Одиночество жреца. Том I - Александр Якубович Страница 2

— И я вольна поступать так, как хочу, пока справляюсь со своими божественными обязанностями, — в ответе богини второго круга так и сквозили слова Антона, от чего Калита даже немного опешила.

— Послушай, девочка. Сейчас он молод и силен, и да, он будет рад прожить с тобой весь отведенный ему срок. Из-за того, что он стал твоим Истинным Жрецом, Антон проживет почти в два раза дольше обычного человека. Но когда-нибудь он умрет. Или на старости лет осознает, что всю свою жизнь провел с нестареющим вечным божеством, которое после его смерти найдет себе кого-нибудь другого. Ведь ты больше не сможешь оставаться одна. Сейчас у вас все хорошо. Для него ты принимаешь облик смертной, но подумай сама! Сколько седых волос появилось в его косе за эти короткие пять лет? А ведь ты не меняешься, и никогда не изменишься. Радость смертных — проживать жизнь вместе с другими людьми. С людьми, которые могут оставить потомство, с людьми, которые рано или поздно умрут. Вы же замерли, будто в янтаре. Вот только ты не меняешься — а он будет медленно увядать, превращаясь в немощного старика с серебристым посохом в дрожащей руке. И, скорее всего, ты не сможешь наблюдать за этим и в последние его дни просто исчезнешь по своим божественным делам. И больше не вернешься, как бы он не звал тебя и не умолял. Потому что наблюдать, как они умирают — слишком тяжело. Поверь мне, девочка, богу Семерки, который провел в мире смертных времени больше, чем в Пантеоне.

Калите было больно смотреть на Лу: весь спектр эмоций, который сейчас обуревал богиню второго круга, был написан у нее на лице. Но Бард должна была предупредить Лу, просто обязана поделиться собственными ошибками, которые она совершила, будучи когда-то таким же молодым божеством.

— Вы не сможете вечно играть в счастливую семейную пару, и ты не можешь дать ему детей. Ты вообще ничего не можешь ему больше дать, Лу. Вспомни: Антон мечтал выполнить договор с Матерью и наконец-то обрести свободу, стать хозяином своей жизни. Но получилось так, что вместо этого он стал твоим пленником. Пока ему нравится этот плен, но его финал ужасен. Как для него, так и для тебя. Так что пока можешь — отпусти его. Пусть он проживет свою жизнь смертного и умрет в окружении родных людей, а не под осуждающим взглядом бессмертного бога, осознавая свою ничтожность. Хватит брать, Лу. Пора отдавать.

— И что я должна отдать?

Лу была сосредоточена и тиха. От былой ершистости не осталось и следа, слова Барда дошли до нее в полной мере.

— Свободу, — невесело улыбнулась Калита, взяв Лу за руку, — дай ему то, чего он хотел изначально. Свободу от тебя, богиня Лу. Ты не можешь отменить того факта, что он навсегда останется твоим Первым Истинным Жрецом, которого ты обрела после перерождения. И он всегда будет тебя любить. Но пусть он любит тебя, как пристало жрецу — как своего бога, а не как жену. Так что отпусти Антона, пока он молод, силен и способен это пережить.

Она отпустила похолодевшую руку Лу и развернулась обратно — в сторону святилища. Путешествовать через алтари было удобнее всего.

— И еще, — сказала Бард на прощание оглушенной ее речами богине, — скоро вам и так придется на время расстаться. Сделай все для того, чтобы в этот период Антон не слишком сильно тянулся к тебе. Отдались, охладей, веди себя, как предстало божеству, а не смертной. И может быть, к моменту его возвращения рана от вашего расставания на его сердце затянется.

— А что делать мне? Как насчет моих ран?! — Лу не выдержала и почти сорвалась на крик.

Слова Калиты ранили, слова Калиты причиняли боль. Слова Калиты были чистейшей правдой, которую Лу и так знала без нее, но не хотела себе признаваться. Потому что иначе ей бы пришлось от него уйти.

— У тебя впереди будет вечность, чтобы их залечить, — коротко ответила Калита и пошла прочь.

Больше им говорить было не о чем, и Бард очень надеялась, что смогла достучаться до Лу.

Смотреть, как они — смертные, которых ты любишь — уходят из жизни, было невыносимо. Особенно если ты все время рядом. Она сама совершала эту ошибку, и не раз, и сейчас надеялась, что смогла уберечь от этого Лу. Пусть будет тем, кем является — бессмертным богом. А чтобы смириться с потерей у нее будет впереди целая вечность. Во всяком случае, когда смириться с подобным получится у нее — Калиты, она расскажет Лу, как у нее это получилось.

Ночь окончательно опустилась на Трейл, начался час Фора.

— Нет! Нет! Нет! Ты не можешь так со мной поступить! Не сейчас! Даже не смей!

— Но Антон! Пойми меня! Так нужно!

— Даже и слышать ничего не хочу! Да как вообще можно было подумать о таком?!

— Ну а что мне еще прикажешь делать?!

Наш спор с королем Каем Фотеном Первым продолжался уже минут двадцать. Конечно, неплохо я съездил в столицу по рабочим вопросам.

— Кого мне еще отправить к этим ламхитанцам, а?

— Знаешь, я вписался в кучу авантюр во время войны, вот этими самыми руками отбил для тебя столицу и Миллер, а ты мне — нож в спину!

Я картинно продемонстрировал королю руки. На левом среднем пальце тускло сверкнула золотая баронская печатка, украшенная фиолетовыми сапфирами.

— Да какой нож! Ты в своем уме вообще?! У тебя вон огромное баронство на юге, винокурни твои стоят…

— Да все что в том баронстве есть я и построил! Дал мне глухой угол, где только медведи на полянах срут, вот уж наградил! Да я там чуть не загнулся, пока сделал из этого пустыря что-то похожее на обжитый район!

Тут я, конечно, немного лукавил, народ после войны сам потянулся в мои края — подальше от побережья, где люди жили в постоянной угрозе. Многие пришли из окрестностей Миллера или вообще с востока страны, и осели по всей протяженности Мирои. Мне же нужно было лишь воспользоваться этой высвободившейся людской массой и привлечь мигрировавших клерийцев к труду во благо молодого баронства.

И пока я занимался своими баронско-жреческими делами в Эдре, меня все устраивало. Но король сейчас в очередной раз втягивал меня в свои делишки, чему я изо всех сил сопротивлялся. Э, какой хитрец! Чтобы я — и в Ламхитан! Да это другой конец мира! Да еще и морем!

— Барон Тинт! Твоему королю жизненно необходимо, чтобы именно ты поехал в делегации сватов! И точка!

— Да нахрена я тебе вообще там сдался, скажи мне, Кай?! З-А-Ч-Е-М?

Король устало опустился в кресло и потер виски. За последние пять лет Кай Фотен окончательно возмужал и стал полновластным королем Клерии — больше ни у кого бы не повернулся язык назвать его юнцом. Высокий, по местным меркам, темноволосый, с серыми глазами, он с годами раздался в плечах превратился в лакомый кусочек Севера по мнению всех более-менее знатных невест. Тонкость черт Кая никуда не ушла, но кровь Фотенов все же стала брать верх над породой невесомой шаринской княжны, которая была его матерью. Так что к сорока годам, я думаю, король все же сменит свою любимую рапиру на боевую секиру, которой орудовали его отец и деды на поле боя. Да уже и сейчас монарх, по рассказам гвардии и придворных, все чаще брался за более тяжелый полуторный или двуручный меч, нежели за легкую рапиру. И было понятно, почему.