В объятиях камня - Глория Эймс Страница 2

Нет, быстрее вперёд! Нужно уйти отсюда, чтобы уже не сомневаться.

Ноги вдруг перестали слушаться меня. Заставляя их двигаться, я спустилась по улице к площади, где уже заканчивалась торговля.

Лавочники собирали товар в короба, закрывали ставни. Последние покупатели медленно слонялись вдоль ещё открытых прилавков. Стараясь не привлекать внимания, я прошла мимо, будто тоже что-то присматриваю, а затем повернула на улицу, ведущую к почтовому двору.

Ещё ни разу я не ездила на чужих повозках. Отец всегда присылал за нами один из своих экипажей. Что же, пора начинать!

На почтовом дворе кипела работа: слуги таскали мешки с посылками, управляющие снаряжали повозки во все концы королевства, путешественники ждали своей очереди примкнуть к поездке.

Без труда найдя нужных людей, я оплатила поездку и села в почтовый экипаж, идущий в Хальторн. Каждую секунду мне казалось, что вот-вот кто-нибудь крикнет: «А она что здесь делает?!» Но никому не было дела до путешествующей налегке девушки.

И только когда Имоледо пропал за холмом, я почувствовала облегчение: теперь меня уже не догонят!

Голубоватые весенние сумерки только начали сгущаться, когда экипаж достиг ворот Хальторна. Как только лошади остановились, я спрыгнула и помчалась в здание кампуса.

Пустые коридоры и чисто выметенные комнаты с кроватями без тюфяков. Все уже разъехались. Наверное, нужно попросить, чтобы меня поселили в преподавательских покоях!

Добежав к трапезной, я увидела выходящих с ужина старших магистров. Великий магистр Стревид заметно удивился моему появлению:

- Что-то случилось, магистр Брирге?

- Можно мне вести летнюю практику? – выпалила я. – У меня сейчас нет возможности жить где-то ещё.

- Мы рассчитывали на вашу помощь в осенний период, а летний состав уже укомплектован, - задумчиво произнёс Стревид. – К тому же на днях я получил письмо от вашего отца…

- Он вам писал?

- Да, и вполне однозначно дал понять, что ваше преподавание в Хальторне невозможно по ряду причин.

- Невозможно?! – я почувствовала, как земля уходит из-под ног. – Неужели вы поверили, что я могу бросить Хальторн?!

- Мы не имеем права вмешиваться в традиции обычных людей, - спокойно продолжил Стревид. – Ваша семья против, а по закону вы пока не можете считаться самостоятельной женщиной. Приходится принимать в расчёт мнение ваших родителей.

- Но я могу быть самостоятельной! Мне просто не дают возможности!

Видя моё состояние, остальные магистры деликатно отошли, предоставив Стревиду разбираться. Мы стояли во дворе: я – молитвенно сжимая руки, Стревид – в задумчивости.

Он привычным движением взялся за фибулу на своём плаще. С первого курса мы все помнили, что когда Стревид вот так берётся за камень на фибуле, он собирается сказать нечто очень важное. Замерев в надежде, я ловила каждое слово, но разочарование не заставило ждать:

- Прошу вас, Леатида, внять голосу разума. По закону вы принадлежите своему отцу, как обычная молодая девушка.

- Но я не обычная! Я магисса!

- Вы прекрасная магисса, и я был бы очень рад, если вы остались преподавать на кафедре драгоценных руд. Но даже здесь, в Хальторне, невозможно идти против традиций. Ваши родители – обычные люди и живут по своим законам. Поверьте, вам и так повезло, не стоит пока требовать у судьбы слишком много!

- В чём же мне повезло? – недоверчиво переспросила я.

- Во-первых, вам повезло родиться магиссой в семье обычных людей, - Стревид начал загибать пальцы. – Это же уникальный случай! Во-вторых, вы не какая-то слабенькая девица, вы по-настоящему сильный маг стихии тверди, лучшая выпускница нашей кафедры за долгие годы. В-третьих, у вашей семьи хватило денег на обучение, и родители не препятствовали вашему образованию, а ведь могли бы!

- Вы полагаете, что жизнь и так достаточно благосклонна ко мне? – скептически уточнила я.

- Я лишь полагаю, что небольшой перерыв в практике не нанесёт вашей магии существенного урона.

- Неужели вот так можно бросить магию из-за самодурства родителей? – у меня подступили слёзы.

Стревид укоризненно покачал головой:

- Ваши родители – достойные люди, хоть и обычные. Не стоит считать, что их решения – лишь способ досадить вам. Дорогая Леатида, вам действительно лучше сделать перерыв в магических упражнениях, а когда вернётесь, вы сможете преподавать на кафедре.

По тону Стревида было ясно, что он действительно ничем мне не поможет.

- Что же мне теперь делать? – расстроенно спросила я.

- Переночевать в Хальторне. Утром, я полагаю, ваш отец прибудет за вами.

- Вы ему сообщите?

- Думаю, он уже понял, где вы. Не так уж много мест, куда вы могли пойти. А пока можете заглянуть на кухню, вас накормят.

Стревид ушёл, а я так и осталась посреди двора. Хальторн оказался не такой уж цитаделью, как я думала. А запасного плана у меня не было.

Кухарка поставила передо мной тарелку с дымящейся кашей:

- Специально для вас подогрела, магистр Брирге, и сахарку сыпанула!

Судя по её тону, она тоже была в курсе происходящего и в прямом смысле пыталась подсластить ситуацию. Ложка ныряла в кашу, размешивая сахар, но он не спешил таять. Крутя ложкой, я смотрела, как остаются полосы на блестящей поверхности каши. Я действительно проголодалась, но каждый глоток застревал в горле.

За окнами мелькнули коричневые плащи, послышался смех: молодые магистры шли на причал. Мне хотелось закричать им вслед: «Не бросайте меня! Неужели вы не видите, что одна из вас?!» И дело было не в таких же коричневых плащах – я действительно была чужой везде, кроме Хальторна.

Столько лет я мечтала о том, что буду жить среди таких, как я… Всё детство прошло в играх, которые никто не понимал. Родители считали, что я дурачусь, а значит, принимать всерьёз мои выходки не следует. Старшие братья посмеивались надо мной, даже когда я поступила в академию. У меня даже подруг не было до самого первого курса.

Зачем меня вообще отдали учиться в Хальторн? Можно подумать, родители не знали, что у магов нравы более свободные, и что я захочу остаться! Зачем нужно было дразнить меня призрачной свободой, чтобы потом грубо лишить всех надежд?

Мурлычущий комок коснулся моей ноги.

- Нави! – я взяла кошку на руки, она немного покрутилась на моих коленях и улеглась. – Одна ты меня понимаешь…

Нави подняла голову, взглянула на меня янтарными глазами и замурлыкала сильнее. Гладя белую мягкую спину кошки, я немного успокоилась и поужинала. Стемнело, но идти спать не хотелось.

Погрузиться в сон означало бы для меня закончить этот день – последний день моей свободы. А завтрашнее утро наполняло меня тоской. Начнётся неизбежная жизнь среди обычных людей. И самым ужасным было то, что я не была уверена в самой себе: а вдруг я привыкну, забуду эту свободу и понемногу поверю в то, что так было правильно?