос: Макс, кажется, очнулся. Максик, ты как?

Второй мужской голос: Мари, иди немедленно ложись, на тебе лица нет. Парню я вколю еще успокоительного. Спи, Макс, спи!

Первый мужской голос: Господи, как больно!

Второй мужской голос (затухающе): Вернер, ты…

– Сограждане, это пока все!

(Шум в зале).

– Сограждане! Успокойтесь! Сограждане!

(Звяканье чем-то металлическим по стеклу).

– Сограждане, я прошу вас!

(Шум постепенно стихает).

– Итак, сограждане, это пока вся имеющаяся у нас информация. Все, что мы увидели, это одного гигантского, в полтора человеческих роста ящера. Двуногого. Похожего на наших ископаемых динозавров. В руках, вернее, в передних лапах, держащего нечто, напоминающее наше древнее оружие. Безжалостного и очень сильного. Спокойно убивающего и спокойно… Спокойно поедающего свою жертву. Да, сограждане, именно так – поедающего! Второе. Тех людей, которых подобрал капитан Смитсон, но которых мы не сумели спасти, вероятнее всего, отпустили специально. Почему – мы можем только догадываться. Психотехники не успели снять с них слепки. И третье, в данной ситуации, пожалуй, самое главное – нам нечем с ними воевать. Да и некому. Мы расконсервировали военные склады стратегического резерва и раздаем ополченцам оружие. Но практически никто не умеет им пользоваться. Впрочем, оружием-то овладеть дело нехитрое, вот только кто из нас реально сможет его применить, кто сумеет выстрелить по живому организму? Никто, я думаю… А ведь есть и еще одна проблема – мы совершенно не владеем искусством войны. Фуллер, Гудериан, Жуков, Кривошеин, Мольтке, Сунь-цзы – имена, интересные сегодня лишь студентам-историкам и их учителям.

(Пауза в речи. Бульканье воды. Звяканье стекла).

– Человечество на краю гибели, сограждане…

* * *

Голос замолк. Ящеры переглянулись. Кажется, археологическая экспедиция окупилась.

Нет никакого сомнения, что противник в панике и, значит, им ничто не угрожает. Остановить их не сможет никто.

Хозяева будут очень довольны…

Прошлое. 1944 год

– И какого хрена им надо? – ругнулся капитан Крупенников, прочитав предписание.

– А я знаю? – пожал плечами старший сержант. – Оне там велели прибыть срочно. Ачо я сделаю?

– Ничоа! – раздраженно ответил Крупенников своему ординарцу и сел на нары землянки. После чего почесал левую ступню.

– Иванов! Отчего пятки желтеют?

Тот удивленно приподнял брови:

– А я знаю, чели?

– Вятский ты валенок, – ругнулся капитан. – Что там немцы?

– Сидят немцы в своих окопах, – бодро доложил старший сержант.

– Это правильно тактически. А вот стратегически – не очень.

– Это почему?

– Лучше, если бы они бежали стратегически. Я в штаб дивизии, Иванов.

Старший сержант с русской фамилией и не менее русской круглой физиономией кивнул. И только после этого удивился:

– А зачем?

– А я знаю, чели? – передразнил Крупенников, натягивая новые, недавно полученные со склада сапоги. Портянки воняли на всю землянку. Капитан не менял их с начала операции.

– Вызывают, и все тут. Мы люди маленькие и подневольные. Сказано явиться – являюсь.

– Поди, орден дадут? – поинтересовался Иванов.